Война & мир / Политика и экономика / В России
Война & мир / Политика и экономика / В России
Война & мир
/ Политика и экономика / В России
О чем не договорились Владимир Путин и Барак Обама в Санкт-Петербурге
Более неудачный момент для слета «большой двадцатки» и вообразить трудно. Саммит в Санкт-Петербурге пришелся на пик сирийского кризиса, смазав экономическую повестку встречи, нацеленную на «концентрацию усилий крупнейших экономик на ускорении экономического роста и создании рабочих мест». Да какая уж тут концентрация, когда протокольщики ломают голову, как рассадить за круглым столом президентов России и США подальше друг от друга. Сирийский сюжет стал главной темой «двадцатки». Впрочем, если бы Башара Асада не существовало, его следовало бы придумать.
Питерская «двадцатка» еще раз подтвердила медицинский факт: послевоенный миропорядок, державшийся на плечах постоянных членов Совбеза ООН, треснул словно антикварное зеркало: эстетической и практической пользы никакой, а выкидывать жалко. История разворачивается вспять, уже не к двадцатым годам прошлого века, когда мир объединяла Лига Наций, а к эпохе крестовых походов, когда папа римский бросал клич, призывая паству присоединяться к битве с неверными. На повестке дня G20 вопрос был один: готов ли цивилизованный мир отозваться на призыв к крестовому походу со стороны американского «мирового пастыря», в то время как римский понтифик обращается к мировым лидерам с проповедью о мире. Зеркало треснуло…
Третий крестовый
Все сказанное выше не просто красивые метафоры. Вспомните Третий крестовый поход. Барак Обама выступает сейчас в роли английского короля Ричарда Львиное Сердце, Башар Асад — в личине султана Саладина, чья столица располагалась аккурат в Дамаске. В конце XII века столкновение цивилизаций, кстати, окончилось вничью. Запад не сумел отбить у сарацинов Гроб Господень, Восток оказался не в силах сбросить крестоносцев в море.
А все потому, что согласия в тогдашней G20 не было и в помине. Прямо как сейчас. Что там «двадцатка» и СБ ООН, не способные прийти к единому знаменателю? От вмешательства в сирийский конфликт устранились и НАТО, и ЕС, которым вроде как положено разруливать конфликты у своих рубежей. Бомбить Сирию, очевидно, будет хлипкая коалиция, собранная по сусекам. Ну прямо как во времена короля Ричарда (которого, кстати, после провала сирийского похода союзнички упекли в узилище и освободили только за огромный выкуп)…
Сегодня раздрай в лагерях «цивилизованного мира» царит не меньший. Пресс-службам пришлось подбирать очень образные выражения, чтобы объяснить, почему на саммите в Санкт-Петербурге изначально не была запланирована двусторонняя встреча Владимира Путина с Бараком Обамой (до того американский президент еще и публично отказался ехать на двусторонние переговоры в Москву). В итоге сошлись на формулировке, что лидеры России и США встретились «на ногах». То есть, столкнувшись в кулуарах саммита, обменялись мнениями о Сирии. Однако отыскать альтернативу военному вторжению не удалось. Что неудивительно, поскольку еще накануне стороны обменялись любезностями в стиле «бреда сивой кобылы».
Итак, почему Москва горой стоит против военного вмешательства в сирийскую заваруху, поставив на кон даже свои отношения с Западом? Ливию-то при всех оговорках мы бомбить все-таки позволили! Понятно, что в России был тогда другой президент. Но ведь и Путин был в то время премьером далеко не техническим. Так что внешнеполитический курс Москвы вряд ли претерпел перемены из-за смены первого лица в Кремле. Скорее поменялись вводные. В отличие от ситуации с Ливией очень много влиятельных мировых игроков не видят резонов бомбить Сирию. Скептиков полно и среди европейских союзников США. России грех было бы не воспользоваться этим раздраем. Тем более что Москва защищает вовсе не Асада, а остатки того миропорядка, в котором она привычно играла одну из ключевых ролей.
Россия на пару с Китаем бьется за принципы ялтинско-потсдамского мира (того самого, что породил ООН), бенефициарами которого они стали, войдя в Совбез ООН и обретя право вето. Сопротивляясь попыткам вмешательства в дела суверенных стран в обход мандата ООН, они воюют по сути за собственный великодержавный статус.
Понятно, что ситуация в мире со времен Второй мировой изменилась: США, став гипердержавой, сумели подмять под себя все, что движется и шевелится, за исключением СБ ООН. С момента распада СССР лишь ленивый не говорил о необходимости реформы послевоенного миропорядка. Правда, появились параллельные структуры — «восьмерка», «двадцатка». Правда и то, что если Китай сам никогда в чужие дела не вмешивался, то Россия единожды уже «оскоромилась»: признала в 2008 году независимость Абхазии и Южной Осетии, вмешалась в конфликт на территории Грузии.
Отстаивая недопустимость так называемых гуманитарных интервенций в обход ООН, Россия бьется прежде всего за собственную безопасность. С точки зрения Москвы — вполне, кстати, логичной, — в любой стране мира при желании можно отыскать признаки либо авторитарных тенденций, либо конфликтов на религиозной или национальной почве. И никому не хочется испытать на себе все прелести коалиционных «операций по принуждению к миру».
Наконец, Москва защищает свои жизненные интересы в Сирии. В сирийском порту Тартус, к северо-западу от Дамаска, находится последняя удаленная зарубежная военно-морская база российского ВМФ. Оружейные контракты с сирийцами оцениваются в 5 миллиардов долларов, инвестиционная активность российских компаний — почти в 20 миллиардов. В Сирии проживает несколько десятков тысяч так называемых черкесов — потомков выходцев с Северного Кавказа, эмигрировавших в XIX веке в Османскую империю. Сегодня в Карачаево-Черкесии о необходимости оказания помощи соплеменникам говорят не только журналисты и общественники, но и местные власти. Упирают, причем небезосновательно, на закон о государственной политике в отношении соотечественников за рубежом.
Есть и геополитические резоны. Москва опасается ползучей исламизации Ближнего Востока, откуда до Северного Кавказа и Поволжья, что называется, рукой подать. В России прекрасно помнят роль арабов, от Хаттаба до Абу Умара со товарищи, в чеченском конфликте. Наконец, Сирия — последний из средиземноморских и ближневосточных союзников Москвы. Напомним, в августе 2008 года Асад был одним из немногих, поддержавших операцию России против Саакашвили. Такое не забывается.
Москва, не оправдывая режим в Дамаске, выступает против военного вмешательства по ливийским лекалам. Самым желательным вариантом было бы сохранение у власти Асада и проведение там радикальных реформ. В крайнем случае в Кремле не исключают своего согласия на военную операцию, но лишь с санкции СБ ООН и в том случае, если вина Дамаска в применении химоружия будет доказана на все сто. А стопроцентной уверенности нет, похоже, даже у американцев.
Третья мировая
Что касается Вашингтона, то он встал на тропу войны лишь на третьем году конфликта. До этого лауреат Нобелевской премии мира Барак Обама, обещавший вывести США из ближневосточных конфликтов, был всерьез настроен на урегулирование путем переговоров. Почему Белый дом изменил решение и почему именно сейчас?
Объявленный casus belli — химическая атака 21 августа, проведенная, по мнению Вашингтона, силами сирийского режима. Но химоружие в Сирии уже применялось: и в Хомсе, и в Хан аль-Асале, пусть и в меньших масштабах. Есть сведения, что самодельные химические боеприпасы использовали и сирийские борцы с режимом. Между тем Обама медлил. Сейчас — иное. Если верить источникам в Конгрессе, главная причина — в военных успехах Асада.
Стратегические цели США в Сирии — это Иран и «Хезболла». На сирийской территории схлестнулись две силы: союзники США в лице суннитской Саудовской Аравии и других монархий Персидского залива и шиитского Ирана, на дух не переносящего янки. По уверениям американских спецслужб, через сирийскую территорию в Ливан идет иранское оружие для бойцов «Хезболлы», а плечом к плечу с солдатами Асада сражаются сводные бригады иранских стражей исламской революции, отряды ливанских и иракских шиитов.
В общем, ради победы над ближневосточной «империей зла» можно закрыть глаза на то, что фактически играешь с «Аль-Каидой» в поддавки. В конце концов, и Усама бен Ладен, до того как стать врагом Америки под № 1, воевал на одной с ней стороне.
А тут незадача: с середины лета в гражданской войне в Сирии потихоньку берет верх Асад. При этом в зонах, удерживаемых мятежниками, число исламистских группировок растет день ото дня. Таковых в Сирии, по некоторым данным, уже порядка трехсот. Сирийская оппозиция, с которой вели переговоры в Вашингтоне и Стамбуле, уже не контролирует свои многочисленные и разношерстные вооруженные формирования. «Как таковой сирийской оппозиции просто не существует. Есть разгул анархии и есть отдельные известные личности, которые сидят один в Париже, другой — в Лондоне, третий — в Стамбуле, четвертый — в Вашингтоне», — говорит востоковед Вячеслав Матузов.
Кто в Сирии хорошие парни, а кто плохие? И есть ли гарантия, что американские бомбардировщики не приведут «Аль-Каиду» на место Асада? Над этими вопросами задумались даже в Конгрессе США, который на этой неделе должен дать Обаме карт-бланш на удар по Сирии. Перевес там, правда, на стороне «поджигателей войны». Сенаторы Маккейн и Грэхэм замечают: если Асаду удастся подавить мятеж, то это серьезно укрепит авторитет Тегерана в регионе. Усиление главного недруга США — угроза нацбезопасности. Да что там! Сам по себе факт, что Америка отступила, — это плохой сигнал для союзников и сателлитов. Дескать, король-то голый…
Короче говоря, не может миротворец Обама отступить. Дошло до того, что госсекретарь США Джон Керри заявил на слушаниях в Конгрессе, что война с Сирией не будет стоить отягощенному госдолгом бюджету Штатов ни цента. За все, дескать, обещали заплатить король Саудовской Аравии с эмиром Катара. А что? У них нефте- и газодолларов не на одну войну хватит. Аллюзию на тему того, что вооруженные силы США по сути выступят в роли средневековых ландскнехтов — наемников, готовых служить тому, кто больше заплатит, видимо, решено оставить за скобками.
Что случилось с исполненной демократических надежд «арабской весной»? Иными словами, кто окажется победителем в этом новом крестовом походе? На авансцену выходят монархии Персидского залива — финансово состоятельные ближневосточные игроки, понявшие реальную опасность «демократии снизу».
Ну а положение закоперщика похода — Барака Обамы — хуже всех. С одной стороны, на него давят ближневосточные союзники, алчущие поддержки, домашние «ястребы» и даже некоторые товарищи по партии. С другой — лишь 9 процентов американцев, по последним опросам, поддерживают военное вмешательство Вашингтона в дела Дамаска. Оппоненты, в том числе в разведке, Госдепе и Пентагоне, предупреждают: интервенция в Сирию может поставить крест на американском влиянии в регионе, спровоцировав целую серию региональных религиозных войн без видимого положительного результата.
По данным лондонского Международного института стратегических исследований, в сирийской армии сейчас около 178 тысяч военнослужащих, 365 самолетов и 4,95 тысячи танков. В качестве ответного удара Дамаск может задействовать поставленные из России противокорабельные комплексы «Бастион» с крылатыми ракетами «Яхонт», ЗРПК «Панцирь-С1Э» и ЗРК «Бук-М1-2». Словом, какой-никакой отпор Асад дать способен и без российских С-300 (Владимир Путин на днях уточнил, что выполнение контракта приостановлено и что Дамаск успел получить лишь отдельные компоненты этих ЗРК).
При этом большинство экспертов считают, что сегодня США не готовы нести потери даже на «приемлемом» уровне, установленном в 1991 или 2003 годах в Ираке. Так что речь действительно может идти лишь об обстреле Сирии крылатыми ракетами с морской акватории без введения бесполетной зоны и системного подавления наземной сирийской ПВО. Иными словами, о демонстрации силы, а не о ее реальном применении. Это не прекратит гражданскую войну в Сирии, не свалит режим Асада и не решит проблемы химоружия — все вернется на круги своя. Что дальше? Очередной «крестовый поход» с неизвестным результатом? Или соседи по земному шару, преступив собственные амбиции, все же попытаются договориться о новых взаимоприемлемых правилах игры?
Саммит «двадцатки» в Петербурге дал на эти вопросы неутешительный ответ. Согласия в ведущих мировых «товарищах» как не было, так и нет. Американские парламентарии не пожелали встретиться с российскими. Президенты России и США все-таки встретились. Разговор, по словам Владимира Путина, продолжался минут двадцать — тридцать: «Каждый остался при своем мнении, но диалог есть».
Что в итоге? «Двадцатка» раскололась — ее дебют в роли мирового правительства не задался. Да, собственно, по-другому и быть не могло — до замирения России и США. Мир снова потянулся к двум полюсам. Но от этого мироустройства, столь привычного для послевоенного поколения, сильно веет холодом. Зеркало треснуло. Расколется ли?..