МОЁ МНЕНИЕ

МОЁ МНЕНИЕ

Поскольку Р. Богатырев в своей статье «Последние могикане. К очередной годовщине ГКЧП» («Д», 2008, 36) даже не пытается опровергнуть известное мнение о том, что наряду с заговором Ельцина существовал заговор председателя КГБ Крючкова, посылаю копию своего письма, отправленного в редакцию «Экономической и философской газеты», сделав некоторые добавления к тексту.

«Имея в виду ГКЧП, Г.А. Зюганов говорит: «Я глубоко сожалею, что тогда те, кто решил спасать Советскую власть и страну, проявили мягкотелость» («Правда», 2007, N90). В том, как гэкачеписты понимали тогдашнюю ситуацию, они мягкотелости не проявили: ввели войска, закрыли ряд газет, начали какие-то расследования. Приверженные слепой вере в то, что госсобственность автоматически порождает сбалансированное экономическое равновесие, социальную справедливость и демократию, гэкачеписты не могли понять, что уже в 70-е годы в СССР полным ходом шло превращение социализма в закамуфлированный капитализм, что уже тогда значительная часть молодежи была охвачена рыночным ажиотажем, что подпольные предприниматели находили незамеченное затратным (с 1953 г.) планированием сырье и лучше, чем госпредприятия находили потребителей. В выпущенном ими обращении гэкачеписты нашли нарушение социалистической законности только в употреблении слова «мэрия».

Запуск в 1965 г. затратного механизма (прибыль за счет роста цен) привел к тому, что в 1989 г. денег оказалось в 5 раз больше, чем товаров. Логично было бы повысить цены в 5 раз, но я не уверен, что в 1991 г. эта мера могла спасти социализм, могла подсказать партократам (в т. ч. директорам предприятий) прекратить имевший тогда место широкомасштабный саботаж. Гэкачеписты не заметили подписанного Горбачевым распоряжения (упоминаю это распоряжение со слов Дмитрия Валового) о разработке противозатратного хозяйственного механизма (прибыль за счет снижения цен), не заметили предложений о разработке противозатратного механизма (или его элементов), сформулированных С. Губановым, Д. Валовым, Калининой, Рутгайзером, Ваксом, Норкиным. Гэкачеписты не заметили предложений Б. Курашвили о восстановлении многовариантных выборов. Гэкачеписты не понимали, что штатный аппарат территориальных парткомов надо подчинить соответствующим ведомствам. Если правда, что союзные республики еще до 19 августа 1991 г. перестали платить налоги всесоюзному центру, то, выходит, еще до 19 августа 1991 г. экономически СССР прекратил свое существование. Гэкачеписты не упразднили «съезды народных депутатов» — чудовищный абсурд, плод воспаленного воображения Горбачева и Лукьянова.

Еще где-то в 1991 г. появилось предположение Бориса Кагарлицкого о том, что существовали заговоры Крючкова и Ельцина и что иностранным спецслужбам удалось скоординировать оба заговора. Теперь появляется всё больше доказательств того, что был единый заговор, которым руководил председатель КГБ Крючков, призванный помочь Ельцину и его сторонникам захватить власть в целях реставрации капитализма. При этом за рубежом порядок этой реставрации мыслился не совсем одинаково. Европейские структуры, по-видимому, ориентировались на то, что реставрацию капитализма возглавит Горбачев (Тэтчер говорила о Горбачеве как о человеке, с которым «можно иметь дело»). Американцы ориентировались на Ельцина и на немедленный роспуск СССР.

Генерал Варенников, Павлов, Стародубцев, Тизяков, похоже, не знали, что председатель КГБ по заданию иностранных спецслужб руководит контрреволюционным переворотом. Они, видимо, верили, что Горбачев приказал (или разрешил) вице-президенту СССР Янаеву навести порядок и что Горбачев болен — у него инсульт или инфаркт. Остальные гэкачеписты либо знали, либо могли знать о контрреволюционном заговоре. Не считая председателя КГБ Крючкова. Одни гэкачеписты думали, что никакого заговора нет, что они лишь выполняют поручение Горбачева, другие по-видимому верили в то, что они участвуют в заговоре, направленном на сохранение социализма и СССР. В целом весь состав ГКЧП выполнил задание по имитации путча (неудавшегося заговора), по имитации изоляции Горбачева, по имитации борьбы между Горбачевым и Ельциным. Очень подозреваю, что ввод войск нужен был, чтобы спровоцировать кровопролитие, а вину за него возложить на коммунистов. К счастью, ни одна из сторон не проявила агрессивности.

Кровопролитие, похоже, решили отложить на следующий год: сначала был лужковский провокационный запрет первомайской демонстрации коммунистов, затем был провокационный роспуск представительных органов власти в разгар заседаний, что чуть было не раскололо вооруженные силы. Крючков лживым сообщением о боевиках в Москве («Коммунист», 2007, 4, с.108, объединенный выпуск газет «Молния», N24) и «Что делать?» (1) 20 сентября 1991 г.) спровоцировал ввод войск в Москву. Он же, а также Шебаршин, Шапошников, Руцкой, Кобец в той или иной форме сорвали арест Ельцина и штурм Белого дома. По мнению Б. Кагарлицкого, Руцкой составил такой план обороны Белого дома, который обрекал его защитников на неминуемую гибель. Предполагаю, что даже если бы не было предательства со стороны военачальников, то всё равно не нашлось бы военнослужащих, согласных атаковать Белый дом. А если бы даже штурм Белого дома и арест Ельцина получились, то гэкачеписты столкнулись бы с таким широкомасштабным саботажем, что им пришлось бы расстаться с властью.

Очень сомневаюсь, что в 1991 г. в КГБ шли какие-то дискуссии. Если Крючков и был сторонником «национального русского государства», то, наверное, с известной оговоркой: «Бывшие союзные республики всё равно на брюхе приползут в Россию». Несколько лет назад Шебаршин заявил, что большинство сотрудников КГБ были не за мировую социалистическую революцию, а за Россию.

Давно подозреваю, что эмигрантская волна, продолжавшаяся до 1979 г., была организована работниками КГБ специально для того, чтобы скомпрометировать социализм. И что войска в Афганистан были введены в тех же целях. И не был ли расстрел демонстрации в 1970 г. организован польскими друзьями советского КГБ, чтобы найти повод для отставки Гомулки? Предполагаю, что фактическим руководителем КГБ был Цвигун, который ушел из жизни как раз накануне 7-миллионной забастовки в Польше в конце 1980 г. Чисто по-человечески мне трудно представить себе, что Андропов был убежденным сторонником реставрации капитализма и что он именно в этих целях рекомендовал Горбачева на пост генерального секретаря ЦК партии. Запрет КПСС в 1991 г. не сопровождался люстрацией коммунистов и не помешал аппарату бывших территориальных парткомов стать частью госаппарата и многим партократам — возглавить капиталистические корпорации. Я не знаю, является ли белорусский КГБ организатором репрессий против оппозиции, но известно, что эти репрессии скомпрометировали курс нынешнего руководства Белоруссии.

Генерал Варенников говорил: «Мы были так воспитаны, что не могли открыто выступить против Горбачева на пленуме ЦК» (теперь я прочитал о том, что отставка Горбачева намечалась на очередном съезде партии). Зато были приучены искать компромат друг на друга, ослабляя тем самым социалистическую демократию и вообще отчуждая социализм, т. е. превращая его в закамуфлированный капитализм. Когда мало дискуссий, возникает много поводов для репрессий, заговоров, переворотов. В этом письме я наряду с газетой «Правдой» и журналом «Коммунист» использовал газету «Завтра» (2007, 34)».

Тэтчер, по-видимому, ориентировалась не только персонально на Горбачева, но и на сохранение СССР. А стоявшие за спиной Ельцина американцы приказали Ельцину распустить СССР (известно, что американские спецслужбы подслушивали разговоры гэкачепистов с военными руководителями). Я не знаю, знала ли Тэтчер о существовании американского заговора. Вплоть до возвращения Горбачева из Фороса европейские структуры не доверяли Ельцину. Известно мнение, что Горбачев был завербован в качестве агента влияния еще в 1970-е годы. Когда он был в Крыму, ему, видимо, напомнили об этом и приказали распустить КПСС и не мешать роспуску СССР. Р. Богатырев относит Янаева к патриотам, между тем в его действиях была явная фальшь: он громогласно объявил о том, что вступает в исполнение должности президента ввиду болезни Горбачева, хотя как вице-президент он вступает в исполнение обязанностей президента автоматически и объявлять об этом не было никакой необходимости, а ссылка на болезнь Горбачева была неубедительной, поскольку не было никакой попытки проверить состояние здоровья Горбачева, зато ссылкой на болезнь Янаев поддержал распространенный тогда слух о том, что консерваторы держат Горбачева под арестом. Если бы не было контрреволюционного заговора Крючкова, то арестовать Ельцина и его сторонников можно было бы и без ввода войск в Москву. Известно, что работники КГБ пришли арестовать Ельцина через двадцать минут после того, как он покинул то место, куда пришли эти работники. Арестовать Ельцина и его ближайших сторонников, разумеется, надо было до объявления чрезвычайного положения. Без ареста Ельцина не было никакого смысла объявлять чрезвычайное положение и создавать ГКЧП. Если забыть о заговоре Крючкова, то к числу ошибок Янаева, Павлова и других руководителей СССР надо отнести не только ввод войск в Москву и создание ГКЧП, но и то, что в первые же минуты после вступления Янаева в должность исполняющего обязанности президента СССР не было решено, что руководители СССР временно занимают аналогичные должности в РСФСР, что отменяются все нормативные акты в области экономики, принятые при Горбачеве, что розничные цены повышаются в 5 раз, что упраздняются «съезды народных депутатов» и отменяются все акты, принятые этими «съездами». В первые же часы 19 августа 1991 г. надо было спросить у союзных республик, собираются они платить налоги всесоюзному центру или нет. Мне приходилось читать, что текст нового союзного договора не давал соответствующих гарантий, что обрекало новый Союз на международную изоляцию. Если бы выяснилось, что гарантий выплаты налогов нет, то СССР надо было немедленно преобразовать в союз государств, превратив при этом правительство СССР вместе с отраслевыми отделами ЦК КПСС в структуру типа Комиссии Евросоюза. Эти решения не могли быть приняты не только из-за заговоров Крючкова и Ельцина, но и потому, что у гэкачепистов не было никаких конструктивных идей, не было понимания того, что в значительной степени из-за запуска в 1965 г. затратного механизма реальный социализм фактически превратился в отчужденный социализм, т. е., можно сказать, в закамуфлированный капитализм. Я давно знаю, что меньше 1 % не поддерживало ГКЧП, но бегство гэкачепистов в Крым показало слабость социализма, после чего, я думаю, подавляющее большинство рядовых граждан потеряло доверие не только к ГКЧП, но и к социализму. Если нынешние компартии не преодолеют ограниченности, унаследованной ими от ГКЧП (гэкачеписты были далеко не последними могиканами ограниченности), если левые силы и добросовестные сторонники капитализма не организуют конструктивный диалог с буржуазными элитами, если не добьются переориентации с собственности на экономический механизм, не добьются разработки мер по преодолению неэквивалентного обмена, не добьются признания этнических общин и национально-территориальных автономий субъектами международного права, не добьются принятия мер по предотвращению глобальной биосферной катастрофы, то не надо будет удивляться, если лет через 10 из нынешнего глобального кризиса мировой капитализм выйдет не ослабевшим, а окрепшим.

О.П. БРЯНСКИЙ, г. Свердловск