Глава 21. Галицийская ошибка

Глава 21. Галицийская ошибка

Трудно сомневаться в том, что большинство жителей западных областей Украины (особенно Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской) активно поддерживают идею существования Украины в качестве независимого суверенного государства. Эту идею разделяют не только «свидомая» часть населения данного региона (от откровенных фашистов, до умеренно националистических интеллектуалов, которые там тоже водятся, хоть и в весьма ограниченном количестве), но и «не свидомая» тоже.

Фактическую разницу между украинскими националистами и украинскими же самостийныками определяет их отношение к форме государства. Самостийныки выступают за прагматичное «государство граждан», которое доказывает свое право на существование тем, что обеспечивает своему населению, независимо от этнической принадлежности, комфортные условия жизни (желательно, лучше, чем у соседей). Националисты выступают за тоталитарное государство нации или нацию-государство, которое будет обеспечивать преимущества определенной этнической группе, самоназвание которой совпадает с названием государства.

Изначально проблема украинских националистов заключалась в том, что на Украине «украинцев» (в их понимании) было подавляющее меньшинство. Горожане, составлявшие 2/3 от общей численности населения Украины были на 80 % русскоязычны. Сельское население говорило на многочисленных диалектах (суржиках), которые, в зависимости от региона проживания, были ближе к литературным русскому, украинскому и белорусскому языкам и серьезно различались между собой. Так, полтавский, харьковский и черниговский суржики явно были ближе к говорам брянской, орловской и белгородской областей, чем к суржикам Галичины.

Таким образом, строительство нации-государства изначально предполагало создание государства подавляющего большинство своего населения (литературный украинский в быту использовался исчезающее малым процентом населения, преимущественно из числа так называемых «мытцив», а его замена в виде галицийских суржиков была языком небольшого, резко отличающегося от всей остальной страны региона). Но такой проект был обречен на провал, поскольку предполагал изначальное ущемление в правах едва ли не 90 % населения. Причем если для сельской местности подобное ущемление прошло бы незаметно (все суржикоговорящие, даже не понимающие друг друга уверены, что они говорят по-украински), то в русскоязычных городах и в столице было гарантировано активное сопротивление. Можно как угодно любить Украину «просто потому, что я здесь живу», но в 1990–1992 годах далеко не каждый «любитель Украины» был готов любить Бандеру, Шухевича и прочих коллаборационистов, а также с замиранием сердца вслушиваться в «европейскую» диаспоритянско-галицийскую «говирку». Кроме того, «тоталитарный» СССР разрушался для построения «демократии», а не этнократии.

Поэтому на первом этапе украинские националисты мимикрировали под «национал-демократов» и повели многолетнюю ползучую украинизацию, а правильнее будет сказать галицизацию общества. Этот подход был адекватен ситуации. Необходимость галицизации Украины определялась опорой националистов на единственный регион, воспринимавший независимость как сверхценность. Ползучий характер галицизации был вызван необходимостью ориентации на следующие поколения, чтобы не вызвать раздражение большинства населения. То есть, украинцы галицийского разлива должны были составить подавляющее большинство населения Украины году примерно к 2030.

Скорее всего, сохранись плавность перехода (в виде медленного, ползучего) характера украинизации — сопротивление было бы бесполезно. Булавочные уколы не вызывают общественного протеста. Большинством общества они не замечаются, многими воспринимаются, как нечто естественное или исторически неизбежное. А главное, ну кто в нормальной благополучной стране полезет на баррикады из-за того, что вертолет превратился то ли в гвынтокрыл, то ли в геликоптер. В конце концов, в русском языке тоже происходят изменения (например, в течение XIX века «зала» превратилась в «зал», а после 1917 года из алфавита исчезли «i», «ять», изменилось правописание, в том числе употребление твердого знака и т. д.). Да и постепенный перевод образования и делопроизводства на «государственный язык» никого не возмущал (не было при кучмовской украинизации дискуссии в обществе). В целом народ этот язык понимал, не особенно с ним сталкивался в быту, бюрократический же канцелярит, что по-русски, что по-украински — одинаково коряв и недоступен восприятию нормального человека.

Однако в определенный момент, после 2004 года плавность украинизации прервалась. Этот разрыв был, безусловно, связан с личностью Ющенко — человека малоадекватного, но имел под собой и объективную основу — провал экономической и социальной политики независимого государства, его явное отставание в развитии от соседей (от той же России, от которой отделялись по колбасным причинам), властно требовал объяснить причины поражений независимости, предъявить обществу виновных и начертать новый путь к успеху. Ведь, если от России отделялись, чтобы колбасы было больше, а в результате больше колбасы стало в России, значит, логично присоединиться назад (к колбасе). Логику потребительского сепаратизма требовалось срочно заменить логикой ксенофобского «патриотизма».

И опять зерна упали в благодатную почву. Даже ненационалистическая русскоязычная либеральная интеллигенция (не говоря уже о либеральных самостийныках-западниках) к 2004 году не могла признать, что поддержка ею перестройки, Ельцина, развала СССР — она громадная ошибка, что результатом стало разграбление страны и обнищание народа, в том числе и ее (интеллигенции) обнищание. Русскоязычной интеллигенции городов, а также появившемуся и размножившемуся офисному планктону тоже нужен был враг, на которого падет вина за ошибки интеллигенции и за то, что планктон никогда не пробьется в олигархи.

Таким врагом и для националистов и для постсоветских либералов могла быть только Россия. Это ее «происки», ее «пятая колонна», ее нефть и газ, ее чекисты и ее Путин «не дали» бедным украинским «демократам» построить процветающее государство. Именно поэтому и Кучма, и Янукович, уверенной рукой, надежнее Ющенко, ведшие страну в НАТО и в ЕС трактовались «патриотами», как «пророссийские». Они просто не могли быть прозападными. Иначе терялась логика теории заговора. Поэтому Тарасюк и Огрызко, Ющенко и Червоненко, Жвания и Мартыненко, Порошенко и Тимошенко, занимавшие высокие посты и просто финансово процветавшие при Кучме (а большинство и при советской власти) вдруг оказались «борцами с преступным режимом» с «российским засильем». Так же и сегодня оппозиция, полностью поддерживая внутриполитический и внешнеполитический курс Януковича и толкаясь с ним лишь за место у кормушки, обзывает беднягу евроинтегратора пророссийским президентом.

Как видим, «патриотов» вела несокрушимая логика политической борьбы. Они думали, что она ведет их к победе. И сегодня должны были бы считать, что уже победили. Ведь сейчас в стране уникальная ситуация — якобы пророссийская власть демонстрирует якобы проевропейской оппозиции, что способна интегрироваться в Европу быстрее и эффективнее, чем все кроли, боксеры и фашисты вместе взятые. Реальное пророссийское движение маргинализиовано. Нет ни одного политика или политической партии, которые готовы были бы искренне и последовательно отстаивать интересы этих избирателей, которых все еще большинство в стране. В общем, адепты украинской Украины могли бы покупать шампанское.

Но не покупают. Более того, очень напряжены и расстроены. Казалось бы, чем? Российский вектор внешней политики сократился до нуля. Пророссийских сил в большой политике нет. Все медиа тотально «патриотичны». Фашистам разрешают свободно разгуливать по улицам и даже бить кого пожелают, когда пожелают, где пожелают и как пожелают. Их оппонентов уже начинают сажать. В общем, не хватает только «хрустальной ночи» для полного счастья.

Но не чувствуют себя либерально-коричневые «патриоты» счастливыми. Не могут объяснить почему, но не чувствуют.

А объяснение лежит на поверхности. За многие десятилетия они действительно убедили себя в том, что борются за суверенитет, независимость, демократию и европейский выбор. Даже те, кто на деле борется за деньги. Они действительно связали свою судьбу, личную и профессиональную, с независимостью. Ни журналисты-«патриоты», ни грантоеды-евроинтеграторы, ни политики-русофобы не могут рассчитывать на более-менее сносную работу вне пределов независимого украинского государства. Квалификация не позволяет.

Но именно для того, чтобы их квалификация, а вернее отсутствие таковой не мешала им претендовать на руководящие или просто доходные должности, и создавалось независимое украинское государство. Таким образом, украинский «патриот», как правило — человек, не соответствующий квалификационным требованиям к должности, которую он занимает. Но требования эти предъявляются не случайно. Именно достаточная квалификация позволяет адекватно защищать интересы страны, адекватно оценивать информацию, адекватно анализировать ситуацию. Если квалификация отсутствует — страна управляется плохо. Решения принимаются, исходя из ошибочных предпосылок, анализ не выдерживает критики. Собственно, все это мы и видим в современной Украине.

«Патриоты» попали в замкнутый круг. Их низкая квалификация уничтожает страну, которая нужна им для того, чтобы с нее кормиться, но они не могут изменить требования к квалификации, поскольку тогда они не смогут занимать должности с которых кормятся. В общем, уже даже «патриоты» понимают — гибель украинского государства неизбежна. С каждым следующим президентом оно все меньше походило на государство, а с Януковичем окончательно превратилось в его даже не завод, не магазин, а ларек.

Отсечение «патриотами» русскоязычного населения, для того, чтобы избежать конкуренции квалификаций, отказ от нормальных отношений с Россией, чтобы не пришлось конкурировать с московской политической элитой и бизнесом, с русской культурой, в конце концов, привело к внутриукраинской конфронтации и к превращению лояльного первоначально к Украине русскоязычного большинства, если не во врагов, то, как минимум, в оппонентов украинской государственности. Даже «патриоты» не собираются это государство защищать с оружием в руках. Среди же русофилов таких и днем с огнем не сыщешь. Скорее можно будет найти тех, кто готов это государство с оружием в руках ликвидировать.

При всей своей амбициозной безграмотности «патриоты» не могут не понимать, что государство, к которому враждебно настроено 40–60 % населения, а двум третям остальных на него наплевать, долго не протянет. Поэтому и не торопятся пить шампанское, несмотря на «безальтернативность» европейского выбора.

У них нет выхода. Они не могут организовать другую, нормальную Украину. Во-первых, время уже ушло, а во-вторых, в такой Украине для них просто нет места. Они не могут сохранить эту Украину, поскольку она не нужна ни потенциальным партнерам, ни собственному населению.

Они даже не могут ликвидировать «пятую колонну», поскольку изгнать, ассимилировать или уничтожить в короткий срок 25–30 миллионов населения невозможно. А если бы и было возможно, то кто бы это так долго терпел, сколько после гражданской бойни осталось бы самих «патриотов» и чьи бы войска навели бы на Украине порядок?

Все это не значит, что «патриоты» не превратят холодную гражданскую войну в горячую. Им терять нечего. Кроме того они озлоблены, поскольку более 20 лет каждая их тактическая победа приближает стратегический проигрыш. Нам всем может быть очень плохо. Многие могут просто не выжить. Но кто-то все равно выживет, а государство Украина нет. Оно обречено. И обрекли его «патриоты», для которых вышиванка, галицийский суржик и портрет Тараса заменили квалификацию.