Вперед — в девяностые / Дело / Капитал

Вперед — в девяностые / Дело / Капитал

Вперед — в девяностые

/  Дело /  Капитал

«Наша власть считает, что нефть подешевеет надолго»

Глава российского правительства сообщил, «что всех нас ждут не самые простые времена… непростой отрезок пути… нужно уйти от политики сохранения занятости населения любой ценой» и что значительной части граждан «придется менять не только место работы, но и профессию, и место жительства».

Честность, как говорится, лучшая политика, но все же хотелось бы знать, что именно заставило Дмитрия Медведева произнести эти страшные слова. Последний раз значительная часть населения меняла место работы и профессию, а многие и место жительства в лихие девяностые, когда враз обесценившаяся зарплата выгоняла университетских профессоров на улицу осваивать торговлю помидорами. Но тогда мы переходили из социализма в капитализм, нефть стоила 19 долларов за баррель, а за спиной еще толком не осела пыль от рухнувшего всего за несколько месяцев СССР. Сейчас-то что? Последние три года нефть стоит дороже ста долларов за «бочку», в год Россия экспортирует больше, чем за все ельцинские девяностые вместе взятые, внешний госдолг мало отличим от нуля, золотовалютные резервы устойчиво превышают полтриллиона долларов. Портят благостную картину лишь отток капитала да стагнация экономики. Ну еще минусы от качества госуправления в 2013-м перевесили даже сверхдорогую нефть, но и это не повод для апокалиптических прогнозов.

Так что стоит за словами Медведева, если, конечно, забыть про «построение постиндустриальной экономики» и тому подобные заклинания, год за годом несущиеся с высоких трибун? Уж никак не рывок в постиндустриальное заставляет правительство секвестировать бюджет, отбирать у 25 миллионов россиян накопительную часть пенсии, замораживать зарплаты госслужащих и тем более пугать массовой безработицей. И не борьба с текущим спадом в отдельных отраслях. Потому как со спадом борются, увеличивая госрасходы, а не уменьшая их. А уменьшение ведет к новому витку спада. Так что получается — правительство собственными руками углубляет кризис в отечественной экономике?

И да, и нет. Но давайте восстановим ход событий. 31 июля Владимир Путин встречается с главой разведки Саудовской Аравии принцем Бандаром Бен Султаном. Речь шла о Сирии, но в то же время впервые за долгие годы встретились представители двух крупнейших мировых нефтеэкспортеров. Наверняка разговаривали и о нефти, точнее, ценах на нее. И после этой встречи российская власть будто с цепи сорвалась. 30 августа Минфин представляет новую бюджетную стратегию, исходящую из того, что в 2016 году цена на нефть упадет до 60—80 долларов и в течение долгого времени расти не будет. 9 августа Росстат публикует данные, свидетельствующие о том, что Россия вступила в рецессию. 12 сентября Дмитрий Медведев объявил о секвестре бюджета. И параллельно едва ли не каждый день сыпались инициативы, имеющие всего две цели: сокращение расходов бюджета и пополнение его доходов. Особенно интересными в этой связи представляются налоговый маневр в нефтяной отрасли и озвученный Медведевым отказ от политики сохранения рабочих мест любой ценой.

Сокращение экспортных пошлин с параллельным ростом налога на добычу полезных ископаемых для бюджета — игра с нулевой суммой. Зато для экономики — рост затрат на топливо. И для 38 миллионов российских автовладельцев тоже. Зачем власти, что называется, на ровном месте лишний раз бесить большую часть избирателей и ухудшать конкурентоспособность российской промышленности? А все дело в том, что теперь экспортные пошлины «размазываются» на всю добываемую в России нефть, а не только на экспорт. Единственный итог — повышение конкурентоспособности российской нефти на мировом рынке. То есть правительство ожидает ценовой войны на внешнем рынке, а значит, падения стоимости нефти. Уже интересно, правда? Дальше еще интереснее.

Политика сохранения рабочих мест имеет смысл во время краткосрочного падения цен на нефть, как в 2008—2009 годах, но бессмысленна во время длительного спада. Наша власть считает, что нефть подешевеет надолго. Не просто считает, но и не скрывает этого — вспомните параметры, заложенные в новую бюджетную стратегию Минфина: падение цены до 60—80 долларов за баррель и долгая стагнация на этом уровне. В условиях надвигающегося шторма отказ от роста социальных обязательств, экономия бюджетных средств и курс на увеличение доходов бюджета выглядят вполне логичными. Равно как и пророчества о том, что впереди времена, по своей непростоте сравнимые с девяностыми.

Что делать? Ничего нового, проходили много раз: не брать валютных кредитов, сбережения, напротив, хранить по большей части в иностранной валюте и обождать «до прояснения» с крупными покупками. Как-то так...