Звероподобный Мангышлаков

Звероподобный Мангышлаков

Звероподобный Мангышлаков

Весной город наполнялся зеленью.

Её на всех углах продавали пучками утлые, укутанные рванью старушки. Было тепло, всё, чему положено было растаять, давно растаяло, и только в душе звероподобного Мангышлакова царила вечная мерзлота.

Ужас внушал Мангышлаков. Ходил, не разбирая дороги, и не было ему препятствий. "Мангышлаков идёт!" - неслась по городу устрашающая весть, и вмиг пустели улицы. Старушки вжимались в углы и истово крестились, когда шёл Мангышлаков. Стонал асфальт под ногами Мангышлакова, и даже птицы не смели петь, когда проходил Мангышлаков.

Все знали Мангышлакова, и все боялись его, и только Фулька, недавно приехавшая в город, не знала Мангышлакова. Она не поняла, отчего все вокруг разом побледнели и стали разбегаться. Кричали люди: "Мангышлаков! Мангышлаков!", но ведь Фулька не знала Мангышлакова.

Она осталась одна на улице и скоро услышала грозные шаги, и Мангышлаков предстал перед ней - огромный, звероподобный, ужасающий.

"Симпатичный!" - подумала Фулька.

Жутко засопел Мангышлаков, но удивления не скрыл.

- А ты чего не убежала? - заревел он.

- А чего бежать? - удивилась Фулька. - Я, в общем-то, никуда не тороплюсь.

- Как?! - громыхнул Мангышлаков. - Да я же Мангышлаков! Меня из урочища уволили за свирепость! Да я медведя душу, волка руками разрываю. Меня все боятся! Я страшный, звероподобный!

- Как интересно! - запрыгала Фулька. - Давайте познакомимся. Я - Фулька. Приехала в город третьего дня. Живу у тёти.

- Полезай в мешок! - приказал Мангышлаков.

Принёс Фульку домой, выпустил, оглядел со всех сторон. А Фулька ничего из себя, ядрёненькая.

- Вообще-то я замужем, - завихляла Фулька, - но это так... А ты добрый!

- Это я - добрый?! - загрохотал Мангышлаков. - Сейчас из окна выброшу!

Взял и выбросил.

А Фулька зря, что ли, акробатикой занималась? Приземлилась на ноги, платьишко обдёрнула и снова в дверь вошла.

- Добрый, - говорит. - Недалеко выбросил и аккуратно. Ничего не сломала.

- Ты эти штучки оставь! - закричал Мангышлаков. - Ты мне репутацию не порть! Сейчас как врежу!

И слегка врезал.

Очухалась Фулька, улыбнулась слабой улыбкой.

- Добрый, - по складам выговорила. - Водичкой побрызгал.

- Да нет же! - заходил по комнате Мангышлаков. - Не добрый я, не добрый! Нельзя мне быть добрым... Я тебя, пожалуй, в погреб запру, там холодно... мыши...

Выпустил Фульку не скоро. Синюю, в гусиной коже.

- Добрый, - просипела Фулька. - Корочку хлебную положил, одеяло, мышеловка там справная.

- Ладно, - смирился Мангышлаков. - Присаживайся.

- Вот муж у меня действительно злой, - закручинилась Фулька.

- Это что ж он с тобой делает? - забеспокоился Мангышлаков. - Неужто такое, чего я не могу?

Заревела Фулька в три ручья.

- Он... он... - И ничего сказать не может.

Насилу успокоилась.

- Он, - медленно сказала. - Половой инстинкт подавляет.

- Это с женой-то?! - не поверил Мангышлаков. - Здоровый мужик?! Вот гад!

- Садист. Истинный садист, - закивала Фулька.

- Так, может, я могу чем помочь, - засмущался Мангышлаков. - Ты ведь мне, того, нравишься...

Фулька подошла, наклонилась, поцеловала Мангышлакова в низкий заросший лоб.

- Нет. Нельзя. Люблю я его. - Она посмотрела на часы. - Пора мне. Тётка заждалась.

Мангышлаков проводил её по безлюдной улице до автобуса.

- Вот ведь горе какое! - Он заглянул в лицо девушке. - Ты приезжай, ежели что...

Возвращался Мангышлаков тихо, ногами не топал, рычание сдерживал. Купил у старушек зелени на ужин.

- Того... - сказал им, вжавшимся в стену. - Передайте, чтоб не боялись меня больше. Добрый я...

Эдуард ДВОРКИН