Словарный боезапас / Общество и наука / Культурно выражаясь
Словарный боезапас / Общество и наука / Культурно выражаясь
Словарный боезапас
/ Общество и наука / Культурно выражаясь
В придачу к закону «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» началось наступление на ненормативную лексику. Кинорежиссер Виталий Манский считает, что художник имеет право на любые краски, а проходимцы и в законе найдут брешь
Еще не успел вступить в силу закон «О защите детей...», как мне позвонили с канала «Культура» и сообщили, что мой фильм «Анатомия ТАТУ» снят с показа. Думаю, что формулировка причины со временем изменится: скажут, фильм плохой или поменялась сетка вещания... Телевидение ведь это такая штука, все может произойти. У нас на руках есть договор, есть приглашение на запись программы, но факт остается фактом. Конечно, запретить картину канал не в силах. У нее есть прокатное удостоверение. За ней уже вполне долгая жизнь с 2003 года, она была показана на нескольких фестивалях, выпущена на DVD, у нее сотни тысяч скачиваний в Интернете, и в любую секунду ее может посмотреть подросток, умеющий нажимать клавишу Еnter. Так что это не запрет, но один из инцидентов, которые как снежный ком сейчас начинают наворачиваться друг на друга.
«Анатомия...» — реальное кино, снимавшееся на протяжении года внутри группы t.A.T.u., и ненормативная лексика в нем действительно присутствует, но в телевизионной версии мат даже не запикан, просто вырезано его звучание. И критика, и зрители считают фильм важным и поучительным и для молодых людей, и для родителей.
Конечно, художник, на мой взгляд, должен стараться избегать подобной лексики. И, думаю, снимая художественный фильм, к этому всячески нужно стремиться и находить другие выразительные средства. Но художник вправе использовать те или иные краски, когда есть необходимость, когда по-другому невозможно. Например, у дебютантки Таисии Игуменцевой, получившей приз в Канне, вся драматургия картины «Дорога на» построена на факте произношения нецензурных слов. Или ярчайший эпизод в «Астеническом синдроме» Киры Муратовой, когда героиня Ольги Антоновой в остервенении срывается на низкую брань.
Вообще-то говоря, я этот закон как раз поддерживаю. И считаю недопустимым использование малолетних детей в порноиндустрии. Нет никаких сомнений в том, что порнографы должны нести наказание. Но я не слышал ни об одном прецеденте. Брешью в законодательстве пользуются разного рода проходимцы, имеющие наглость подавать свои опусы на получение прокатного удостоверения Минкультуры. Зато я уже слышу про нападки на советскую анимацию, на мультфильм «Ну, погоди!». А вот отличить одно от другого должны профессиональные экспертизы. Я в кошмарном сне не могу себе представить экспертов, которые дадут заключение, что фильм Котеночкина пропагандирует в детской среде табакокурение. Я воспитывался на этом мультфильме и за всю жизнь не выкурил ни одной сигареты.
Как член Киносоюза я знаю, что мы обращались в Минкультуры с требованием выдать прокатное удостоверение очень важной и актуальной сербской картине «Клип» Майи Милош, триумфально идущей по всему миру и в прокате, и по телевидению. Получается, что закон, призванный ограждать детей от вредного влияния, по сути дела, наносит вред, отлучая их и их родителей от годами проверенной анимации. «Клип», в частности, помогает взрослым попасть в закрытый мир собственных детей, чтобы помочь разобраться в неведомых им подростковых проблемах. Это в каком-то смысле пособие. Картина почти документальна, снята как бы мобильным телефоном главной героини. И в ней очень большая степень достоверности. Я — отец двух дочерей, уже вышедших из подросткового возраста, — уверен: в свое время такой фильм помог бы мне иначе наладить с ними форму диалога. Вот и получается по нашему обыкновению — хотели как лучше...
У нас в стране абсолютно нет уважения к экспертным оценкам. Чиновник как бы и принимает законы, и стоит на их страже. Не работают основные институты, которые являются базисом любого цивилизованного государства. Мы же понимаем природу чиновника, сидящего в своем уютном кресле при всех дивидендах. И зачем ему, подумайте сами, рисковать? Лучше запретить «Клип», который он, скорее всего, и не видел, нежели собирать каких-то там экспертов. Чем собаку лечить, проще ее усыпить.
Ведь парадокс с картиной «Клип» заключается в том, что в Европе, на законы которой ссылаются, картина прошла все экспертизы. Иначе она не имела бы шансов быть показанной на фестивале, в прокате, по телевидению, не вышла бы на DVD. Потому что в Европе к законам относятся уважительно.
Ну хорошо, мы сами себе голова, как любят говорить патриоты. Давайте сделаем свою независимую экспертизу. Конечно, если ее проводить исключительно силами людей определенных взглядов, тогда и результат будет очевиден, и мы вынуждены будем расписаться в том, что живем в недемократическом государстве. Но я воспринимаю жизнь в своей родной стране как жизнь в демократическом обществе, которое зафиксировано в Конституции России. Пока мне не скажут на языке закона, что я живу, допустим, в патриархально-православном государстве. Конституцию никто не отменял, и я буду за нее бороться, потому что это моя страна и моя Конституция.
Надо помнить, сталинские беззакония начались не с 1 января 1937 года, а тогда, когда потихонечку машина диктатуры отгрызала права человека, наступала на институты судебной власти. Это все происходило постепенно. Сначала даже, может быть, в чем-то было оправданно. Говорили, мол, процесс Промпартии связан исключительно с экономическими вопросами — почти как о деле Ходорковского. Дальше — больше. В школе я достаточно внимательно изучал предмет под названием история. Он мне и сейчас помогает смотреть в будущее. Полагаю, что нашим чиновникам не помешало бы лучше знать историю.