Биографический жанр сегодня

Биографический жанр сегодня

ТелевЕдение

Биографический жанр сегодня

Что бы кто сегодня ни говорил, советская власть уже в 1918 году решила возводить памятники великим деятелям прошлого, причём деятелям самых разных областей: писателям, поэтам, художникам, учёным, общественным деятелям. Эта просветительская линия была лучшим, что содержала в себе новая власть. Большинство работ, созданных из временных материалов, погибли, но Достоевский работы Меркурова до нас дошёл, а ведь этого писателя именно новая власть по вполне понятным причинам не жаловала. И в данном случае руководители, дававшие задание авторам, не перешагивали через себя. Достоевский был для них в первую очередь гением, оставившим след в человеческой истории.

«Делать жизнь с кого» – задача, которую ставит себе любое общество, вот почему эпически величественные образы Кутузова и Суворова, Нахимова и Александра Невского оказались в планах киностудий накануне и во время Великой Отечественной войны. По этим фильмам в основном и постигали историю советские люди. Были ли они, эти фильмы, правдивы? Исторически во многом – нет. Но это тот самый вопрос, который возникает при сопоставлении Пугачёва в «Истории Пугачёвского бунта» и в «Капитанской дочке». В повести Пушкин дал такой образ Пугачёва, который запечатлелся в народном сознании, с этой точки зрения он более достоверен, чем исторический, реальный Пугачёв. Александр Невский остался в народной памяти таким, каким его запечатлел Эйзенштейн.

Но с образами великих творцов искусства задача намного сложнее в силу исключительно богатого внутреннего мира писателей, поэтов, композиторов и художников. Есть и ещё одна причина. У каждого возникает своя своеобразная история общения с поэтом или писателем, именно с самим автором, а не только с его произведениями. В этом случае при несовпадении происходит сильнейшее отторжение. Ни один фильм, посвящённый биографии Пушкина, до конца не может удовлетворить.

Для создателей советского Пушкина 30-х годов главное – история борьбы писателя с царским режимом. Сегодня эти фильмы (о Пушкине и Лермонтове, Белинском и Тарасе Шевченко) кажутся сентиментальными и наивными, чем-то смешными. Но ни в коем случае не пошлыми и вульгарными.

Со «Звезды пленительного счастья» 1975 года, о котором упомянула Инна Кабыш в дискуссии, началась новая эпоха – эпоха бережного следования источнику. Помню, как в кругах интеллигенции 70-х не был принят Олег Стриженов – Волконский, были сомнения насчёт Рылеева – Янковского, Николай I – Василий Ливанов был принят. Ливанов позже говорил, что сыграл бы этот образ по-другому. Каждый персонаж «Звезды…», как под микроскопом, рассматривался интеллигенцией того времени. На встрече с читателями в «Доме Герцена» в, кажется, 79-м году Окуджава объяснил эту приверженность к пушкинской эпохе. Когда его спросили, почему он выбрал для серии «Пламенные революционеры» Пестеля, а не кого-нибудь из народовольцев, он ответил, что в среде декабристов ещё не было резкого разделения на своих и чужих и классовая жестокость ещё не брала верх.

Именно из той эпохи фильм «Последняя дорога» 1986 года, в котором максимально бережно была воссоздана атмосфера последних дней Пушкина. Там удивительная игра Калягина – Жуковского. Из той же эпохи фильм «Двадцать шесть дней из жизни Достоевского» 1980 года Александра Зархи с замечательной парой Солоницын – Симонова.

В те годы, когда была преодолена сентиментальность и пафосность прежней биографической серии, были созданы наиболее удачные биографические фильмы.

Задачей такого фильма была «перекличка», по Ходасевичу, интеллигенции в позднюю эпоху брежневского Союза. Таким образом у фильма был и свой благодарный, и очень требовательный зритель.

Фильм «Лермонтов» Николая Бурляева обозначил новый этап. Снятый в тот же год, что и «Последняя дорога», старающийся воссоздать атмосферу с такой же бережностью, он тем не менее уже ставил другие задачи: показать, как враги России погубили поэта. Поэтому Бурляев и вывел на сцену самого Лермонтова в собственном исполнении. В какой-то мере вернулись задачи далёких 30–40-х. Причём эта идея проводилась с таким нажимом, что вызвала отторжение в тех же самых кругах, которые приняли прежние биографические фильмы.

Что же касается атмосферы, то надо сказать, что множество проектов последних двух десятилетий охотно пользуются кадрами из фильма Бурляева, например, изображением Николая I. Но в фильме уже появились черты, которые дадут о себе знать в последующее время: иллюстративность, Лермонтов, читающий свои хрестоматийные строки на фоне гор, превращение акварели Лермонтова и князя Гагарина в кадры боя при Валерике, при этом сам бой снят плохо. Но, конечно, по сравнению с тем, что нам предстояло увидеть позже, фильм Бурляева содержит замечательные сцены, в которых иногда актёр убедительно становится похож на поэта.

Наше время – время поражения великого проекта. Рухнул «новый мир», не выдержав тяжести собственных конструкций, и похоронил под собой и план монументальной пропаганды, и просветительские задачи, и саму веру в то, что человек рождён не только затем, чтобы потреблять.

В задачи сегодняшнего создателя биографического фильма не помещаются масштабы выбранной личности. Пугающий образ Пушкина в исполнении Безрукова в эпоху гламура не оставил никаких надежд на возможность сегодня снять хороший биографический фильм о поэте. Перед этим был не менее гламурный «Сергей Есенин». Новая эпоха потребует решения новых задач. Если прежде умели развлекать поучая, то последнее – «поучая» – сегодня не к месту. Только развлечение, отсутствие напряжённого внимания, никаких намёков на то, что зритель обязан что-то знать и читать.

И фильм «Достоевский» как раз об этом свидетельствует. Ещё немало осталось тех, кто может оценить и понять предложенный сегодня материал. Об этом как раз и свидетельствует дискуссия в газете. Перестав быть литературоцентричной, страна переживает фантомные боли. Мы ещё помним, что литература в России значила, и поэтому продолжаем страстно реагировать на всё, с ней связанное. «Достоевский» отражает двойственность авторов, воспитанных в прежних традициях, понимающих значение писателя для России, но вынужденных жить и работать в новых условиях.

В одном из интервью газете Евгений Миронов сказал: «…честно говоря, я, взяв в руки сценарий, столкнулся с очень упрощённым, на мой взгляд, вариантом его (Достоевского. – А.Г.) жизни… Мне очень хотелось центр тяжести перенести из личной жизни Достоевского в сферу его творческих поисков». Это говорит о той борьбе, которая была при создании фильма. Борьбе современного прочтения любого материала, предназначенного для массового читателя или зрителя, и традиций глубокого чтения, бережного отношения к прошлому, особенно к великим создателям.

Борьба ещё не кончена, её ведут на каждом своём уроке и учителя в школах, и честные журналисты, и создатели хороших документальных лент, и режиссёры, и актёры – все, кто не прогнулся под тяжестью «золотого тельца». Фильм «Достоевский» получился лучше, чем можно было предполагать. Да, слишком ярки краски, вульгарна сцена с Аполлинарией, неуместны цитаты писателя из самого себя в общении с Тургеневым – все эти слабости налицо. Но есть и другое: бережно и точно воспроизведённый быт Семипалатинска и Кузнецка, интересно сыгранные роли, захватывающая серия с рулеткой.

Рассказ о том, как актёр работал над голосом персонажа, мне представляется необыкновенно интересным. На своих уроках я всегда даю послушать голоса поэтов, это неизменно производит впечатление. Глухой, как из могилы, голос Блока вполне соответствует портретам поэта. Маяковский полностью совпадает со своим голосом, а голос Есенина поражает несходством с привычным нам по известным фотографиям обликом. Голос Толстого сохранён, можно вслушаться и представить писателя.

А как звучали голоса Пушкина, Лермонтова, Достоевского?

Настоящая заслуга Евгения Миронова в том, как он решил эту задачу. Выглядит убедительно: глуховатый, «сухой» голос человека, много пережившего и полного скрытых страстей.

Завершая дискуссию о «Достоевском» в телепередаче «Контекст», Игорь Волгин сказал, что лучшее в фильме Хотиненко – портрет До­стоевского кисти В.Г. Перова. Авторы фильма «Достоевский» хотели приблизиться к портрету кисти Перова. Но у Перова были заинтересованный зритель, глубокая художественная задача, разработанный творческий метод постижения человека. Может ли сегодня какой-либо автор сказать, что он обладает такими составляющими? Я намеренно опускаю вопрос о таланте. Талант – производное эпохи. Какова эпоха – таковы и её таланты.

Александр ГУТОВ, заслуженный учитель РФ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 4,2 Проголосовало: 4 чел. 12345

Комментарии: