Владислав Шурыгин -- Прощай, Ачалов!
Владислав Шурыгин -- Прощай, Ачалов!
Владислав Алексеевич долго болел. Тяжёлый недуг раз за разом укладывал его на больничную койку. И каждый раз он находил в себе силы перебороть болезнь, отодвинуть её в сторону. Возвращался к работе, поднимал своё любимое детище — "Союз десантников России". Всего за пару лет сделал его одним из самых мощных объединений ветеранов армии. Именно "Союз десантников России" добился извинений от министра обороны, оскорбившего Героя России. Именно после выступления Ачалова в военном ведомстве засуетились, пытаясь сгладить скандал, замять его. В этом был весь Ачалов — мужественный, благородный, преданный армии до конца, верный присяге и десантному братству. Он был полон планов и идей. Весть о кончине Ачалова потрясла всех, кто его знал…
Владислав Алексеевич Ачалов — символ советской эпохи. Один из самых молодых и талантливых военачальников 80-х, он уже в 44 года стал генерал-полковником, командующим ВДВ, а всего через год — заместителем министра обороны СССР, командующим только-только созданными "Войсками быстрого реагирования", объединившими ВДВ, морскую пехоту, "спецназ" и военную разведку. Именно Ачалов в январе 1990-го во время армянских погромов в Баку, провёл операцию по пресечению беспорядков, ввёл войска в Баку и остановил резню. Именно Ачалов через год был направлен Министерством обороны в Вильнюс для координации действий воинских частей. Ачалова за глаза называли тогда "главным пожарником" за его постоянное нахождение в "горячих точках" СССР. 16 августа 1991 г. он был проинформирован министром обороны СССР Д. Язовым о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП). Ачалов был сторонником быстрых и решительных действий и до последнего дня жизни считал поведение Язова в те августовские дни недопустимым бездействием.
И когда перевертыши, типа генералов Грачёва, Кобца или Волкогонова, холуйствовали в кабинетах Ельцина, выторговывая себе должности при новой власти, сдавали секреты, допускали американцев к секретной аппаратуре, Ачалов выполнял свой солдатский долг. Он вспоминал, как к нему в те недели не раз подходили "доброжелатели" с предложением "познакомить" с Ельциным, убеждали в обречённости "коммуняк", сулили ему, блестящему молодому генералу, прекрасную карьеру при новой власти. Но Ачалов остался верен присяге. Эту его верность оценили даже те, кто в дни ГКЧП считал его своим противником.
27 декабря 1991 г. Верховный Совет (ВС) не удовлетворил запрос генерального прокурора России о лишении Ачалова депутатской неприкосновенности в связи с делом ГКЧП. В феврале 1992 г. Верховный Совет вторично отклонил ходатайство прокуратуры. После указа президента Ельцина о роспуске парламента в сентябре 1993 г. распоряжением А. Руцкого, выполнявшего по решению Верховного Совета обязанности Президента, был назначен министром обороны, однако добиться выполнения армией своих приказов не смог. До амнистии февраля 1994 г. находился под арестом по обвинению в организации массовых беспорядков.
Я помню Ачалова в грозные дни и ночи октября 93-го. Помню его бесконечно усталого, собранного, немногословного. Как профессионал, хорошо знающий ситуацию, он был категорически против того, чтобы Съезд народных депутатов принимал скоропалительные, непродуманные решения по силовым вопросам. Он несколько раз выступал на президиуме, доказывая, что не следует сходу назначать новых министров МВД, обороны и безопасности, оставляя для действующих свободу выбора. Но Съезд не внял убеждениям Ачалова и в раже противостояния с Ельциным назначил его министром обороны. Это было законное, с точки зрения конституции, но политически ошибочное решение. Снятые "силовики" были им прочно привязаны к Ельцину. А Ачалов, являясь юридически министром обороны, был фактически отрезан от войск, все контакты с ним отслеживались и пресекались. После объявления решения Съезда все контакты с сочувствующими ему командирами частей и соединений можно было вести только через специальных курьеров, что ещё больше осложнило координацию действий.
В этой ситуации он повёл себя в высшей степени порядочно и мужественно. Он мог, как некоторые другие, "обидеться", что его не послушали и под этим предлогом уйти в тень, избежать, грядущей расправы, которая, как все мы тогда понимали, не заставит себя ждать. Мог, приняв предложенные Ельциным льготы и гарантии сохранения статуса, вообще перейти на сторону Кремля, как это сделали многие нардепы. Но он остался на своём месте и до последних минут находился в "Белом доме", под непрерывным огнём, в горящем здании. С гордо поднятой головой принял арест.
И как знак того, кого же действительно боялась ельцинская шваль, — то, что первые выстрелы, нанятых за деньги танков с моста напротив "Белого дома" были сделаны именно по кабинету Ачалова. И в списке лидеров оппозиции, подлежащих ликвидации на месте, который составил Коржаков с подачи Ельцина, переданном командиру "Альфы", фамилия Ачалова находилась в первой десятке…
Ему было 66 лет. Совсем молодой возраст. И в том, что Владислав Ачалов ушёл, есть какой-то особый рок. Он был человеком советской эпохи, советской Атлантиды, и нынешняя мелкотравчатая, либеральная Россия, исковерканная реформой, безропотная, забитая армия, — были слишком малы для него. Владислав Алексеевич умер от тяжёлой и продолжительной болезни, но те, кто знал его хорошо, те, кто был близок к нему, знали, что на самом деле он умер от тоски. Тоски по тому огромному делу, которому отдал всю жизнь и для которого был создан. По делу, которое у него отобрали, и которое теперь, в сегодняшней России, тихо вырождается в убогое ремесло.
Мы всегда будем помнить этого удивительного, яркого человека. Его благородство, его искромётный юмор, его умение дружить. Вечная память герою-десантнику!