Иван САБИЛО МАЛЬЧИШКА С ТОГО ПЕРЕКРЁСТКА

Иван САБИЛО МАЛЬЧИШКА С ТОГО ПЕРЕКРЁСТКА

К 60-летию Анатолия Аврутина

Мы с Анатолием Аврутиным родились в Минске, жили у Товарной станции, в Автодоровском переулке, что возле старого здания железнодорожной больницы. Наши отцы – железнодорожники. У Анатолия – инженер, некогда главный механик вагонного депо. Мой – был мастером производственного обучения железнодорожного училища № 3. Помню, отец говорил: "Мы живём среди рабочей аристократии – железнодорожников". Я думаю, аристократичность жителей нашего района проявлялась прежде всего в святом отношении к труду. Здесь наиболее ценили правду и старались жить по совести.

В нашем минском детстве мы имели возможность делать всё, что пожелает душа. Рядом – вечно живая, натруженная Товарная станция. Здесь же паровозное и вагонное депо, между ними – большой поворотный круг. На него въезжают паровозы, и круг разворачивает их в любом направлении. При своём движении он негромко, но внушительно позванивает – привлекает внимание: знайте, я делаю большую и трудную работу – помогаю людям и паровозам выбрать необходимый путь. (Один из своих поэтических сборников Аврутин так и назовёт "Поворотный круг".)

Когда тебе 14-16 лет, ты не особенно замечаешь тех, кто на восемь лет младше тебя. Но Толик Аврутин был заметен прежде всего какой-то особенной внимательностью при разговоре и почти что недетской сдержанностью.

Однажды, когда я уже проживал в Ленинграде, ко мне приехала моя сестра Валентина. И спросила:

– Ты помнишь Толика Аврутина? Что жил в соседнем доме напротив?

– Да, с мамой за ручку ходил…

– Представь себе, он пишет стихи. Я слышала, как их читали по радио.

Позже, через годы, в своём исповедальном романе "Открытый ринг" я напишу: "Иду по Чыгуначнай. За железнодорожным училищем – огромное здание. За этим зданием – два трехэтажных кирпичных дома. Кажется, в одном из них живёт с родителями Толик Аврутин с нашего переулка. Сестра говорила, что он пишет стихи. Пишет ли?.."

А в прошлом году, летом, ко мне пришел Глеб Горбовский. Я достал книгу лирики Анатолия Аврутина "Золочёная бездна", изданную в нашем питерском издательстве "Дума", и прочитал:

Стирали на Грушевке бабы,

Подолы чуток подоткнув.

Водою осенней, озяблой

Смывали с одежки войну.

.............................................

От взглядов работу не пряча

И лишь проклиная её,

Стирали обноски ребячьи

Да мелкое что-то своё…

И дружно глазами тоскуя,

Глядели сквозь влажную даль

На ту, что рубаху мужскую

В тугую крутила спираль…

Глеб несколько мгновений смотрел в окно и вдруг сказал: "Ваня, последние четыре строчки написал гений!"

Вот такой отклик мэтра питерской поэзии, одного из крупнейших поэтов современности. И не только его. Сейчас о творчестве Анатолия Аврутина говорят и пишут многие. Только за последнее время в различных минских, петербургских и московских изданиях вышел ряд статей на эту тему. И пишут как об одном из наиболее талантливых русских поэтов, проживающих вне России – может быть, самом талантливом. Да и авторы, пишущие о нём, сами немало сделали в литературе. Как например, известный петербургский поэт, прозаик и публицист Лев Куклин (ныне покойный) и талантливая поэтесса и критик Валентина Ефимовская, поэт, публицист Валентина Поликанина и прозаик Николай Коняев, литературовед, критик Алесь Мартинович и академик Владимир Гниломёдов.

Что же отличает стихи Анатолия Аврутина? Прежде всего, правдописание и отсутствие позы (помните недетскую сдержанность?). Его лучшие стихотворения сродни лермонтовским, где ничего лишнего, случайного, где каждая строка, каждое слово обеспечены мыслью и чувством:

Да было ли?

Стекло звенело тонко;

Я слушал, очарован и влюблён,

Как ты шептала:

"Не хочу ребенка…

Ведь хоть немного, нас разделит он".

Мне тридцать лет.

Морщины огрубели.

Курю. Не спится…

Полуночный час.

Кудрявый мальчик

Плачет в колыбели,

И только он соединяет нас.

Стихи Анатолия Аврутина современны и всегда содержательны. В своём большинстве грустные и даже скорбные, что всегда присуще большой поэзии. Но нет-нет да и осветит их лучик улыбки – мимолётный и совершенно осмысленный:

Нет свидетельства. Нет… Не выдано.

Хоть был мысли полёт высок.

Мир не знает, кто первым выдумал

Звонкогрудое колесо.

Покатилось оно отчаянно

Через бури, через снега

И на обод свой нескончаемый

Все наматывает века,

Все дороги торит с усердием,

И не видно конца пути…

Мне б не славы и не бессмертия –

Колесо бы изобрести!

Поэт всю свою жизнь, с рождения, живёт в Минске. Выпускник истфака Белорусского государственного университета, он пишет по-русски, но мог бы вполне – и по-белорусски. И подтверждением тому – умное, глубокое стихотворение, которое он написал сразу на двух языках:

…Трудно? Трудно! Но я держусь,

Хоть круты и неверны спуски.

Ты прабач мяне, Беларусь,

Але я гавару па-руску.

О себе говорю… Иных

Занимают свои печали.

Я не бачу сваёй вины

У тым, што мову не захавали…

В этих столь необычно написанных стихах чувствуется и понимание автором проблемы сохранения "беларускай мовы", и констатация факта, что служить своему Отечеству можно, владея любым словом, не только белорусским. Хотя лично мне было бы понятнее, ближе, если бы поэт написал:

Але бачу й сваю вину

У тым, што мову не захавали…

Так было бы проникновеннее, а значит и поэтичнее…

Как культурный человек, Аврутин, живя в Беларуси, знает белорусский язык. Я в этом убедился и по его стихам, и по переводам, и по интервью, которое он дал одной из радиостанций на чистейшем белорусском языке. А что касается поэтической речи, то не столько поэт, сколько сама речь избирает своего выразителя. И яркий тому пример – Джозеф Конрад: будучи поляком, родившимся на Украине, он в двадцатилетнем возрасте попал в Англию, не зная ни слова по-английски. Однако это не помешало ему стать одним из крупнейших английских писателей.

И всё же, всё же…

Понимаешь, что поэт случайно не произнёс бы такое ответственное слово, как "вина". А если произнёс, то, несомненно, задумывался – виновен или нет. Что там! Конечно, не виновен. Ведь мы с ним и жили у Товарной станции, где все говорили и думали только по-русски. Где в моей школе единственная учительница белорусского языка – говорила по-белорусски. И то лишь на уроках. А после уроков – как все, по-русски. Многие уже давно с этим свыклись. Да, живём в Беларуси, и наше право – говорить на "удобном" для нас языке. Тем более, что находятся люди, которые с необычайной лёгкостью утверждают, будто белорусский язык – некрасивый, неправильный. (Заметим, что "правильного" языка не бывает, "правильный" язык – это мёртвый язык. Это эсперанто.)

При этом забывается, не учитывается, что дело не столько в том, как говорить, сколько в том, кто говорит. Каждому из нас будет близок, понятен и люб язык матери – белоруска она, француженка или итальянка, – когда она разговаривает с дочерью или сыном. И омерзителен белорусский, французский или итальянский, если на нём разговаривает бандит.

Когда мы говорим "язык", "мова", подразумеваем "народ". Значит, беречь мову – это беречь народ. Вспомним, что когда-то в Европе жила большая группа западных славян. Но утрата ими языка привела к тому, что они были тут же ассимилированы немцами и венграми. И перестали существовать как народ.

В Законе Франции от 1994 года, в статье первой, читаем: "Являющийся государственным языком Республики в соответствии с Конституцией, французский язык представляет собой основной элемент исторического лица и наследия Франции. Он служит языком образования, работы, обменов и услуг в государстве…"

То же самое, только еще с большей ответственностью, можно сказать о белорусском языке.

…Такое вот длинное отступление, но, кажется, сам поэт дал для этого повод.

Возвращаясь к поэзии, подчеркну, что мне по душе сюжетные стихи, вероятно, наиболее трудные для написания, требующие острого мышления и глубокого понимания:

В сорок пятом

Сапожнику трудно жилось:

Много в доме голодных

И мало работы –

Рваный детский сандалик

Зашить наискось

Да подклеить разбитые

Женские боты.

А мужское

Чинил он бесплатно,

"За так",

Если редкий клиент

На верстак его старый

Ставил пахнущий порохом

Грубый башмак

Иль кирзовый сапог,

Не имеющий пары.

Что это? Да ведь это же в коротком стихотворении – целая повесть, человеческая судьба! Я бы назвал эти стихи народными (есть же народные песни!). Их как будто никто отдельный не сочинял, а сочинил Народ. Такое же стихотворение "Грешевка", приведённое выше.

Разумеется, в творчестве Анатолия Аврутина есть и промахи, и спорные строчки – у кого их нет?! Но в целом мы встречаемся с явлением подлинной поэзии, которая способна пробуждать, удивлять читателя и быть школой для поэтов, чьё творчество ещё только на пути к совершенству.

Анатолию Аврутину многое дано. У него есть мама, отец, два сына и понимающая жена, кстати, тоже инженер-железнодорожник. И ещё – добрая и строгая родина – Беларусь. И соглашаешься с каждым словом поэта, когда он говорит:

Эта мудрость веками завещана

И правдива который уж век:

"Посмотрите, какая с ним женщина,

И поймёте, какой человек…"

Суть одна. В нас ничто не меняется,

Только взгляд из-под сумрачных век.

Посмотрите, кому поклоняется,

И поймёте, какой человек.

А когда все дороженьки пройдены,

Всё что мог сотворил и изрек,

Посмотрите, что сделал для Родины,

И поймёте, какой человек.

В последние годы в Санкт-Петербурге и Минске опубликованы 6 поэтических сборников Анатолия Аврутина. В их числе, в серии "Золотое перо", вышла книга избранных произведений поэта "Наедине с молчанием".

А совсем недавно минское издательство "Четыре четверти" выпустило книгу о поэте "Анатолий Аврутин: судьба и творчество", в которую вошли статьи известных писателей и ученых-филологов России и Беларуси.

3-го июля Анатолию Юрьевичу Аврутину исполняется 60 лет. Я вместе с многочисленными читателями "Дня литературы" поздравляю талантливого поэта с этим большим событием и вслед за ним говорю:

Я в прозренья миг ужасный

Ничего не смею сметь.

Надо мною нынче властны

Только женщина и смерть.