Александр Проханов «МЫ ГОВОРИЛИ С НЕЙ О ТРЕТЬЕМ РИМЕ...»
Александр Проханов «МЫ ГОВОРИЛИ С НЕЙ О ТРЕТЬЕМ РИМЕ...»
Отошла в иной мир монахиня Елисавета (Беляева), воспитанница старцев Троице-Сергиевой Лавры и стариц Дивеевской обители, игуменья Спасо-Елеазаровского монастыря, основанного преподобным Евфросином, Псковским чудотворцем. Её кончине предшествовала клеветническая кампания в СМИ, которая укладывается в некую тайную последовательную стратегию дискредитации русских святынь. Удары наносятся по "местам силы", сокровенным территориям, связанным с рождением русского православного самосознания и русского государства.
Преставилась матушка Елисавета. Ушла от нас в конце мая, когда луговины вдоль Псковского озера сплошь желтеют от лютиков, а сосновые боры особенно красны и свежи. Когда над озером стоят долгие и тихие светы, и кажется, что оно само излучает свет. Как говорила матушка Елисавета: это светится утонувшая некогда в озере Цареградская икона Божией Матери…
Игуменья Елисавета получила в свое духовное владение Спасо-Елеазаровский монастырь, что неподалеку от Пскова на Гдовской дороге. Она пришла из мира, где преподавала русский язык, была учительницей, и не сразу решилась на предложенное ей монашеское деяние. И только получив благословение от отца Николая (Гурьянова), что жил в то время на острове Залит посреди Псковского озера, она решилась принять это свое служение. Ибо обитель эта вовсе не проста, и славна средь самых славных русских монастырей. Ибо в нем, в этом монастыре, в ту пору мужском, в XV веке подвизался старец Филофей, тот, который провозгласил первую в России мистическую духовную доктрину святости русского государства, объявив Москву Третьим Римом, сменившего погибших в исторических катастрофах два первых Рима. Её служение началось в монастыре, который поначалу напоминал огромный пустырь с развалившимися братскими кельями, с покосившемся, готовым рухнуть собором, с отекшим полом и с прогнившими куполами и стенами… Её служение превратило обитель в цветущее, райское место. Всякий, кто приедет сейчас в монастырь, увидит восхитительной красоты белый псковский храм XV века. Самый большой, самый праздничный и светлый на Псковщине. Его окружают новые постройки. Кельи, хозяйственные дворы, угодья, населенные сестрами, которые видели в своей матушке не только управительницу, но и духовную воительницу. Ибо смысл русских монастырей в том, чтобы создать окно в небо и усилиями братских молитв соединять земное с небесным. Создать коридор, световод, через которые силы святости будут проливаться на нашу земную жизнь, и таинственными путями наполнять существование мирян, просветляя и одухотворяя нашу дольнюю стезю.
Матушка Елисавета была большим знатоком русской истории, в особенности той ее части, что была связана с ее монастырем. Бывало она принесет в собор и поставит перед алтарем большую и несколько аляповатую картину, где изображен старец Филофей в черной рясе, проповедующий о Третьем Риме. И перед этой картиной долго и восторженно рассказывает о великом учении, объясняя, почему Московское государство и русская история, и русский народ — мессианские. Почему им одним суждено выстраивать и пестовать великую русскую христианскую альтернативу. Альтернативу, отвергающую грязь, пороки и тьму мира сего. Альтернативу, устремляющую род человеческий, прежде всего русский народ, к Богоподобию.
К матушке Елисавете стекалось множество людей как с Псковщины, так и со всей России, чувствуя в ней необычайную силу, кротость, разумение и поистине духовный подвиг. Теперь, когда ее не стало, множество ее поклонников, и духовных чад и единомышленников почувствовали себя сиротами.
Я помню те моменты, когда она наставляла меня и читателей нашей газеты, публикуя на этих страницах свои размышления о русской судьбе, о русском государстве и о русской святости. В память о ней я сочинил такие строки:
Среди лугов, и вод необозримых,
Где пахнет клевер, мята и шалфей,
Мы говорили с ней о Третьем Риме,
Как завещал нам старец Филофей.
2