III.

III.

23 февраля 1992 года на площади Маяковского прокоммунистический «Союз офицеров» устроил митинг в честь Дня Советской армии. Лидер «Союза» Станислав Терехов предложил своим сторонникам пройти по Тверской в Александровский сад и возложить венки к могиле Неизвестного солдата. На следующий день оппозиционные газеты вышли с заголовком «Кровавое воскресенье»: демократическая власть впервые в своей истории применила силу против мирной демонстрации, есть раненые и один погибший, ветеран войны генерал Песков. Разумеется, начальника ГУВД иначе как кровавым палачом «День» и «Советская Россия» не называли - до октября-93 оставалось еще более полутора лет, и палаческие стандарты были совсем вегетарианскими.

Я спросил Мурашева об этом эпизоде, предложив сравнить «демократический» разгон демонстрации с нынешними разгонами «маршей несогласных». Мурашеву сравнение показалось некорректным:

- «Марши несогласных» - это когда каким-то студентам платят по пятьсот рублей за то, что они дерутся с милицией. В 1992 году о таком и думать никто не мог, люди выходили сами и на митингах были готовы сдавать деньги на какие-нибудь нужды. Это началась с наших митингов, когда достаточно было один раз выступить по телевизору, и собрался бы миллион человек, или 600-800 тысяч. Коммуняцкие митинги были на этой же волне, поэтому я сравнивал бы их именно с митингами демократов, а не с «маршами несогласных». О том, что демонстранты подрались с милицией, я узнал даже не по службе. Мне позвонил кто-то из знакомых и говорит: ОМОН какого-то старика убил. А я с самого начала был против того, чтобы как-то мешать демонстрантам, потому что понимал, что народ привык к тому, что никто ничего не запрещает и можно митинговать, где придется, и поэтому любое применение силы будет по определению неадекватным. Но Гавриил Попов - человек упрямый и пожилой. Ему хотелось как можно скорее изменить страну, он хотел, чтобы все было как в Европе - полиция, водометы, резиновые пули. Он думал, что так и должна выглядеть настоящая демократия.

Мэр настаивал на запрете митинга, начальник ГУВД возражал. Сошлись на том, чтобы разрешить коммунистам собраться на Маяковской, но при этом перегородить Тверскую грузовиками и омоновцами.

- А потом они решили идти к Александровскому саду и прорвали оцепление, перевернули один грузовик, подрались с омоновцами. Тут еще этот слух про убитого старика - то ли генерала, то ли просто ветерана. Попов был в ярости. Он требовал, чтобы я их репрессировал, а я никого репрессировать не хотел. В тот же день я положил Гавриле на стол заявление об отставке, но к вечеру выяснилось, что и старик умер не на демонстрации, а в метро, и вообще все успокоились. Мэр мою отставку не принял.