Интеллигентно выражаясь / Дело / Капитал

Интеллигентно выражаясь / Дело / Капитал

Интеллигентно выражаясь

/  Дело /  Капитал

«Да простят меня Немцов с Навальным, но в нынешних условиях в России нет социально-экономической основы для протестного движения»

Средний класс в России эфемерен так же, как модернизация. Вспомним слова одного из видных политиков Сингапура Го Кенг Сви: «Модернизация — это как слон; трудно дать ему определение, но легко признать, когда видишь это животное». Так же и с этим самым классом. Сложность его распознавания предопределяет и частоту упоминаний в самых разных дискуссиях — от обозначения социальной основы противодействия коррупции до обоснования запроса общества на перемены. Поговорим о последнем, а именно о тезисе: российский средний класс стал главным двигателем протестов в стране.

Полноте, господа, а не путаете ли вы, не смешиваете ли две социально неоднородные страты: средний класс и интеллигенцию? Повторюсь: четкой идентификации среднего класса нет! Ни в не к ночи будь помянутой «Стратегии-2020», ни среди экспертного сообщества. Не считать же критериями по-вциомовски размытые «стабильный доход, достойное жилье, сбережения, возможность получения платного образования и медицинских услуг, наличие автомобиля». Про интеллигенцию, напротив, сказано немало. Например, так: интеллигенция — это группа индивидуумов, обладающих «критическим способом мышления, высокой степенью рефлексии, способностью к систематизации знаний и опыта». В широкой трактовке к интеллигенции относятся студенты, пенсионеры, фрилансеры, люди творческих профессий, временно (официально) не работающие, представители реального сектора экономики. При этом совершенно не обязательно у них есть сбережения, стабильный доход или автомобиль. Именно интеллигенция, а не мифический средний класс — социальная основа протестных выступлений в столицах.

Конечно же, в интеллигенцию входят многие представители среднего класса. Но средний класс в России крайне разнотипный. Как отмечается в недавнем докладе ЦСР, «средний класс Москвы делает упор на тему правосудия и правового государства, а в других слоях чаще распространен запрос на расширение государственного вмешательства в реальном секторе экономики». И пусть «различия, — как пишет ЦСР, — в восприятии приоритетных проблем по линии «средний класс — прочие массовые слои» в основном не носят антагонистического характера», противоречия все же есть. Главное из которых — дилемма «либерализм — этатизм», «дикий рынок» или «активное государственное участие в экономике».

Однако это вопрос скорее мировоззренческий. С текущим же положением в прикладной экономике и социальной сфере оппозиционеры как будто согласны. Не зря же в принятом на московской акции 12 июня Манифесте свободной России о социально-экономических проблемах страны не сказано ни слова. Да простят меня Немцов с Навальным, «превращение страны в сырьевой придаток Запада и Китая» — фигура речи, не более. В нынешних условиях у нас нет социально-экономической основы для протестного движения. Вторая волна кризиса пока на дальних подступах к российским границам. К нашим извращенным антирыночным правилам игры в экономике и средний класс, и интеллигенция приспособились, уход в «серый» сектор экономики воспринимается ими и как протест, и как благо. Да, страну разворовали, но, возможно, неуплаченные Ксенией Собчак налоги с полутора миллионов евро — это, как сказал один радиоведущий, «не ваше собачье дело»: сначала олигархов раскулачьте, а потом с девушки требуйте.

В то же время интеллигенция наша ветрена как футбольный болельщик: сегодня она носит на руках Горбачева, Ельцина, Путина, Медведева, а завтра ищет им подобающее место на свалке истории. То, что действующий президент избран законно (это многократно признано самой оппозицией), ее мало волнует. Даже если Путин уйдет в отставку, интеллигенция все равно в день его рождения будет дарить ему уличные подарки.

Без сомнения, недовольных властью среди интеллигенции, среднего класса, буржуазии много. Первая протестует ногами, второй голосует оттоком капитала, третья снабжает несогласных ресурсами. Но ни одна из упомянутых страт до сих пор не озаботилась выработкой конструктивной простой и понятной программы, не озадачилась привлечением и поддержкой пользующихся авторитетом в элитах персоналий, не обеспокоилась распространением своих убеждений среди населения.

Власть же, наоборот, обладая организационными, административными и информационными возможностями, топорно игнорирует объективную необходимость инкорпорирования некоторых оппозиционных представителей в борьбу с наиболее зримыми пороками государственной пирамиды, недооценивает перспективы просвещенного, по мысли известного экономиста Владислава Иноземцева, либерального квазиавторитаризма, не артикулирует заинтересованность в расширении диалога с обществом.

Неизбежность перемен до определенного момента можно бойкотировать, но рациональнее эти процессы возглавить. К тому же маргинализация, люмпенизация протеста рано или поздно поглотит тот реформаторский позитив, что свойственен текущей стадии оппозиционного движения.