Её ночи лучше моих дней
Её ночи лучше моих дней
Искусство
Её ночи лучше моих дней
ЗДЕСЬ ТАНЦУЮТ
Ориентальная поэма в театре «Кремлёвский балет»
Когда «1001 ночь» называют сборником арабских сказок, я не возражаю: принято, так принято. Однако в душе протестую всегда: «сказка вообще» не вдохновляет поэтов. Тогда как упомянутый сборник служит источником страстного стиха тому, кто по складу воин и путешественник, купец и авантюрист, мореплаватель и стрелок.
Стих бывает напевным, будто голос муэдзина; порой – пышным и гладким, как обольстительная речь купца; в особых случаях – витиеватым и парадоксальным, словно мудрость суфия; и всегда – пряным, как воздух восточного базара, проперчённый до ожога, отягощённый мускусом и амброй.
Восток творил утончённые метафизические концепции, когда европейские рыцари не умели читать. Восток создавал невероятно бессмысленные предметы роскоши, когда главное украшение европейского замка – гобелен – всего лишь уменьшало сквозняки. Восток учил Европу поэзии.
Ориентальную плутовскую притчу менее всего можно назвать «бытовой сказкой». Почти каждая такая история покоится на суфийской основе, и эта основа ничуть не спрятана. Тогда как древнейшая «сказка» Европы оторвалась от священных корней, превратилась в «бытовую» и ушла в балаган, благородным людям оставив лишь младших сестёр: сказки волшебную и героическую.
Выражение «Восток – дело тонкое» не имеет смысла. Он прост, если вдохнёшь его воздух полной грудью и не отравишься.
Восток пропитан любовным потом и кровью.
Как, скажите, этот терпкий аромат воплотить в балете? Только обратившись к Востоку.
Каждый спектакль «Кремлёвского балета» – попытка рассказать о чём-то, что лежит глубже фабулы. Если это «Снегурочка», то властно заявит о себе миф; если Андрей Петров, хореограф чуткий и бесстрашный, берётся за проделки Фигаро, то ожидать от них нужно полного погружения в смеховую культуру; если театр обращается к «1001 ночи», то – будьте уверены – вас окутает знойное марево Бухары, Самарканда, Дамаска, Баку. И не оставит надежда на то, что за раскалённым дувалом спрятан тенистый сад.
Новая премьера театра – событие, выдающееся даже из ряда громких хореографических постановок последнего времени. «1001 ночь» может быть названа народной не только потому, что публике спектакль понравится. Его создавали лучшие представители народа.
Композитор – народный артист СССР Фикрет Амиров.
Среди авторов либретто – два народных писателя Азербайджана Максуд и Рустам Ибрагимбековы.
Хореограф – народный артист России Андрей Петров.
А сыгран спектакль в декорациях народного художника СССР Таира Салахова.
Амиров написал свой балет в 1979 году. Слушая его сегодня, понимаешь, что Страна Советов была бережлива к «народным» званиям отнюдь не из скупости. Музыка Амирова отважно мелодична, в ней слышны отголоски мугамов, но нигде композитор не опускается до искусства этнических резерваций. Он не пытается пересказать историю, в музыке если находишь быт, то вскоре чувствуешь кожей: это всего лишь позвякивают стаканчики «армуды». А чайхана – это уже метафизика! Ибо в реальности «армуды», плотно вжатые в подстаканники, не звякают никогда.
О Салахове нужно говорить не здесь. Я не являюсь специальным знатоком его творчества, но то, что известно мне из его наследия, вызывает глубочайшее почтение. Познакомиться с Таиром Теймуровичем было для меня большой честью.
И огромной радостью – ещё раз насладиться танцем любимых балерин.
Трудно сказать о танцовщиках что-то определённое в «1001 ночи». Не потому, что они плохи или бесцветны, нет: техническим разговором о позициях и линиях не хочется спугнуть волшебное ощущение трагического эротизма, двигающего повествование. Ведь всё начинается с супружеской измены, убийства, и вовсе не фигура палача, постоянно присутствующего на сцене, делает её лобным местом, ежеминутно готовым к жертвоприношению.
Высокий градус священной эротики поддерживает Шехерезада – обещающая, соблазняющая, затягивающая. Жертва – сам Шахрияр, он умрёт по всем законам мироздания, чтобы оплодотворить эту Вечную Женственность в её царстве – подземном, мифологическом царстве мёртвых, истинном «городе женщин». Балет о жизни, о возрождении.
Именно потому не замыкается он на том, чем единственно был очарован Михаил Фокин в «Шехеразаде». У Ибрагимбековых Аладдин чистит медную лампу, мореход охотится на птицу Рух, разбойников скопом отправляют туда, откуда и появляться-то им не было должно’, а праздник с подменой «принц и нищий» уничтожает старый мир и утверждает новый.
Очарование в том, что нам не читают лекцию о том, что кувшин, в котором находит смерть разбойник, – традиционный символ женского лона, что преступнику не место в мире гармонии и он возвращается в хаос; что убийство птицы есть укрощение женщины; что если правитель перестаёт думать головой, то его следует перевернуть, ибо мыслящий центр обязан находиться наверху…
Кристина Кретова в роли Шехерезады обходится без букв. На книжную мудрость намекают декорации – тайные знаки неведомой вязи Таира Салахова не позволяют нам забыть о том, что мы пребываем внутри текста.
Балерина ведёт ансамбль. Её слова суть актёры. Поскольку миф Шехерезады – женский, то и главными членами каждого высказывания-предложения являются танцовщицы. Будь то Алия Хасенова в роли неверной жены или Наталья Балахничёва как Царевна Будур, Александра Тимофеева в роли возлюбленной Синдбада, невеста Али-Бабы Екатерина Ударцева или жена глупого султана Валерия Побединская, все они – слова и буквы в причудливом монологе Кристины Кретовой.
Эту девушку критик Сергей Коробков показал читателю «Линии» через «Волшебную скрипку» Николая Гумилёва. Наверное, тогда она играла.
Мне Кристина танцевала стихи.
Я покидал Кремль, мучительно чеканя грусть: «И снова властвует Багдад, И снова странствует Синдбад, Вступает с демонами в ссору, И от египетской земли Опять уходят корабли В великолепную Бассору».
Кристина и ночь – единое целое. Именно в ней я обнаружил истинное «я» – «я» возвышенных сновидений. И если мои дни хороши хоть чем-то, то нужно ли объяснять, в чём источник их случайной значительности?
Сиюминутно и ослепительно!
Евгений МАЛИКОВ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
На моих глазах
На моих глазах Сподъезда вокзала я сел в открытый автомобиль. И первое, что я увидел, это громаду Триумфальных ворот. На них так же четверня коней и в колеснице та же статуя славы с высоко поднятым венком… Вспоминаю… Но мы уже мчимся по шумной Тверской, среди грохота
Д. И. Менделеев. Список моих сочинений
Д. И. Менделеев. Список моих сочинений Подписано Д.И.Менделеевым: «Лепил из глины И. Я. Гинцбург. Март — май 1890 г., когда я жил еще в университете. Фотографию с глины снял Володя 10 мая 1890 г.»СПИСОК МОИХ СОЧИНЕНИЙ Номера, подчеркнутые и стоящие слева, относятся к тем статьям,
Мне спится всё лучше и лучше Досужие размышления о постели
Мне спится всё лучше и лучше Досужие размышления о постели Постель должна располагаться высоко и отдельно.Постель должна быть тверда и суха.Наличие подушки обязательно. Одеяло и простыня — по вкусу.То, что я люблю спать высоко, я понял в детстве, в поездах.Ежегодно мы с
ТРИ РАЗОРЕНИЯ – ТРИ МОИХ УНИВЕРСИТЕТА
ТРИ РАЗОРЕНИЯ – ТРИ МОИХ УНИВЕРСИТЕТА Я выжил, потому что умирал. В восточных единоборствах понятие победы напрямую связано с готовностью умереть. Побеждают именно те, кто готов пойти до конца, кто готов умереть. Трусы же, которые боятся смерти, которые боятся, что их
Глава 9 Результаты все лучше и лучше…
Глава 9 Результаты все лучше и лучше… В августе 1982 года Уильям Кейси отправился в очередное путешествие на Черный континент. Он должен был провести переговоры со своими южноафриканскими коллегами по интересующим его вопросам. Кейси был хорошего мнения о южноафриканской
ЛУЧШЕ МЕНЬШЕ ДА ЛУЧШЕ
ЛУЧШЕ МЕНЬШЕ ДА ЛУЧШЕ В одном из блогов я наткнулся на следующий материал «Решение хунты о назначении членов первой десятки украинского списка «Форбс» губернаторами областей отчетливо показывает подлинный смысл переворота, его заказчиков и бенефициаров, полностью
У меня ВИЧ. Не повторяйте моих ошибок
У меня ВИЧ. Не повторяйте моих ошибок С того момента, как я окончательно принял себя таким, какой я есть, начал анализировать жизнь. Задавался вопросом, когда это проявилось впервые, много читал, пытался вспомнить. Ведь ходят разные мнения, одни говорят, что ориентация
О моих фотопортретах
О моих фотопортретах У входа в фотоателье в южной части Лондона дожидается знаменитый аведоновский задник из ослепительно-белой бумаги; этакая интригующая пустота — пробел в строчке. В портретной галерее Аведона фотографируемых просят заполнить собой подготовленное
Из моих бесед с Лениным
Из моих бесед с Лениным Как бы ни думали о Владимире Ильиче Ульянове-Ленине его враги, но даже и они не могут отрицать, что он один из величайших людей нашего времени. Поэтому излишне пояснять, почему я передаю те отрывки из разговора с ним, которые мне кажутся характерными
История для моих детей
История для моих детей Лариса Аюбова, г. Грозный[10]Вот я и начинаю свою историю. Историю, которая вряд ли будет веселенькой. Хотя есть в ней и несколько уцелевших моментов, которые проблескивают среди руин моей основной жизни.Когда сказали, что хорошо бы написать историю
Не троньте моих чертежей!
Не троньте моих чертежей! [?]В Сиракузах никто не верил, что удастся спустить на воду трёхмачтовый 50-метровый корабль "Сиракузия", постройкой которого руководил Архимед. В то время таких громадин никто не строил. Засомневался и царь Гиерон, пришёл к Архимеду и стал
Снова о моих предках
Снова о моих предках Выше было изложено предание, как мои далекие предки, 3 брата: Иван, Василий и Левонтий переселились из Рязанской земли в низовье реки Вычегды.То есть в те же места, где Аника Строганов «варил соль». Раньше или позднее Аники мои предки появились в
Сергей Калугин МИР МОИХ СНОВ
Сергей Калугин МИР МОИХ СНОВ ВЕЧЕР Веретенницей в поле петляет поземка, Теребя хворостинки, пронзившие наст, След полозьев синеет бессильно и тонко И у дальнего стога уходит из глаз. Сосны ловят звезду в узловатые руки,
ВЕЧЕР МОИХ ГЕРОЕВ
ВЕЧЕР МОИХ ГЕРОЕВ Я не случайно назвал свой юбилейный вечер в ЦДЛ "вечером моих героев". Для настоящего критика его герои — это такие же художественные образы, как у поэтов и прозаиков. Не дай Бог критику ошибиться, и дать неверный образ поэта или прозаика,