Порыв

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Порыв

Первая полоса

Порыв

КРУГОСВЕТКА «ЛГ»

Зорий Балаян, мыс Горн и Книга рекордов Гиннесса

Экспедиция, возглавляемая писателем, журналистом, путешественником, многолетним собственным корреспондентом «Литературной газеты» Зорием Балаяном, прошла пик своего кругосветного плавания – самую южную точку земной суши – мыс Горн. По данным Книги рекордов Гиннесса, этот своеобразный полюс планеты никогда не покорял мореплаватель в возрасте З. Балаяна, которому завтра исполняется 76?лет. Экипаж получил поздравление известного путешественника Фёдора Конюхова, который предложил провести следующую экспедицию совместно.

Заметки писателя и путешественника

Последние мои путевые заметки в «ЛГ», отправленные с борта парусного судна «Армения», о плавании по дорогам спюрка (мировая армянская диаспора) назывались «Кругосветка длиной в два экватора». Дело в том, что многочисленные армянские колонии со своими церквями, школами, общественными и культурными организациями рассеяны (кстати, слово «спюрк» от глагола «рассеять», по-армянски – «спрвел») на всех пяти континентах, в более чем ста странах. И для того чтобы наша экспедиция, носящая имя основателя армянской письменности Месропа Маштоца, посетила их, нужно начертить какой-то странный, похожий на лабиринт маршрут.

Вот краткий перечень географических названий только начального этапа нашего плавания: Средиземное море, Атлантический океан, Карибское море, Панамский канал, Тихий океан, Калифорния (США), возвращение снова через Панамский канал в Атлантику с тем, чтобы посетить Бразилию, Уругвай, Аргентину.

Кажется просто странным, если не сказать абсурдным, когда во время кругосветного плавания, побывав уже в Тихом океане, возвращаешься назад, вместо того чтобы сразу идти дальше вокруг Земли. Но вопрос не только в том, что на восточном побережье Южной Америки расположены перечисленные страны с крупными армянскими общинами, но и в самой сути и логике кругосветки. Если мы пошли бы дальше по Тихому океану, то, выходит, миновали бы мыс Горн, не было бы огибания мыса. А это уже своего рода криминал, отрицательно влияющий на «авторитет» подобного путешествия. Так уже повелось, особенно в нынешних спортивных кругосветках. А в нашей экспедиции, конечно, также есть элемент спорта. И все без исключения члены экипажа – мастера спорта.

Словом, сложный запутанный лабиринтный маршрут привёл нас к тому, что, оставив за кормой около сорока тысяч километров, прошли лишь половину пути. Вот отсюда и «литгазетовское» заглавие «Кругосветка длиной в два экватора».

Именно на половине маршрута случилась с нами беда. Тяжело и очень неожиданно заболел наш многолетний кок Самвел Саркисян. Отправили его из Бразилии домой и вскоре получили тревожную весть: болезнь неизлечима. Экипаж оставил яхту на зимовку и вылетел в Ереван. Всей командой предали мы друга земле. Отметили христианские сорок дней и на следующий день, 23?ноября, вылетели в Буэнос-Айрес, где нас ждала «Армения».

Три недели приводили в порядок двадцатиметровый одномачтовый шлюп, на бортах которого выведены древнеармянским шрифтом тридцать шесть месроповых букв. Армянская община устроила торжественные проводы, и с той минуты, как отдали концы, все восемь членов экипажа думали в основном уже о мысе Горн.

В первый же день к вечеру, на пути к порту Мар-дель-Плата, вопреки прогнозу погоды совершенно неожиданно с юга буквально набросился холодный шквалистый ветер. Непривычно звучало словосочетание «холодный южный». При вынужденном нашем каком-то «кабальном» маршруте часто, вот как сейчас, приходится идти в основном против природных морских течений и пассатных ветров. Чтобы подобрать хоть чуток воздушного потока, то и дело нужно менять галс, а это значит перебрасывать парус слева направо или справа налево. Всё это приводит к потери времени, удлинению маршрута, ломке графика.

Самый южный город на Земле – Ушуая. Мы все и всё знали о нём. Как-никак – самый. У нас было две цели, когда планировали войти в этот порт. То, что он «самый», и то, что он является стартовой площадкой для путешествий в Антарктиду, экскурсий на ледники, в национальный парк Огненной Земли. Дома здесь в три раза дороже, чем в столице – Буэнос-Айресе. И мы хотели встретить Новый 2011?год в самом южном городе планеты. Но нам не повезло. Подходили с севера на юг к мысу, за которым следует поворот и вход из Атлантики в канал, названный в честь знаменитого судна «Бигл», во время плавания на котором в 1831–1836?годах молодой Чарлз Дарвин вдребезги разбил господствовавшую в то время концепцию происхождения наших далёких предков. У нас был большой запас времени. Накануне, 30?декабря, наш штурман Гайк Бадалян зафиксировал, что пересекли пятидесятую широту. Это значит, из ревущих сороковых вошли в неистовые пятидесятые. Именно она, пятидесятая широта, официально считается началом огибания мыса Горн.

Шли под большим парусом-флагом (он так называется потому, что имеет расцветку флага Армении: сверху вниз – красно-сине-оранжевый) довольно бодро. По прогнозу знали, что нет ничего опасного в районе Бигла. Вот и рассчитали, что успеем отметить Новый год в Ушуая.

Но Бигл встретил нас жутко недружелюбно. Кроме своего природного встречного для нас течения и встречного, опять же природного пассатного ветра ещё прибавился невесть откуда взявшийся циклон. С обоих бортов было видно, как навстречу быстро передвигаются отары белых барашков, подгоняемых ветром-пастухом. «Армения» шла зигзагами по очень широкому каналу. В какой-то момент стоящий на вахте боцман Мушег Барсегян закричал, заглушая вой ветра: «Мы стоим». Стало ясно, что не будем встречать Новый год нормально на суше, а Новый год сам встретит нас неизвестно в какой точке Бигла.

Так и вышло. В 17?часов по местному времени (в Ереване была ровно полночь) весь экипаж собрался в кокпите (небольшое открытое углублённое место на палубе), в центре которого уже был раскрыт складной стол. Качало сильно, все атрибуты держали в руках: огромная бутыль шампанского, подаренная послом Армении в Аргентине Владимиром Кармиршаляном, ёлочка «ручная», стаканы, вместо новогоднего поросёнка – курочка. И заорали на всю Патагонию так, чтобы нас услышали в наших домах. Я вспомнил, как новый 1973?год встретили в открытой камчатской тундре во время экспедиции на собаках. Тогда предусмотрительный 27-летний Никита Михалков достал из рюкзака много разноцветных игрушек, и мы всей командой – четыре человека – развешивали подарки на живой симпатичной ели, которая на наших глазах превращалась в ёлку.

В издательстве «Художественная литература» выходит мой семитомник. Предисловие к первому тому я написал, помнится, после Панамского канала, ко второму – в Атлантике, у берегов Бразилии. Работая над изданием, приходится всё время перелистывать шестьдесят с лишним моих книг. И вот на что я обратил внимание. Почти все они написаны в дороге. Это относится и к третьему тому, в большей степени состоящему из публикаций в «Литературке» за сорок с лишним лет.

Путешествовал и по странам, где находились армянские колонии. Всюду обращал внимание на то, что почти у всех моих соотечественников дома были реликвии, вывезенные из отчего дома после геноцида армян в Османской империи. Чаще всего это были Библии и даже древние манускрипты, фотографии дедов и разные кресты. Маленькие, не очень маленькие, деревянные, бронзовые. Я искал крест, но чтобы он был металлический и связанный с каким-нибудь событием. И вот в Буэнос-Айресе в школе имени благотворительницы Мари Манукян у писателя, журналиста, учительницы армянского языка и литературы Росситы Иосифян узнал о том, что в доме её матери хранится семейная реликвия – бронзовый крест с узорами армянского хачкара. История его такая. Младотурецкие головорезы в 1915?году в городе Урфе (Западная Армения) заживо сожгли сотни армян в церкви Святой Богородицы. В Аргентине немалая часть более чем стотысячной армянской общины – из Урфы. Отец Росситы Овсеп Иосифян полвека назад, задолго до своей смерти, увидев в одном армянском журнале изображение креста на урфинской церкви Святой Богородицы, заказал у художника-литейщика точную копию. И эту реликвию благородная Россита передала нам.

С тех пор я потерял покой. Часто вспоминал, как во время плавания на парусной яхте «Киликия» по семи морям вокруг Европы возникла идея установить крест на европейском берегу пролива Гибралтар. Армянский мировой спюрк образовался задолго до самолётостроения. Первые армяне появились в Северной Америке ещё до образования США, в самом начале ХVII века. Туда и во многие другие страны до середины XX века они добирались, естественно, на различных судах. Так что Гибралтар был очень символичен для установки памятного креста. Но увы.

Однако идея сохранилась, тем более что сопроводительный текст, без которого невозможно понять суть задуманного, заготовлен был давно. Чуть ли не с детства. Впервые я услышал эти слова от моего деда, дедушки Маркоса, потерявшего в Великую Отечественную войну трёх сыновей.

С утра оформили все отходные документы в префектуре Ушуая. В полдень 2?января 2011?года «Армения» отшвартовалась от причала. Курс – на мыс Горн. Ещё во время завтрака, вглядываясь в лица ребят, я не мог не заметить, что все они одновременно и спокойные и возбуждённые. Вот капитан – Самвел Карапетян, в котором всегда ощущаю чувство паруса, чувство ветра и волны, – и всё это от Бога. А вот старпом Армен Назарян – дедушка армянских виндсёрфингистов. Через несколько дней отметим юбилей: ему исполнится семьдесят. Когда ныряет в воду, то всем экипажем начинаем искать его. Так долго находится под водой. Вообще-то он электронщик, был директором Института лазерной физики. Гайк Бадалян – начальник вахты, электрик, моторист, фотограф, штурман, племянник выдающегося армянского артиста Мгера (Фрунзе) Мкртчяна. Самый молодой боцман Мушег Барсегян, шестикратный чемпион Армении по парусному спорту. Взбирается на мачту как гибралтарская обезьяна. Чуть старше Ваагн Матевосян. Спрашиваю: «Готов ли ты в одиночку совершить кругосветку?» Отвечает: «Готов, но не хочу». – «Почему?» – «Жду сына». Самвел Бабасян – моряк. Может всё. И всё получается. Но сам он считает себя телеоператором. Автор более сорока фильмов, в том числе и трёх фильмов о плавании на «Киликии». И, наконец, новый кок Саркис Кузанян. Никогда не плавал. Но за два месяца не только прижился, многое прочувствовал. И принят всем экипажем. Как это важно – быть принятым экипажем.

И все мы сегодня думаем только об одном. Нет, не о том, что, обогнув мыс Горн, попадём в элитарный список моряков, покоривших этот легендарный мыс. Есть такой клуб. Так и называется – «Братство покорителей мыса Горн». Мысли были о том, сможем ли подняться на остров Горн, чтобы установить там крест?

Второе января было вовсе не случайным днём. Его подарила нам начальник службы прогнозов армянской метеорологии Зара Петросян. Она передала сводку на пять дней, и лишь 2–3?января оказались подходящими не только для того, чтобы пройти, касаясь правым бортом, знаменитую скалу мыса, но и подняться на берег.

Но в два часа ночи с визжащим сигналом подходит к нам военно-морской патруль Чили и сообщает, что мы должны вернуться в Ушуая. Этого требует аргентинская сторона: она не так оформила документы.

После этой встречи, измерив давление, я обомлел. Никогда оно не зашкаливало у меня выше 180, а тут дикие цифры: 220?на 110. И тогда в моей одиночной каюте с целой экспедиционной библиотекой при двенадцативольт­ном свете я сказал себе подчёркнуто вслух: «Ты стоишь перед свершившимся фактом. Что ты так убиваешься? Где твоя спасительная формула: «Бог знает, что делает». Что не делается – всё к лучшему! Ты взгляни на прогноз погоды и узнай, какой из следующих дней там хоть чем-то напоминает второе января». И ведь нашёлся этот день. 9 января. Ветер всего лишь 20–30 узлов. Это около 15 метров в секунду. То есть половина урагана, если не считать порывы. Измерил давление. 175 на 80. И уснул.

Во сне видел Фёдора Конюхова. В жизни его не видел. Много раз говорили по телефону. Он нас поздравил с окончанием первого плавания на «Киликии». Считаю его великим путешественником, и не только мореплавателем. И ничуть не удивился, когда в апреле 2010?года узнал, что он организовал специальную экспедицию, которую благословил Патриарх всея Руси Кирилл, и установил в часовне на острове Горн православный крест в память о погибших моряках. Это был счастливый для меня день. Конюхов показал, что можно. И это вдохновило нас.

Было решено вторую попытку начинать 8 января, чтобы или вечером, или на следующий день, 9-го, поднять крест на остров. С раннего утра до вечера шла борьба с волнами, которую можно назвать, скорее, испытанием. И в 18?часов 30?минут мы бросили якорь у восточного берега Горна в местечке, которому нельзя дать географического определения. Ни залив, ни бухта, ни гавань, ни лагуна. Скорее, подойдёт термин «заводь».

У знаменитого острова, объявленного ЮНЕСКО заповедником, нет, естественно, никакого причала. Значит, суда не могут подходить к нему. Только стоять на якоре. И на лодке с мотором или вёслами добираться до крутого, бугристого от аморфных базальтовых валунов берега.

Поднялись по крутому берегу на пологую вершину. Первое, на что я обратил внимание, – это океан. Сразу пришла в голову мысль, которую можно было бы обозначить архимедовой «Эврикой». Редчайший случай, неповторимое мгновение. Одним взглядом, одним взором смотришь и одновременно видишь два океана. Ведь именно там, за мысом, проходит та самая условная линия, которая не то отделяет, не то объединяет Атлантический и Тихий океаны….

Остров Горн. Ветер дует со всех сторон, но в основном с северо-запада, морозный, валит с ног, заставляя передвигаться согнувшись в три погибели. Тропа, мощённая досками, вела к маленькому храму. Деревянный домок, рубленный из дуба. Напоминает добрую рязанскую хату. Божий домик. Внутри очень мало света. Присмотрелись. На противоположной стене слева я увидел, чувствовалось тяжёлый, православный крест. Это – Фёдор Конюхов и его экипаж из девяти человек. На другой стороне мы укрепили наш бронзовый крест высотой в 45 сантиметров с узорами, напоминающими элементы традиционных армянских хачкаров. И вдруг наступила какая-то сплошная тишина. В теле не то слабость, не то покой. Может, это и есть осязаемое ощущение счастья. И всё-таки сделали. Смогли.

Это было в мае 1945?года. Мне десять лет. К нам, в давно опустевший дом, пришли родственники. Отца уже нет, он враг народа и реабилитируют его не скоро. Мать – в ГУЛАГе. Все подолгу беседовали с дедушкой. Дед в таких случаях не отпускал меня от себя. Я привык к этому и молча слушал. Дядя Андраник заговорил о жертвах на войне, и не только на войне. Я не очень понимал, о чём это он. И вдруг дедушка Маркос сказал нечто такое, что, как мне показалось, я понял. Хотя там были такие слова, как «жертва», как «святые», как «невинный». Очень тяжёлые для детского уха. Дед сказал: «Если хотят спасти мир, то надо, невзирая на цвет кожи и национальность, причислить все невинные жертвы к лику святых».

Мысль деда проникла в меня. Объединив всех невинных жертв, объединишь и тех, кому они дороги. Вот мы и оставили у бронзового армянского креста текст на пяти языках: «Светлой памяти всех невинных жертв на нашей планете посвящается этот армянский крест. Доставил его на мыс Горн экипаж парусной яхты «Армения» 8?января 2011?года».

Впервые узнал о мысе Горн примерно в четырнадцать-пятнадцать лет. Наверное, из Жюля Верна. По крайней мере долго я помнил ту библиотечную (в наше время школьники ходили в библиотеку), зачитанную до дыр, книгу. А в 60-х весь мир с волнением следил за беспримерными кругосветками англичанина сэра Френсиса Чичестера. Тогда все говорили о «дурной славе», «печально известной», «трагически популярной» географической точке на самом юге земного шара. Всегда помнил о координатах 55?градусов 59?минут южной широты и 67?градусов 16?минут западной долготы. И место это называли то кладбищем десятков тысяч моряков, то последним пристанищем восьми сотен кораблей, из коих около двухсот – большие и известные. Чаще всего погибали, когда шли с востока на запад, то есть против природного течения и пассатных ветров, и это при том что около 300 дней в году здесь бывает неспокойно. Именно поэтому все кругосветные гонки проводятся так, чтобы яхты шли с запада на восток. Мы же были вынуждены идти с востока на запад.

Утром мы вышли в пролив Дрейка, который отделяет Южную Америку от Антарктиды, и направились к мысу. Побережье крохотного острова, где на самом юге выступает знаменитый мыс, мы обходили четыре часа. Никогда не было такого, чтобы на коротком участке приходилось более 100 раз менять галс. И всё это, чтобы стать под углом к встречному ветру, который будет нести тебя в сторону, но всё-таки чуть-чуть – по желанному курсу. Моряки знают, что к любому ветру можно приноровиться, но только не к его порыву. Порыв. Как часто я в жутких условиях ухитрялся каракулями в блокноте описывать какие-то детали, штрихи, мелочи, связанные с Порывом, который так и хочется мне писать с заглавной буквы. Я ведь убедился, что белой шапкой Девятого вала (в данном случае – без кавычек) Айвазовский своей волшебной кистью раскрыл образ его величества Порыва. Порыв – это не только и не просто ветер, который представляет собой, скажем языком энциклопедических словарей, движение воздуха относительно поверхности океана. Порыв – это некая реальная мистика. Это энергия. Мощь. Сила. Порыв – это свобода и взрыв. Ибо взрыв – это и есть освобождение (от слова «свобода») большого количества энергии в ограниченном объёме за короткий промежуток времени. Порыв – это Вдохновение. Это – Стремление. Это – Страсть. А какие словосочетания: в порыве гнева, радости, порывы благие, добрые, недобрые. Ну и, конечно, чаще всего люди произносят «порыв ветра», который, как уже говорилось, в два, в три раза сильнее, чем сам ветер. И проявляется всё это в течение мгновений. Этих мгновений бывает достаточно, чтобы случилась катастрофа. Чтобы родился Девятый вал.

И мы видели это. Мы преодолели. Это был наш ПОРЫВ. Прошли с востока на запад, из Атлантики в Тихий.

Однако у нас была ещё одна задача. А для меня – давнишняя мечта. Вряд ли кто-нибудь «одновременно» проходил и мыс Горн, а затем ещё и Магелланов пролив, чтобы теперь уже снова войти в Тихий океан именно там, где выходили три из пяти судов Фернана Магеллана. И где он, пионер кругосветки, произнёс историческое – ТИХИЙ океан. Он ошибся. Но это была ошибка гения, с которым мы ещё встретимся.

Зорий БАЛАЯН, борт парусного судна «Армения», Атлантический и Тихий океаны

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345

Комментарии: 13.02.2011 19:04:24 - lusine balayan пишет:

poputnogo vam vetra, s BOGOM