Комсомольцы-добровольцы / Общество и наука / Культурно выражаясь

Комсомольцы-добровольцы / Общество и наука / Культурно выражаясь

Комсомольцы-добровольцы

/  Общество и наука /  Культурно выражаясь

Всплеск волонтерского движения в Крымске может отлиться в граните законотворчества. В Государственной думе обсуждают концепцию нового закона о волонтерской деятельности. Сами волонтеры в шоке от этой инициативы. Актриса Елена Коренева разъясняет, почему власть боится добровольцев

Волонтеры — от французского слова volonte, что значит «воля», «желание». Так вот, это люди, чьи «воля и желание» в некий час «Х» целиком и полностью направлены на помощь другим, попавшим в беду. Дай Бог им всем здоровья: Мите Алешковскому, Алене Поповой, Елизавете Глинка… И многим сотням тех, кого они воодушевили своим энтузиазмом и примером. Но волонтеры по-русски — те же добровольцы. «Комсомольцы-добровольцы...» Как же без них? За счет добровольцев наша страна выживала в труднейших коллизиях своей истории. В трагический момент спонтанная самоорганизация людей — единственный способ противостоять большой беде. Пропавшие без вести, жертвы стихии, насилия, голода, войны — это форс-мажор, когда быстрота реакции и количество пришедших по первому зову решают все.

Крымск — наши современные Помпеи. С той разницей, что жертв и разрушений можно было избежать, будь госструктуры, чиновники, бюрократы расторопнее, профессиональнее и совестливее. Я думаю, столь мощная и единодушная человеческая реакция на трагедию в Крымске — это конец той апатии, в которую общество погрузилось в последнее десятилетие. И теперь оно очухалось и кричит: «Беда!» В умении объединиться сыграли свою роль недавние митинги и демонстрации. Ведь очевидно, что помимо чистой политики эти протесты были еще и школой гражданского взаимодействия. Реакция на случившуюся на Кубани трагедию — экзамен, к которому граждане пришли не двоечниками, а уже хорошистами. Что говорить, это также экзамен для власти.

Испуганная реакция верхов на подъем волонтерского движения выразилась в соответствующем законопроекте. Бюрократия ставит препоны там, где первым импульсом должно быть желание оказать помощь. Спасение людей не может тормозиться никакими бумагами, печатями, согласованиями. Представьте себе, что было бы сейчас в Крымске, если бы надо было бежать и юридически оформлять отношения между волонтерами и организаторами. А если нужно будет ночью встать и ехать к месту бедствия — придется ждать юристов? И юристы будут работать в ночную смену? А если это выходной, воскресенье, праздники? А если невозможно растаможить груз с лекарствами? А люди гибнут в этот момент… Госдума печет новые законы и поправки как пироги: «об иностранных агентах», «о клевете», «о защите информации». Никогда мы не видели народных избранников в таком ажиотаже. Все смеялись: «Ну чем они там занимаются, кроме защиты мигалок и других своих привилегий? Что же они там решают, если «Дума — не место для дискуссий»?» А теперь они, похоже, получили разнарядку и штампуют решения не глядя. Заставь дурака... Сейчас под раздачу попали волонтеры. А до этого кому только из самых сознательных и бескорыстных не предъявляли претензий. Когда случился «Норд-Ост», тех, кто пошел в здание, например Ирину Хакамаду, тут же обвинили в самопиаре. Всем бы такой самопиар! Были вопросы и к благотворителям. Чулпан Хаматову и Дину Корзун, возглавляющих благотворительные фонды, тоже обвиняли в излишнем пиаре: они публично выступают, могли бы инкогнито помогать.

Это театр абсурда, в котором черное называется белым, самопожертвование — саморекламой, боль — притворством, и наоборот. Итак — волонтеры на очереди. Разработчики закона ссылаются на расходы, с которых надо платить налог, — мол, волонтерам оплачивают дорогу. Но позвольте, они же работают даром! Эти деньги сгорают вместе с билетами на проезд. Волонтеров не обвинишь в том, что они получают средства из-за рубежа: их просто нет. Какие финансовые потоки здесь собираются контролировать? С какой целью нужно заводить юридическое лицо и подписывать с каждым волонтером договор? А может быть, дело не в этом, а в том, что волонтеры — это свидетели. Они первыми беседуют с потерпевшими: в каком часу пошла вода в Крымске, когда появились спасатели, сколько панихид заказано в церкви. Сегодня они задают власти неудобные вопросы и приводят неудобные факты. Говорят, что уже арестовали на 15 суток тех, кто называет число погибших, которое больше официальных цифр. Теперь понятно, зачем вводили поправки в статью о клевете… Тут уместно привести пример из шекспировского «Короля Лира». Корделия — честная, любящая, понимающая свой долг дочь — не захотела льстить отцу. Она говорила правду и была предана анафеме. Когда говоришь нелицеприятные вещи, это воспринимается как преступление. Власть это не устраивает. Корделии в наше время в лучшем случае грозило бы 15 суток. Маленькая деталь из волонтерской жизни этих дней. Алена Попова на своей странице в Facebook рассказывает, как подъехал автозак, из него появились омоновцы, но не с дубинками для волонтеров, а с коробками гуманитарной помощи. «Свершилось чудо!»

Подумать только, до какой же степени мы поверили в то, что всех по-прежнему надо делить на своих и чужих! Но вопреки чьему-то желанию люди, стоящие по разные стороны баррикад, объединяются. Желательно, правда, чтобы это происходило не только в трагические моменты.Главная просьба к власти — не мешайте!