Глава 1 Тропой партизана

Глава 1

Тропой партизана

Что представляет собой интеллектуальная фантастика (далее ИФ), чем она выделяется на фоне прочих текстов континента фантастической литературы?

Во-первых, приключенческую составляющую текста ИФ всегда и неизменно ставит на второй план. Автор ИФ сознательно отдает предпочтение философской, религиозной, этической, на худой конец – социальной начинке текста.

Во-вторых, относительно традиционной фантастической литературы ИФ более совершенна в техническом смысле. Авторы ИФ используют на порядок более богатый арсенал художественных приемов, чем остальные фантасты (и речь идет в данном случае не только о творцах космических боевиков и славяно-киевской фэнтези, но и о «хардкоре», «твердом ядре» фантастики).

В-третьих, для ИФ характерны поиски «собственного языка», эксперименты с языком, любовь к филологической сложности. Человек, поставивший на «гладкопись», из ИФ вылетает автоматически. А «полевые исследования» в области языка нерасторжимо связаны с пониманием одного простого принципа: содержанию текста необходимо адекватное эстетическое оформление. Эстетика ИФ не обязательно тяготеет к классическим образцам, к Серебряному веку, к высокому штилю... Фантаст-интеллектуал может избрать для себя роль густого трэшевика – да, но только если трэш начинает работать в тексте как подпорка для философского выказывания, а не как самоценный элемент. Собственно, ИФ, в большинстве случаев, литература эстетов и эрудитов.

Наконец, в-четвертых, ИФ обращена к аудитории «квалифицированных читателей» фантастической литературы и не рассчитана на успех у читателя массового. Более того, если все-таки произведение ИФ обрело широкую популярность, то это – сбой программы. Следует искать внешние по отношению к самому тексту причины: конъюнктуру рынка, очередную аварию социума, сконцентрировавшую внимание читателей на определенной стороне жизни, рекламные усилия издателя и т. п. Автор ИФ сознательно отказывается от попыток «понравиться всем».

Наличие любых трех из четырех перечисленных выше особенностей позволяет поставить фантастическому произведению диагноз: этот текст относится к ИФ.

Жизнь ИФ на континенте фантастики достойной и благополучной не назовешь. Причина ясна: не так уж много в стране тех самых квалифицированных читателей, ну а читатель массовый понимает и ценит ИФ через три раза на четвертый.

В настоящее время существует две серии, претендующие на то, что именно они составляют территорию ИФ. Это, во-первых, «Другая сторона» издательства «Форум», недавно прошедшая ребрендинг и выступающая теперь под маркой «hyperfiction». В ноябре 2006 года, на 8-й выставке-ярмарке нон-фикшн Мария Галина, один из кураторов серии, честно призналась: «„Другая сторона“ живет плохо, поскольку продается средне». Впрочем, некоторые книги, как говорится, «внушают надежду» издателю.

И, во-вторых, серия «Сомбры», включающая фантастику, мистику, триллер. Пока наиболее удачными приобретениями сомбровцев были Олег Овчинников, а также Михаил Попов.

Попытки других издателей двигаться в этом направлении («Азбука», «Столица») неизменно натыкались на коммерческий провал.

Судьба отдельных сборников ИФ так же не внушает оптимизма: «Перпендикулярный мир» и «Городская фэнтези» (ЭКСМО) широкой популярности не обрели. Правда, лучше сложилась судьба ежегодников «Новые легенды», но для их «раскрутки» был использован безотказный «паровоз» – Мария Семенова, с ИФ никак не связанная.

Наиболее удачный вариант выпал на долю ИФ, изданной в сериях, где составитель по условиям игры стирал зыбкую границу между нею и ультра-фикшн.[1] Так с легкой руки критика Натальи Ивановой стали называть произведения основного потока, где фантастическое допущение становится значимым элементом художественной конструкции. Читатели видят разницу между ИФ и ультра-фикшн прежде всего в том, что первая из них в больших книжных магазинах продается на полках, относящихся к сектору фантастики, а вторая – на полках с названиями «художественная литература», «современная проза» или просто «проза». И, разумеется, обложки у них получают принципиально разное издательское оформление. Так вот, например, в серии «Из книг Макса Фрая» («Амфора») это отличие стерто. Обложки представляют собой нечто среднее, скорее, чуть ближе к ультра-фикшн, а состав участников смешанный: «Паутина» Мерси Шелли, «Сволочи» Дмитрия Горчева, «Аленка-партизанка» Ксении Букши, «Мао» Игоря Пронина и «Вавилон-2003» Елены Хаецкой, за несколько лет до того уже вышедший в чисто фэнтезийной серии под названием «Хроники Вавилона»...

Точно так же мистическая повесть Натальи Иртениной «Культурный слой», вышедшая отдельной книгой, позиционируется издателем («Лепта-пресс») как «современная проза» – с соответствующим оформлением обложки.

Автор ИФ рвется за пределы фантастики, даже, порой, получает «иностранное гражданство» – как Андрей Столяров, например, – и обретает кое-какое место под солнцем в далеких краях. Однако до настоящего времени известен всего один случай, когда писатель-фантаст топ-уровня котировался бы вне фантастики во всех отношениях столь же высоко, как и на ее территории... это Борис Натанович Стругацкий.

Таким образом, если творческий поиск приводит автора ИФ к результату, неприемлемому для издателя фантастической литературы, выход в основной поток для него – сомнительный выход. Там можно кое-что напечатать, однако путь в высший эшелон литературной иерархии закрыт почти наглухо. На вопрос, отторгает ли мэйнстримовское сообщество тексты, созданные «чужаками», его видный представитель критик Данила Давыдов высказался однозначно: «Я думаю, что войти в это сообщество при сложившихся элитах сейчас практически невозможно».

Что делать? Или вернее, как люди выживают на почве ИФ?

Примерно то же, к чему пришли и мэйнстримщики, отступив под давлением массолита на заранее заготовленные позиции. У них появилось понятие «миддл-литература». Иными словами, нечто располагающееся между элитарной и чисто развлекательной литературой. В сущности, миддл-литература в настоящее время становится главным претендентом на звание «основного потока».[2] И, кстати, известные тезисы Андрея Валентинова о том, как он понимает смысл термина «основной поток», очень близки к определению миддл-литературы. Она должна сочетать занимательность (т. е. динамичный сюжет, возможно, баталовку, оригинальную композицию, психологизм, иронический фон) с апелляцией к умному, «квалифицированному» читателю, а значит, нести в себе философское послание, самостоятельное по отношению к приключенческой части, ко всему, создающему эту самую занимательность.

В одном сетевом журнале современному фантасту предлагали быть одновременно мастером боевика, доктором философских наук, плюс, как минимум, кандидатом исторических или филологических. Чтобы читатель, ищущий чистого развлечения, не оказался обманутым, но и читатель, привыкший получать от фантастики нечто более сложное, не ушел обиженным... Звучит несколько экстравагантно, однако резон в этом есть: располагая подобным багажом, авторы ИФ смогут выживать за счет осознанно установленной двойной адресации текста. На одном семинаре в феврале 2007 года Эдуард Геворкян, отталкиваясь от концепта двойной адресации, даже предлагал именовать ИФ «кросс-платформенной фантастикой».

Только ведя подобную игру, автор ИФ может сохранить удовлетворительный тираж: книга выйдет в обычной фантастической серии, которая лежит на полках с надписью «научная фантастика» или «фэнтези» и несет на переплете все признаки чтива для широких масс. Издатель не станет мучаться вопросом: «Продастся? Не продастся?» – и включит роман в план. Именно так в «Звездный лабиринт» АСТ попадают книги Евгения Лукина, а в «Русскую фантастику» ЭКСМО – книги Кирилла Бенедиктова.

Тактика «мастер+доктор» при ее практическом применении напоминает попытку партизана темной ночью пройти через заграждение из колючей проволоки под током. Нравственное чувство получает чувствительные уколы, а то и просто убойные электрические разряды. Часть одежды остается на металлических колючках. Благо, если пришлось пожертвовать всего-навсего отдельными клочками. Ведь партизан может выползти на той стороне полуголым... или вовсе не выползти. Некоторые тексты переделать под «легче/занимательнее» принципиально невозможно. Пробовать – значит ранить себя безо всякого смысла. Прежде всего, придется пожертвовать «самым сложным», т. е. самым не-продающимся, самым «тяжелым» в чтении. А по ведомству «самого сложного» проходят языковые эксперименты, необычные композиционные конструкции, использование нетривиальных художественных приемов... Иными словами, те приятные детали, без которых читателю-умнику и неуютно, и даже порой конфузно. В общем, сложный это маршрут.

* * *

Наша интеллектуальная фантастика от 70-х до настоящего времени достойна того, чтобы о ней написали докторскую диссертацию и, быть может, не одну. Три-четыре десятка имен, названных в этой книжке, представляют собой только часть ИФ-реестра, самые сливки. Полагаю, мне удалось лишь очень бегло показать общие приметы крупного явления, постепенно обособляющегося на карте фантастической литературы.

Тут надо глубже копать...

Данный текст является ознакомительным фрагментом.