Глава 4 Судья Даффи и полиция

Глава 4

Судья Даффи и полиция

Но вернемся к моему рассказу. Я придерживалась своего образа, пока не вошла помощница хозяйки, миссис Стэнард. Она попыталась убедить меня вести себя тихо. Я была уверена, что ей хотелось выпроводить меня из дома всеми средствами, так мирно, как возможно. Но это было не в моих интересах. Я отказалась уходить и продолжила повторять про утраченные чемоданы. Наконец, кто-то предложил послать за полицейским. Через некоторое время миссис Стэнард надела свою шляпку и вышла из дома. Тогда я поняла, что стала на шаг ближе к сумасшедшему дому. Вскоре она вернулась, приведя с собой двух полицейских — крупных, сильных мужчин — которые вошли в комнату довольно бесцеремонно, явно ожидая встретить тут безумную и агрессивную особу. Одного из них звали Том Бокерт.

Когда они зашли, я притворилась, что не замечаю их.

— Я хочу, чтобы вы увели ее тихо, — сказала миссис Стэнард.

— Если она не пойдет с нами добровольно, — ответил один из них, — Я протащу ее по улице силой.

Я все еще не показывала, что знаю об их присутствии, но, конечно, мне не хотелось превращать ситуацию в скандал. К счастью, миссис Кейн пришла мне на помощь. Она рассказала офицерам, как я требовала вернуть мне потерянные чемоданы, и вместе они придумали план, как заставить меня пойти с ними, убедив, что мы все отправимся искать мое имущество. Они спросили меня, согласна ли я идти с ними. Я призналась, что боюсь идти одна. Тогда миссис Стэнард вызвалась сопровождать меня и велела двум полицейским следовать за нами на уважительной дистанции. Она надела на меня мою накидку, мы покинули здание через выход на цокольном этаже и пошли по городу, офицеры полиции шли за нами на некотором расстоянии. Мы без происшествий достигли участка, который добрая женщина представила мне как транспортную контору, в которой мы обязательно найдем мои утраченные вещи. Я вошла внутрь, дрожа от вполне обоснованного страха.

За несколько дней до этого я встречалась с капитаном МакКаллахом на собрании в Куперовском союзе и беседовала с ним, чтобы добыть некие сведения. Если он был в участке, мог ли он узнать меня? И тогда все было бы под угрозой, поскольку попадание на остров зависело от него. Я натянула свою соломенную шляпу так низко, как могла, и приготовилась к допросу. Разумеется, внушительный капитан МакКаллах был там и стоял около стола.

Он внимательно оглядел меня, пока другой офицер о чем-то тихо беседовал с миссис Стэнард и полицейскими, которые меня привели.

— Вы Нелли Браун? — спросил офицер.

— Полагаю, да, — сказала я.

— Откуда вы приехали?

Я ответила, что не знаю, и тогда миссис Стэнард рассказала ему все, что могла, обо мне — как странно я вела себя в ее доме, как я не сомкнула глаз всю ночь, и что, по ее мнению, я была несчастной девушкой, сошедшей с ума в результате жестокого обращения со мной. После некоторого обмена фразами между миссис Стэнард и двумя офицерами Тому Бокерту было велено отправиться с нами в суд на экипаже.

— Пойдемте со мной, — сказал мне Бокерт. — Я найду ваши чемоданы.

И мы отправились втроем — миссис Стэнард, Том Бокерт и я. Я заметила, что это было очень любезно с их стороны — пойти со мной, и что я это никогда не забуду. Пока мы шли по улице, я продолжала вспоминать о своих чемоданах, вставляя изредка замечания о грязной обстановке вокруг и странном виде людей, которых мы встречали на своем пути.

— Кажется, я никогда не видела подобных людей прежде, — говорила я. — Кто они все?

Мои спутники смотрели на меня с явной жалостью, очевидно, веря, что я — эмигрантка или кто-то вроде того. Они объяснили мне, что люди вокруг — обычные работники. Я еще раз сказала, что, по моему мнению, в мире слишком много работающих людей, и на всех не хватит работы, после чего полицейский Бокерт посмотрел на меня пристально, явно подумав, что я утратила разум навсегда. Мы прошли мимо нескольких офицеров полиции, многие из которых спрашивали у моего конвоира, что за трудность возникла со мной. К тому времени приличное количество детей в бедной порванной одежде следовало за нами, и они выкрикивали слова в мой адрес, которые были для меня необычны и занимательны.

— В чем она обвинена?

— Эй, коп, а куда это вы ее ведете?

— Куда они ее тащат?

— Она смазливая!

Бедная миссис Стэнард была встревожена сильнее, чем я. Ситуация становилась все интереснее, но я все еще переживала из-за предстоящей встречи с судьей.

Наконец, мы пошли в низкое здание, и Том Бокерт любезно сообщил мне:

— Это транспортная контора. Скоро мы отыщем ваши чемоданы.

Вход в здание был окружен любопытной толпой, и я решила, что мое положение было не настолько худым, чтобы позволить мне пройти мимо них без всяких замечаний, так что я спросила, неужели все эти люди тоже потеряли чемоданы.

— Да, — сказал Бокерт. — Почти все они ищут чемоданы.

— Они все, похоже, тоже иностранцы.

— Да, — кивнул Том. — Они все иностранцы, только что приехали. Они все потеряли чемоданы, и большую часть своего рабочего времени мы только и делаем, что ищем их вещи.

Мы прошли в зал суда полиции Эссекса. Наконец-то пришло время решить, безумна я или нет. Судья Даффи сидел за высоким столом, и вид его источал мягкость и доброту. Меня это пугало — то, что в отношение меня не будет принято нужное мне решение из-за участия, которое я видела в каждой черточке его лица, и с почти небьющимся сердцем я последовала за миссис Стэнард, которая отозвалась на требование подойти к столу, где Том Бокерт уже давал отчет о происшествии.

— Подойдите сюда, — сказал офицер. — Как ваше имя?

— Нелли Браун, — ответила я с легким акцентом. — Я потеряла свои чемоданы и буду благодарна, если вы найдете их.

— Когда вы приехали в Нью-Йорк? — спросил он.

— Я не приезжала в Нью-Йорк, — отозвалась я (добавив мысленно «Потому что я уже давно не уезжала из него»).

— Но вы сейчас в Нью-Йорке, — сказал мужчина.

— Нет, — возразила я с тем недоверием, которое выказал бы безумец. — Я не приезжала в Нью-Йорк.

— Эта девушка с запада, — заметил он тоном, который заставил меня вздрогнуть. — У нее западное произношение.

Кто-то другой, услышав наш короткий диалог, заявил, что он жил на Юге, и у меня южное произношение, а другой офицер был уверен, что оно восточное. Я ощутила облегчение, когда первый из говоривших повернулся к судье и сказал:

— Судья, это странный случай — молодая женщина, которая не знает, кто она и откуда. Вам стоит обратить на это внимание.

Я начала дрожать совсем не от холода и огляделась вокруг, созерцая толпу бедно одетых мужчин и женщин, на чьих лицах были написаны истории трудной жизни, нищеты и борьбы за выживание. Некоторые взволнованно переговаривались друг с другом, другие просто стояли с видом полной безнадежности. Тут и там расположились хорошо одетые, сытые офицеры, которые смотрели на это спокойно, почти равнодушно. Для них все это было привычно. Еще одна несчастная добавилась в длинную очередь, которая давно уже не вызывала у них никакого интереса и участия.

— Подойди, девушка, и подними вуаль, — позвал судья Даффи тоном, который удивил меня резкостью, не сочетавшейся с его добрым лицом.

— С кем вы говорите? — вопросила я спокойно.

— Подойди сюда, милая, и подними вуаль. Знаешь, даже королеве Англии, окажись она тут, пришлось бы поднять вуаль, — пояснил он мягче.

— Так лучше, — ответила я. — Я не королева Англии, но подниму вуаль.

Когда я сделала это, тщедушный судья посмотрел на меня и очень осторожным, учтивым тоном спросил:

— Что случилось, милое дитя?

— Ничего не случилось, я только потеряла свои чемоданы, и вот этот господин, — я указала на полицейского Бокерта, — обещал отвести меня туда, где они найдутся.

— Что вы знаете об этой девушке? — серьезно спросил судья миссис Стэнард, которая стояла возле меня, бледная и дрожащая.

— Я ничего не знаю о ней, кроме того, что она пришла в наш дом вчера и попросила дозволения переночевать.

— Ваш дом? Что вы имеете в виду? — быстро уточнил судья Даффи.

— Временный дом для работающих женщин, номер 84 на Второй Авеню.

— Какую должность вы занимаете там?

— Я помощница хозяйки.

— Хорошо, расскажите нам, что вы знаете об этом случае.

— Когда я шла по направлению к дому вчера, я заметила ее на улице. Она была одна. Стоило мне войти в дом, как прозвенел дверной звонок, и появилась она. Когда я заговорила с ней, она спросила, можно ли ей остаться на ночь, и я разрешила. Потом она начала говорить, что все люди в доме кажутся ей безумными, и она их боится. Потом она отказалась идти в кровать и сидела всю ночь без сна.

— У нее были деньги?

— Да, — ответила я за нее. — Я заплатила ей за все, в том числе, за еду, которая была хуже всего, что мне доводилось пробовать.

Многие улыбнулись после этого, и кто-то прошептал:

— По крайней мере, в вопросе еды она не так уж полоумна.

— Бедное дитя, — сказал судья Даффи. — Она хорошо одета и явно леди. Ее речь прекрасна, и я готов побиться об заклад, что она добра. Я уверен, что она близка с кем-то.

Все засмеялись, и я закрыла лицо носовым платком, заглушая смех, который мог разрушить мой план, несмотря на все мои усилия.

— Я имею в виду, близка с кем-то из женщин, — быстро поправился судья. — Наверняка кто-нибудь ищет ее. Бедная девушка, я хочу помочь ей, она очень похожа на мою покойную сестру.

После этих слов все притихли на мгновение, и офицеры посмотрели на меня более снисходительно. Я же лишь мысленно возблагодарила добросердечного судью и понадеялась, что всем несчастным, страдающим тем недугом, который изображала я, повезет столкнуться на своем пути с таким участливым человеком, как судья Даффи.

— Жаль, что здесь нет репортеров, — сказал он затем. — Они смогли бы найти какие-нибудь сведения о ней.

Я всерьез испугалась этого, потому что если и был кто-то, способный разрушить мою легенду, это был репортер. Я была уверена, что лучше уж мне предстать перед множеством опытных докторов, полицейских, детективов, чем пред двумя хорошими мастерами моего дела, так что я заметила:

— Я не понимаю, как все это может помочь мне найти чемоданы. Эти люди невежливы, и мне не нравится, что они на меня смотрят. Я хочу уйти. Не желаю тут оставаться.

Сказав это, я опустила вуаль, надеясь, что репортеров задержат, пока меня не отошлют в сумасшедший дом.

— Ума не приложу, что делать с этой несчастной девушкой, — тревожно вздохнул судья. — Кто-то должен позаботиться о ней.

— Отправьте ее на остров, — предложил кто-то из офицеров.

— Ох, нет! — взволнованно воскликнула миссис Стэнард. — Не делайте этого! Она же леди, ей не выжить на острове.

В этот миг мне хотелось встряхнуть эту добрую женщину. Остров был тем местом, куда я стремилась, а она пыталась защитить меня от этого. Это было очень любезно с ее стороны, но не слишком полезно, учитывая обстоятельства.

— Кто-то явно поиздевался над ней, — заметил судья. — Мне кажется, это дитя заставили принять какое-то вещество и привезли в наш город. Заполните бумаги, мы пошлем ее в Бельвю для обследования. Быть может, через несколько дней действие вещества кончится, и она сможет рассказать нам свою пугающую историю. Только бы репортеры пришли!

Я боялась этого, так что еще раз заявила, что не хочу оставаться здесь, пока все на меня глазеют. Судья Даффи велел полицейскому Бокерту отвести меня в другое помещение. Когда мы расположились там, судья Даффи пришел к нам и спросил меня, не жила ли я на Кубе.

— Да, — ответила я с улыбкой. — Откуда вы узнали?

— О, я знал это, милая. Скажи мне, где ты жила? В какой части Кубы?

— На гасиенде, — сказала я.

— Ах, то есть, на ферме. Ты помнишь Гавану?

— Si, senor. Она недалеко от моего дома. Откуда вы узнали?

— Я знаю все об этом. Теперь, быть может, ты назовешь мне адрес твоего дома?

— Я его забыла, — грустно отвечала я. — У меня постоянно болит голова, и из-за этого я все забываю. Не хочу, чтобы меня беспокоили. Все меня о чем-то спрашивают, и от этого голова болит все сильнее. — и это даже было правдой.

— Что ж, никто больше не побеспокоит тебя. Посиди здесь и отдохни. — и любезный судья оставил меня наедине с миссис Стэнард.

Почти сразу же вошел офицер с репортером. Я боялась, что во мне узнают журналистку, так что отвернулась и сказала:

— Не хочу видеть репортеров; я не буду говорить. Судья сказал, что меня нельзя беспокоить.

— Что ж, в этом нет ничего безумного, — заметил тот, кто привел репортера, и они ушли. Но мне все еще было страшно. Не зашла ли я слишком далеко в стремлении избегать журналистов, не заметили ли они мою разумность? Если я чем-то произвела впечатление здоровой, мне нужно немедленно исправить это, так что я вскочила и стала метаться туда-сюда по комнате, пока миссис Стэнард в испуге цеплялась за мою руку.

— Не хочу оставаться здесь. Хочу мои чемоданы! Зачем так много людей меня дергает? — и я не замолкала, пока не вошел врач скорой помощи в сопровождении судьи.