VII.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

VII.

Сейчас психологи говорят Ирэне, что гарантировать нормальное взросление девочки не сможет никто - когда пройдет несколько лет и она начнет встречаться с мальчиками, отношения со Стрыгиным могут дать о себе знать каким-нибудь неожиданным образом.

- Ну да, он ее не насиловал, она так и осталась девственницей, и вообще жива-здорова, и мать его считает, что он хоть и негодяй, но и я стерва, что написала заявление, а так дело типа житейское. А я не считаю, что ситуация житейская. Я считаю, что каждый человек, который только подумает, что так можно себя вести, сразу должен вспомнить, сколько лет ему в перспективе грозит.

Ирэна говорит, что, когда дочка рассказала, что с ней делал Стрыгин, она заплакала, а девочка сказала ей: «Не плачь, если бы ты знала все, ты бы вообще умерла». В уголовном деле - 45 доказанных эпизодов. Между первым и последним эпизодом - больше года. То есть все продолжалось больше года, а мать не замечала, и я не понимаю, как это могло быть, и спрашиваю об этом Ирэну.

- Почему я не замечала? Ну да, он правильно сказал на суде: «Я за все платил, я вам все делал». Да, он делал подарки, проявлял к нашей семье какое-то внимание, и мне казалось, что он так ухаживает за мной - как умеет, так и ухаживает. Но ухаживает за мной, а не за ребенком. Так мне казалось. Я ничего необычного в поведении дочки не замечала, клянусь. Ну да, были какие-то истерики, вспышки гнева, но мне казалось, что это переходный возраст, или в школе что-то не в порядке. Мне даже в голову не приходило, что такое могло происходить. А ей не приходило в голову все мне рассказать, потому что, психологи мне об этом говорили, нет, она не боялась, что он ее убьет или еще что-то, просто дети боятся об этом говорить, им кажется, что это неприлично, и поэтому им страшно.