III.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

III.

7 ноября 1990 года во время демонстрации на Красной площади они единственный раз в жизни все вместе стояли на трибуне Мавзолея - Михаил Горбачев и Борис Ельцин, Юрий Прокофьев и Гавриил Попов. Противостояние Моссовета и горкома при всей видимой жесткости никогда не переходило в открытый конфликт. Даже Юрия Лужкова на должность председателя Мосгорисполкома Попову порекомендовал Прокофьев - как «наименее политизированного и наиболее адаптируемого к новым условиям», а когда в августе 1991 года перед зданием горкома на Старой площади собрались демонстранты и возникла угроза погрома, Попов прислал своего заместителя Василия Шахновского, чтобы тот вывел Прокофьева и сотрудников аппарата из здания, обеспечив их безопасность. «Я понимал, что горком не должен отвечать за все семьдесят лет», - объясняет Попов свое решение.

У Юрия Прокофьева о том дне - гораздо более мрачные воспоминания:

- Нам пришлось пройти сквозь строй, через пьяную толпу, которая улюлюкала, бросала в нас что-то, и все это снимали иностранные телевизионщики. Меня остановили какие-то немецкие журналисты, попросили дать им комментарий, я сказал: «Вы что, разве не видите, что это фашисты?». И пошел дальше. Это был очень тяжелый день.

До разгрома здания горкома дело тогда, как известно, не дошло. Шахновский опечатал здание, а через несколько дней Прокофьеву даже разрешили забрать личные вещи - в кабинете все было на месте, исчезла только рукопись Александра Зиновьева «Буря в стакане воды». Наверное, какой-то интеллигент забрал на память.