IV.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

IV.

О «Юрьеве дне» не стоило бы говорить как о художественном событии, - но этическим потрясением для жителей города он cтал безусловно. И проблема вовсе не в «неблагодарности москвичей за хлеб-соль» да в «мы к гостям с открытым сердцем, а они нам в рот плюнули». (Конечно, как всякая девушка хочет выглядеть хотя бы на фотографии «красивенько» - свежо и большеглазо, и чтоб ясная родинка была крупным планом, а бородавки ли, прыщика не было совсем, - так и каждый город хочет повернуться к нуждающемуся в нем заезжему искусству приятной стороной лица. Но дело не в этом.) Юрьеву делегировали мрак, безысходность, безнадежность, полускотский уклад.

Город к премьере готовился, планировал торжественный показ, но после просмотра городские власти решили: никакого большого экрана. Шепчут, что «власти запретили», - но как это можно запретить? - на DVD все посмотрели, - и узнали о себе всю подноготную: весь город красит волосы «интимным суриком» (денег на краску типа нет), по улицам города ходят угрюмые немые бабы с пивом в руках, живописно, в колористике последнего дня Помпеи, горят небывалые помойки, в музее работает заполошное дебиловатое бабье.

Разумеется, Юрьев можно было остранить и отстранить как угодно, но вероятно, ономастический и омонимический соблазны оказались непреодолимыми: тут и собственно имя города, и Юрьев день как метафора «перемены участи», и имя сценариста (у Юрия Арабова дача под соседним городком - Кольчугиным, собственно, исключительно поэтому - а не в силу каких-то инфернальных достоинств Юрьев и попал под раздачу). Так или иначе, но город Юрьев - не фон, а один из главных персонажей картины.

Юрьев уже работал киногородом - Арбатовым в «Золотом теленке», и это - гордость, веха и главная легенда; самый приличный городской ресторан называется «Золотым теленком», кормят, правда, невкусно, зато по-европейски не разрешают курить, а со стены смотрит Юрский-Бендер во всех ракурсах, и струится на нем полосатый шарф.

Но Арбатовым работать не стыдно. Его нет на карте, как нет ни города Глупова, ни города Тьфуславля, ни бесчисленных городов N русской литературы.