III.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

III.

А есть ли нынче моральный кодекс строителя новой России (еслибыкризиснепомешал)? Что-нибудь общее для всех?

Я бы сказала, одновременно действуют три бытовых, невнятно сформулированных, но более или менее общепонятных моральных кодекса: «дурной тон», «западло» и «перед соседями стыдно».

«Перед соседями стыдно» - этический свод давно описанный и обдуманный. Он вовсе не только народный - с теми же соображениями «что хорошо и что плохо» живут и в Новокосино, и на Рублевке. Это моральный кодекс общественных кругов, ищущих и находящих цель и радость жизни в довольстве, процессе достижения довольства или мечтах о довольстве. Мягкий и уютный моральный кодекс строителя собственной дачи.

Монтескье писал, что «… где смягчаются нравы, там расцветает торговля, а где расцветает торговля, там смягчаются нравы; путь к спасению проходит через лавку и кошелек». Мед и масло относительного благосостояния (неважно количество и качество покупок, важен принцип и уклад) льются сверху вниз, смягчая противоречия и налаживая «нравственные связи между противоположными друг другу сословиями».

«Западло», или «жизнь по понятиям» - свод жестких моральных правил, подразумевающих обязательную ответственность за свои поступки: «за базар ответишь», «мужик сказал - мужик сделал» и прочее в том же духе. Истоки «западла» обнаружатся, конечно же, в лагерной этике, и потому распространено это учение и «на районе», где подрастают реальные пацаны, и среди силовиков, и в политических кругах, и в недрах мелкой и средней буржуазии.

Я бы сказала, «западло» родом из девяностых. Из времени понтов. Понты тогда являлись этической необходимостью, заменяя собой сословный этикет. Чему нас учили? Приличные люди узнают «своего» по нескольким приметам. По тому, как человек входит в гостиную, сидит за столом и ведет светский разговор. Гостиные были отменены. Иерархическая лестница разрушена. А жить-то было надо. Надо было делать дела. Надо было пользоваться недолгим временем относительного равенства. Культура понтов определяла, как правильно войти и в камеру, и в чиновничий кабинет, как вести себя в бане и за бильярдным столом; как просить, предлагать и давать. Как быть правильно понятым. Понт ведь, я уверена, он от слова «понять».

Так сложился поведенческий комплекс «западла». Он очень жесткий, неподвижный - всегда есть страх ошибиться в каком-либо простейшем бытовом действии и «зашквариться». Правила этикета до сих пор активнейшим образом обсуждаются; множатся «пацанские» форумы, на которых форумчане могут задать друг другу важные вопросы: «А по понятиям ли пацану работать в автосервисе, где хозяин - армянин»; «А по понятиям ли пацану получать профессию парикмахера?»

А вот нравственная составляющая «западла» подвижна, мерцающа и обладает гибкостью и жизнеспособностью. Вспоминается Воркута. 1991 год. Коммерческий киоск похож на дзот. Для разговора используются три рваные дырки в металле, похожие на пулевые отверстия. Для выдачи товара приспособлен железный ящик, как в вокзальных обменных пунктах. Масляной краской по металлу перечислен ассортимент: «Одна сигарета - сто рублей. Водка. Пиво».

«А какая у вас водка?» - брюзгливо спрашивает фотограф, столичная штучка, богач (уже две выставки в Германии). Голос из ларька: «А какая тебе нужна?» Фотохудожник с ужасным сарказмом: «Мне нужна водка «Чивас Ригал». Молчание. В клепаной коробке выезжает заказанная бутылка дорогущего вискаря, и раздается осторожный вопрос: «Петюня, ты?»

А Петюня, между прочим, мятежный шахтер, профсоюзный лидер из крупнейших (чуть ли не нравственный столп по нашим тогдашним понятиям), с утра нам рассказывал, что вместо чая ягель заваривает. Так-с…

Догоняем мы Петюню и говорим: а не западло ли тебе обманывать дружественную прессу? А Петюня отвечает: «Не, ребята. Все по понятиям. Ну, конечно, есть у нас кое-какие деньги для революционной работы. Но народ-то, народ и в самом деле ягель заваривает!» «Эх, - говорим мы, - Петюня, и не стыдно тебе?» «Стыд, - отвечает грамотный активист, - внеклассовое понятие. А „западло“ - классовая мораль». Пожалуй, стыд - действительно, понятие скорее нравственное, чем моральное. Самурай кончает жизнь из стыда перед собой, банкир из стыда перед соседями.

А майор Евсюков в припадке стыда перед собой и соседями кончает с девятью встречными (я понятия не имею, какие именно эмоции руководили этим сытым и пьяным милиционером; это адвокаты - по слухам - в качестве одной из версий защиты обдумывают, не сыграть ли на глубоком личностном кризисе, будто бы переживаемом г-ном Евсюковым в тот жизненный период и приведшем его к суицидальным настроениям). Ну, а «по понятиям» - никакого стыда Евсюков испытывать не мог и не может, и действия его не самоубийственные, а банально - убийственные.

Он вроде бы и не планировал такого душегубства, просто поделать с собой уже ничего не мог. Как говорят в кругах силовиков: «Без главного жил - рано стесал тормозные колодки». Я было подумала, что ГЛАВНОЕ - это что-то важное, что я сейчас узнаю милицейскую тайну. А мне объяснили: «Не-а. Просто высоко занесся. Жил без начальника. Без авторитета».

Наконец «дурной тон» - моральный кодекс интеллигента либерального толка. Принцип дурного тона в том, что можно делать все что угодно, кроме того, чего делать ни в коем случае нельзя. Потому что это - дурной тон.

Вот скромный пример этики «дурного тона» в действии. Из Гандлевского: «Можно было быть кандидатом или доктором наук, сторожем, лифтером, архитектором, бойлерщиком, тунеядцем, разнорабочим, альфонсом, можно было врезать замки и глазки, пить эфедрин, курить анашу, колоться морфием, переводить с любого на любой, выдавать книги в библиотеке, но обивать редакционные пороги было нельзя. Нытье, причиты, голошенье по печатному станку считались похабным жанром. Похабней могло быть только сотрудничество с госбезопасностью. Такой был монастырь, такой, что б ты знал, устав. Я этого круга не идеализирую. Я его слишком хорошо знаю и глаз никому не колю. Просто я оттуда родом и рассказываю о диковинных нравах и обычаях своей родины».

«Дурной тон» - совершеннейшее табу; я видела самые забавные примеры страха русского интеллигента перед «дурным тоном».

Доходит до смешного. Например, группа средневозрастных литературных шутников наняла довольно дорогую эскорт-девицу - в подарок общему другу на день рожденья. Таскали за собой девушку на пятнадцатисантиметровых каблуках по шашлычным и маякам; преизрядно ее подначивали, довели до белого каления непонятными глумливыми речами. Именинник между тем решал важный для себя вопрос: на кого потратить таблетку «виагры» в праздничный день - на постоянную подругу или на блестящий подарок. Ибо литератор знал - второй раз нипочем не встанет. Наконец, решился - на девицу. Не пропадать же такой красоте и таким деньгам.

И вот дружеская квартира, альков, уединение - гопа собутыльников сидит на кухне, чтобы после обсудить СМЕШНОЕ. Каковы они, утехи для богачей?

Герой дня неожиданно вылетает на кухню с искаженным отчаянием лицом: «Все пропало, таблетка принята впустую, я с ней спать не могу!» «Отчего?» «Как?» «Вы не представляете, ЧТО она мне сказала! Это конец всему. Всему!» Общий вздох: «Что?» «Она спросила меня: ты телебоньку-то помыл? И как я после этого могу с ней спать?»

И все, все собравшиеся на кухне согласились - никак. Дурной тон. А что «дурной тон» для среднестатистического человека? Какие поступки в России считаются однозначно безнравственными? Что аморальнее всего? Как обычно, залезла я в опросники ВЦИОМа. Как обычно, была потрясена. Самым безнравственным поступком участники опроса (1,6 тыс. человек в 100 населенных пунктах в 40 областях, краях и республиках России, статистическая погрешность 3,4 %.) считают курение. Потом - алкоголизм и просмотр телевизора. Далее идет - безразличие людей друг к другу. Существенно реже опрошенные называли безнравственным безразличие власти к людям, коррупцию, агрессию, жестокость и издевательство над людьми. Существенно реже.

У всякой басни должна быть мораль. Какая в данном случае - лучше не думать.