Права человека
Права человека
В Лиге защиты прав собаки однажды разгорелся спор о правах человека. «Вопрос в том, — сказал пудель, — чем обусловлена роль домашнего животного, которую у нас на глазах вот уже столько веков исполняет человек, — то ли его природа изначально ущербна, то ли в незапамятные времена претерпела какой-то ущерб. В самом деле, никто не видел, чтобы собака сама строила себе конуру, или варила себе суп, или резала и жарила мясо; эти холопские обязанности всегда были уделом человека, и можно даже предположить, что исполнять их доставляет ему удовольствие. Более того, следует признать, что собака, если бы не поразительный инстинкт ее меньшого брата, сама никогда бы не додумалась употреблять в пищу пшеницу и свеклу и ей остались бы неведомы хлеб и сахар. Испокон веков мы получаем от человека лучшую часть этих припасов — точно так же, как, по свидетельству исследователей, человек отбирает мед у пчел. Однако нужно отметить, что по своим навыкам человек значительно превосходит пчелу. Он добывает мед и сладости из всего на свете; и если бы умение делать вещи было равносильно знанию, то следовало бы счесть человека ученейшим существом. Однако рабское состояние, в котором мы его держим без особого труда (при том что он гораздо сильнее), наводит на мысль, что в его изобретательности разум сказывается не в большей степени, чем у пчел, когда они вырабатывают мед. Наш ум теряется в догадках при мысли об удивительных творениях человека; тут и огромные здания, и благодетельный огонь, и мягкие ковры, и продлевающие день светильники — всевозможные блага, которыми мы лениво пользуемся. Что это — плоды разума, запутавшегося в своих собственных тенетах, или же следует признать, как предлагают некоторые, что навыки человека обусловлены просто необычайным строением его руки? Факт тот, что род людской трудится, собачий же род пребывает в покое, мечтах и созерцании. Позволительно, однако, предположить, что непрерывная череда забот, следующих одна за другой и требующих неусыпного внимания, полностью поглощает человека, так что ему некогда задуматься и составить суждение о себе и о том странном положении, когда собака, без всякого принуждения со своей стороны, получает от человека пищу, кров, защиту и ласку.
Конечно, способность суждения значит немало, — продолжал пудель. — Но позвольте задать вопрос: разве была бы возможна эта благословенная свобода духа без помощи тех, кто беден разумом? Во что превратилась бы наша жизнь, особенно по ночам, если бы в глуши непроходимых чащ нас по-прежнему подстерегали чудовища из древних легенд — львы, гиены, шакалы, вепри? Вероятно, нам приходилось бы драться, прятаться, спасаться бегством, если бы не достохвальное изобретение заборов, оград, стен и дверей, — а ведь надо признать, что даже и под их защитой мы не спим по ночам, терзаемые, очевидно, наследственным страхом. По первому же зову собаки словно некий инстинкт сторожа и защитника пробуждает человека ото сна, заставляет его тревожно прислушиваться. Господа, мне видится во всем этом удивительная гармония, ибо мыслящему существу свойственно по незначительным признакам предвидеть и даже представлять себе возможные опасности, инстинкт же всякий раз срабатывает с тупой безотказностью. Так разделяются на путях естества, совершенствуясь каждая по отдельности, предусмотрительность и сила, причем сила подчинена предусмотрительности. Мыслящий дух, порождающий страхи, держит при себе бесстрашных сторожей. Такое сочетание не случайно. Здесь просматривается высший промысел. Суета человеческого улья нужна для того, чтобы бытие в конечном итоге предстало перед собственным взором, — и свершилось это в сознании свободного от забот пуделя, который ведет на поводке своего человека и предугадывает каждый шаг этой затейливой твари, не пытаясь на нее воздействовать».
«Очень хорошо, — сказал на это самый большой пес, — но не нужно забывать, что, рассуждая о человеке, было бы ошибкой вообще предполагать у него какие-либо мысли. На мой взгляд, источник всех его дел — строение его рук, их бесцельная игра, так что, пристегивая cебя поводком к собаке, он сам не понимает, что делает. Лично мне по нраву такая наивность, я могу ее только приветствовать. В труде происходит накопление ценностей; позднее, когда оно уже осуществилось, появляется и мысль. Человек и собака составляют древнейший союз. Не будем же забывать, что фактически он зиждется на более или менее признанной дружеской основе, — в этом-то смысле и существуют права человека».
10 октября 1925