XV. Колонизация пермской и печорской земель

XV. Колонизация пермской и печорской земель

Расширение и увеличение русской колонизации на севере с утверждением Московского владычества: русские селения на Печоре; новые города по северному побережью; образование новых уездов в начале XVII в.; раскольничья колонизация с конца XVII в. – Пермская земля и ее первоначальное население. – Отношение Перми к Новгороду и Москве до конца XIV в. – Миссионерская деятельность св. Стефана и епископа Ионы. Монахи и белое духовенство в качестве первых русских насельников Пермской земли. – Покорение Пермской земли Москвой; русская администрация края; предшественники и современники Строгановых. – Колонизаторская деятельность Григория и Якова Строгановых; связь промысловой колонизации с земледельческой и военно-служилой. Деятельность Пыскорского монастыря.

Мы рассмотрели колонизацию северо-восточной Руси в ту эпоху, когда обессиленная удельным дроблением Русь находилась под владычеством татар Золотой Орды. По внешним условиям этой эпохи внутренняя колонизация преобладала над внешней: расселение совершалось преимущественно в областях верхней Волги и Оки, а также в Двинском крае и на Белоозерском побережье, уже ранее того охваченных русской колонизацией. Преобладание внутренней колонизации над внешней имеет ту хорошую сторону, что дало возможность народным силам северо-восточной Руси сосредоточиться и сплотиться в конце концов в мощной организации Московского государства, а это, в свою очередь, открыло новую эпоху в истории русской колонизации. Объединенная в Московском государстве Русь не только свергла с себя татарское иго, но и перешла в наступление на татар, и понемногу, шаг за шагом, стала занимать их территорию. Вместе с тем изменился и характер русской колонизации: из интенсивной она становится опять экстенсивной, и область русской оседлости опять расширяется за счет внутренней населенности. Это новое расселение русского народа, хотя и не приводит к политическому раздроблению Московской Руси, как некогда привело подобное расселение Приднепровскую Киевскую Русь, тем не менее сопровождается громадными последствиями для экономической, политической и культурной жизни русского народа. Расселение по обширным диким странам надолго обрекло русский народ на примитивное промысловое, земледельческое хозяйство, надолго лишило его живого и тесного общения на почве хозяйственного и культурного обмена, надолго парализовало развитие русской общественности и вызвало непомерное развитие деятельности государственного центра, его энергии и власти. Расселение это шло в разных направлениях – частью по-старому на северо-восток, но большей частью на восток, юго-восток и юг, и притом одновременно. Ввиду этого, для избежания пестроты и запутанности в представлении хода этого расселения, мы должны покинуть хронологический порядок в нашем обзоре и перейти к топографическому, т. е. следить за движением русской колонизации по отдельным направлениям.

Наиболее ранним движением из Московского государства является движение на север и северо-восток. Это движение было непосредственным продолжением того, которое совершалось в удельную эпоху, поэтому мы прежде всего и остановим на нем свое внимание.

В свое время я говорил, что новгородские данщики проникали в область финских племен печоры и югры, т. е. в бассейн р. Печоры и на Северный Урал. Поэтому Печора и Югра считались новгородскими областями. С покорением Новгорода Москва стала считать эти волости своими владениями (1471 г.). С утверждением московского владычества началось и постепенное заселение этого края русскими людьми, которых до этого не было. Заселение совершалось отчасти общественными силами, отчасти при содействии правительства. Так русские промышленники проникли на низовья р. Печоры и здесь основали несколько селений. Между прочим, новгородец Ивашко Ластка основал поселение Усть-Цыльму на Черном лесу, который дан был ему на оброк с правом «на том месте людей называти». Для защиты этого печорского населения от нападения югры, а также для местопребывания данщикам, ходившим собирать ясак с югры, московское правительство в 1499 г. построило острог Пустозерск на самом устье р. Печоры. Промышленная жизнь северного края оживилась, особенно с установлением торговых сношений с Западом через Белое море во вторую половину XVI в. Открывшаяся возможность выгодного сбыта продуктов морского и лесного промыслов привлекла сюда новых поселенцев, которые увеличили собой местное население. С другой стороны и правительство в интересах защиты населения и утверждения своей власти сочло нужным построить несколько укрепленных пунктов. Таким образом в царствование Федора Ивановича построен был Архангельск при устье Северной Двины, который должен был служить портом и административным центром Беломорского побережья, Сумский острог на Карельском берегу и Кольский в Лапландии. Увеличение населения в северном крае заставило московское правительство разбить его в целях управления на несколько уездов. В начале XVII в. вместо одной Двинской земли здесь мы встречаем уезды Двинский, Важский, Кеврольский, Мезенский, Пустозерский, Кольский. В конце Московского и начале Петербургского периода северный край, как известно, сделался ареной раскольничьей монастырской колонизации. В лесных дебрях его стали возникать скиты, в которых укрывались от гонений хранители древнего благочестия. Самыми знаменитыми из этих скитов были Выгорецкие по р. Выге, впадающей в Онежскую губу. Несмотря на многовековую колонизацию севера русским народом, край этот в общем является слабонаселенным и в настоящее время. Архангельская губерния насчитывает не многим более 22 человек на квадратную милю. Русская колонизация в северном крае носила, таким образом, характер экстенсивный. Причина этого кроется, разумеется, в особых природных условиях края, не допускающих промышленной деятельности многочисленного и скученного населения. Из всех областей северо-восточной Руси позже других получила русское население земля Пермская. Пермская земля занимала бассейн р. Вычегды и верхней Камы и ее притоков с Чусовой и Очером включительно. Исконное население этой земли составляло финское племя пермь, занимавшееся охотой, рыболовством и отчасти земледелием. Племя это разбросалось по огромной территории небольшими кучками, которые управлялись народными старшинами или князьями. Разделение было причиной слабости племени, которой стали пользоваться более сильные соседи, сначала новгородцы, а потом московские князья. Из Новгорода очень рано стали являться данщики, в сопровождении вооруженной свиты, и собирать дань с пермяков чем могли и сколько могли. В XIII в. Новгород считал уже Пермь своим достоянием и она фигурирует в числе новгородских волостей почти до конца Новгородской самостоятельности.

Впрочем, новгородцам не удалось стать твердой ногой в Пермской земле. Их дашциков нередко прогоняли и избивали, и Пермская земля не теряла вполне своей самостоятельности. Во второй половине XIV в. одновременно с новгородскими данщиками стали являться в Пермскую землю и московские данщики и судьи. Пермская земля была богата пушными зверями, и потому московские князья не прочь были отбить ее у новгородцев. Эти попытки начались с тех пор, как Москва приобрела вотчины ростовских князей в Заволочье и стала стремиться к захвату всего Заволочья. Положение пермяков при таких обстоятельствах стало особенно тягостным. Национальная ненависть к русским, явившаяся естественным последствием этого угнетения, сильно мешала св. Стефану в его апостольской деятельности среди туземцев. Один из местных старшин, по словам описателя жития и современника св. Стефана – Епифания, прямо говорил своим соплеменникам: «От Москвы может ли что добро быти нам? Не оттуду ли нам тяжести быша и дани тяжкия, и насильства, и тивуни, и довотщици, и пристовиици? Сего ради не слушайте его (т. е. Стефана, пришедшего из Москвы), но мене паче послушайте, добра вам хотящего: аз бо есмь раб ваш и единыя земли»[97]. Стефану стоило больших хлопот побороть это предубеждение. Он достиг этого не только проповедью и увещанием, но заступничеством за туземцев перед новгородцами и Москвой. Он ездил в Новгород с жалобой на новгородских ушкуйников, которые чинили разбои в Пермской земле, и по его настоянию вече уплатило туземцам понесенные убытки. Стефан ездил также и в Москву с подобной целью. «Избавше я (зырян) от насилия, работы, тиунской продажи и тяжелой дани». Все эти усилия увенчались успехом, и христианство было насаждено в Перми Вычегодской. В центральном селении ее Усть-Вымске основалась епископская кафедра, построены были в разных поселках церкви и, наконец, несколько монастырей. В XV в. христианство распространилось уже и в Камской Перми. «Лета 1463, – говорят летописи, – Иона, епископ Пермский, крести Великую Пермь и князя их и церкви постави, игумены и попы». Таким образом, первыми насельниками в Пермской земле из русских людей были монахи и попы. Упоминавшиеся выше данщики, тиуны и доводчики были лишь временными посетителями Пермской земли, а не постоянными ее обитателями[98].

Дальнейшее заселение Пермской земли русскими людьми пошло со времени окончательного подчинения ее Москве. Это случилось в 70-х годах XV столетия. Вычегодская Пермь была уступлена вместе с Двинской землей новгородцами в 1471 г., а Пермь Великая была завоевана московскими воеводами в следующем 1472 г. На первых порах, впрочем, тут и там оставлены были местные князья, признавшие себя слугами Московского князя. К концу княжения Ивана III они были сведены со своих мест и заменены московскими наместниками, посаженными в Усть-Вымске и Чердыни. С этого времени и начался прилив русских людей в Пермскую землю. Русское население скопилось, прежде всего, в означенных административных центрах и около них. Оно составилось из разного рода служилых и приказных людей, при помощи которых наместники правили краем, и торгово-промышленных людей, привлеченных торговыми удобствами административных центров. Около этих колоний с течением времени стали уже селиться и крестьяне, привлеченные угодьями и льготами, которые раздавались новоселам. Из угодий Пермской земли больше всех привлекали русское население имевшиеся там соляные залежи. Солеварение, можно сказать, наиболее способствовало заселению края русскими людьми. Дорогу другим в этом отношении показали посадские люди Калинниковы, которые завели соляные варницы на реке Усоли и положили основание русскому селению Усолью на Каме, нынешнему Соликамску[99]. Но больше всего сделали по части заселения края русскими людьми богатые солевары из Устюжского уезда, владевшие соляными варницами близ Сольвычегодска – Строгановы.

В 1558 г. Григорий Строганов подал челобитную царю Ивану Васильевичу, в которой указывал, что в вотчине государя, в Великой Перми, по обеим сторонам Камы-реки от Лысьвы до Чусовой лежат места пустые, леса черные, реки и озера дикие, острова и наволоки необитаемые и никому не отписанные. Челобитчик просил пожаловать Строгановым это пространство с правом в этих диких местах лес рубить, пашню пахать, дворы ставить, людей не письменных и не тяглых призывать, варницы заводить и соль варить. Со своей стороны он обещал там поставить город, снабдить его пушками, пищалями, пушкарями и варетниками, чтобы оберегать государеву вотчину от ногайских людей и от иных орд. Царь пожаловал просимую землю на пространстве 146 верст с правом заводить слободы, населяя их людьми нетяглыми, исключая воров и разбойников, освободил будущих слобожан от платежа податей и от земских повинностей на 20 лет и предоставил суд над ними самому Строганову. Десять лет спустя, в 1568 г., брат Григория Строганова Яков бил челом царю о пожаловании ему на таких же основаниях всего течения р. Чусовой и двадцативерстного пространства по Каме ниже Чусовой. Царь согласился на его просьбу, только льготный срок был теперь десятилетний. Строгановы действительно завели здесь в разных местах соляные варницы. Одновременно с ними солеварение заводили и другие русские люди в Великопермском крае. Так, Пыскорский монастырь, основанный Строгановыми в 1560 г., завел соляные варницы по р. Каме в Рождественском Усолье, или Дедюхине. В писцовых книгах Ивана Яхонтова 1579 г. упоминается 7 варниц на реке Вишере, да кроме того 7 же варниц «за рекою Вишерою на Топыге, на реке Усолке посадских и волостных крестьян». В 1610 г. выходец из Балахны Соколов завел соловарни на речке Ленве, где потом появляются варницы и других четырех промышленников. В 1623-24 г. второй писец Великой Перми Кайсаров показывает в Соли Камской на посаде и на реке Зырянке 37 варниц частных лиц[100]. Так быстро развивалось солеварение в Пермском крае. Развивавшаяся вместе с этим русская колонизация края не могла быть исключительно промысловой. Край этот слишком далеко отстоял от коренной Руси, и русские промышленники по необходимости должны были заводить здесь и пашни, чтобы иметь свой хлеб. Поэтому и Строгановы, как мы видели, выпрашивали у царя право заводить пашни и селить на своих землях крестьян. Таким образом, с промысловой колонизацией тесно сплелась земледельческая. Мало того, условия соседства вызвали и военно-служилую колонизацию в вотчинах Строгановых. Строгановым отдана была южная часть Великой Перми, подвергавшаяся нападениям и приволжских, и сибирских ногаев. По всей вероятности, от этих-то нападений эта часть Пермской земли и была пустой. Чтобы завести здесь соляные промыслы, необходимо было обеспечить край, и поэтому Строгановы и выговорили себе право строить города и заселять их служилыми людьми. Григорий Строганов сначала построил город на правом берегу Камы против устья Пыскорки и назвал его Канкар, т. е., по-туземному, Камский городок. Одного городка оказалось мало, и шесть лет спустя после основания Канкара в 1564 г. Григорий Строганов с дозволения царя построил еще новый городок, на двадцать верст ниже первого – Кергедан или Орел, при впадении р. Орла в Каму. Яков Строганов построил два городка на р. Чусовой. Позже, в конце XVI в. Строгановыми построены были еще два городка: Кай на верхней Каме и Очерский Острожек на р. Очере, притоке Камы (ниже Перми). Затем острожек Яйвенский (на Яйве, левом притоке Чусовой). Все эти городки были обнесены стенами, вооружены огнестрельным нарядом, имели гарнизоны из разных вольных людей. Кроме русских, тут были литовцы, немцы и татары. Постройка городов оказалась достаточным обеспечением, и край стал заселяться. Мы имеем возможность получить об этом наглядное представление благодаря тому, что край был описан в самом начале заселения, в 1579 г. Яхонтовым и затем, 44 года спустя, Кайсаровым. По писцовым книгам Яхонтова у Строгановых было 4 слободы, 11 деревень и 28 починков. По описи Кайсарова у них уже было 9 слобод, 72 деревни и 60 починков; всех дворов 1032 с населением в 1482 человека мужского пола[101]. На глазомер можно положить, таким образом, что количество селений и народу в вотчинах Строгановых увеличилось более чем вдвое. Еще более заметно увеличение населения в соседнем Соликамском уезде. В 1570 г. здесь, кроме города, было только 23 деревни и 14 починков, не было ни одного погоста; всех посадских и уездных крестьянских дворов было 352 с населением в 406 душ мужского пола. Сорок четыре года спустя в одном Соликамском посаде было уже почти столько дворов, сколько в 1579 г. было во всем уезде, а количество душ мужского пола даже превышало – 520 вместо 406; в уезде прибыло вновь 3 погоста, 26 деревень, 19 починков, дворов крестьянских и посадских 400 и 637 человек мужского пола[102]. Немаловажную роль в истории заселения края сыграли и возникшие здесь монастыри, получившие огромные земельные наделы и привлекавшие льготами поселенцев на свои земли. Самым значительным из этих монастырей был Пыскорский монастырь, основанный Строгановыми невдалеке от города Канкара под горой на р. Нижней Пыскорке. Строгановы выделили ему огромные владения из пожалованных им земель, которые монастырь и заселил. В половине XVII в. в его вотчинах существовало уже 365 дворов крестьян, количество, значительное для тогдашнего населения Перми[103].

Итак, область русской оседлости увеличилась еще новой территорией, по которой разбросалось русское население, привлеченное сюда соляными залежами и различными льготами, предоставленными землевладельцам солеварами. Прилив русского населения в Великую Пермь повлек к обрусению туземного населения, отчасти уже обращенного в христианство проповедью св. Стефана, и, таким образом, новый инородческий элемент претворился в русской народности.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.