К читателю
Когда в обществе разброд и шатания, когда идеологический стержень стерся в порошок, когда законы не работают, а законопослушность граждан и их уважение к закону приближается к нулю, обществу необходим враг. Желательно, чтобы этот враг был не просто зловещей тенью, простертой над национальным интересом, желательно, чтобы он был реальным, имел имя и фамилию, а главное — чтобы этих подлых наемников империализма было как можно больше. Созданием сонма врагов издавна занималось в России специальное ведомство с холодной головой и жарким сердцем, созданное Лениным и Дзержинским, и на протяжении всей советской истории периодически превращавшееся в фабрику, завод, синдикат по производству столь необходимых обществу врагов.
Двадцать миллионов врагов революции, врагов народа, врагов советской власти прошли через эту фабрику в тридцатые и сороковые. Тогда врагом народа мог стать любой: от сталинского наркома до барышни, переспавшей с иностранцем, от колхозного шофера до члена Политбюро. Усилиями НКВД — КГБ, они плодились и размножались, прогрызая железный занавес, прорывая тоннели от Бомбея до Лондона, готовя теракты против еще не арестованных вождей, вели антисоветскую пропаганду, рассказывая анекдоты или подпевая зарубежным голосам.
Ныне иначе: нет железного занавеса, былые глушилки превратились в мирные телевизионные мачты, миллионы неуполномоченных соотечественников ежегодно ездят за границу, выходят книги Солженицына и Сахарова, и, казалось бы, потребность во врагах должна была ослабнуть. Однако молох секретных служб никак не хочет умерить свои аппетиты, потому что функции его снова выходят за пределы прямых обязанностей ведомства по сохранению и охранению государственных тайн. Начиная с 1995 года спецслужбы заново озаботились повышением своего реноме. В их функции снова вошла обязанность по созданию в стране атмосферы подозрительности и взаимного недоверия. Именно на них возложена обязанность «разделять», с тем, чтобы те, кто их к этому призвал, могли бы «и властвовать». Фантом планового хозяйства, когда чем больше арестованных, тем лучше работают арестующие, когда чем больше врагов, тем авторитетнее охранители, вновь обретает плоть.
Врагов снова стали создавать из подручного материала. Особенно подходящим материалом оказались люди по роду службы чаще других имеющие контакты с иностранцами: журналисты, ученые, дипломаты. Прошедшие и идущие процессы над назначенными «шпионами» Александром Никитиным, Григорием Пасько, Игорем Сутягиным, Валентином Даниловым. Анатолием Бабкиным и другими строятся на ничем не подтверждаемых предположениях и допущениях, в которых единственно доказанным являются контакты обвиняемых в государственной измене с иностранцами. Речь идет только о процессах крупных, шумных, хорошо известных в стране и в мире, но речь одновременно идет и о тенденции, которая на уровне рядовых исполнителей заново пробуждает в стране атмосферу страха.
Демократия и страх — несовместимы. Не бывает демократии в стране, где спецслужбы действуют вне общественного контроля, где гражданам не обеспечено право на судебную защиту, а судебная власть выполняет обязанности полотера по приданию блеска шаткому фундаменту обвинений. Шпиономания — болезнь и призывами к сдерживанию ее она не лечится, даже если эти призывы раздаются с самой вершины властной пирамиды.
У этой болезни есть конкретные носители и всякий раз, когда появляется возможность назвать их имена, описать симптомы и поставить диагноз, это не только право, но и обязанность каждого, прошедшего через такую мясорубку. Книга Валентина Моисеева, дипломата и ученого-востоковеда, рассказывает об одном из случаев этой болезни и написана с точки зрения горького опыта человека, назначенного «шпионом».
Алексей Симонов,
Фонд защиты гласности,
Эрнст Черный,
коалиция «Экология и права человека»