Рейтинг влиятельных интеллектуалов: где я не буду никогда
Рейтинг влиятельных интеллектуалов: где я не буду никогда
Однажды рыбаки на острове Кос вытащили из моря великолепный золотой треножник. Оракул велел отдать его самому мудрому человеку в Греции. Его отнесли Фалесу. Фалес сказал: «Я не самый мудрый» – и отослал треножник Бианту в Приену. Биант переслал его Питтаку, Питтак – Клеобулу, Клеобул – Периандру, Периандр – Хилону, Хилон – Солону, Солон – обратно Фалесу. Тогда Фалес отослал его в Дельфы с надписью: «Аполлону посвящает этот треножник Фалес, дважды признанный мудрейшим среди эллинов».
Так был создан первый рейтинг влиятельных публичных интеллектуалов.
Что интересно, он обладал всеми признаками тех рейтингов, которые вывешиваются к концу года авторитетнейшими изданиями современного мира: участник должен быть жив, активен в своей специфической сфере деятельности и при этом иметь влияние за пределами этой сферы – то есть быть известен кому-то, кроме своих непосредственных коллег. Принцип отбора тоже являет сочетание двух механизмов, применяемых в рейтингах такого рода и сейчас: опрос широких масс (простые косские рыбаки) и peer review, мнение равных (другие греческие мудрецы).
Первые сетевые
Первый заметный рейтинг интеллектуалов новой интернет-эпохи, когда сбор и анализ информации стал таким удобным, а соблазн спросить публику, что она-то думает, – непреодолимым, был создан британским журналом Prospect в 2004 году. Список претендентов редакция составляла сама (как водится, «консультируясь с широким кругом экспертов» etc.), а читатели должны были присылать голоса поддержки по электронной почте.
Успех британского рейтинга (или зависть) уже в 2005 году сподвиг американский журнал Foreign Policy (который у нас любят воспринимать как прямой голос Вашингтонского обкома – может, и не без основания) на составление совместного с Prospect рейтинга Top 100 Global Thinkers.
При этом Prospect продолжает с тех пор делать свой отдельный британский рейтинг, но FP Top 100 Global Thinkers считается главным в мире упражнением в жанре ранжирования значимых интеллектуалов по росту, весу и индексу цитирования.
Вопросы методологии
В 2004-м, когда журнал Prospect выпустил свой первый рейтинг, еще было ощущение, что доступ в интернет и способность написать письмо по электронной почте сами по себе составляют некую форму ценза – так что о степени интеллектуальности интеллектуалов судят люди, не совсем уж неграмотные.
При этом с накрутками в их первоначальной наивной форме – посылкой нескольких писем в поддержку определенной кандидатуры с одного и того же адреса – пришлось столкнуться уже в 2004 году. Первые «набросы» принадлежали к тому разряду, который по-русски можно было бы назвать «случаем Дани Шаповалова». Это невинное сетевое баловство, имеющее целью не столько прославить конкретного кандидата, сколько явить карнавальную сущность сетевой жизни на скучном взрослом мероприятии. Тут актором выступает не какая-то группа в интернете, а, если можно так выразиться, сам интернет в вечной своей неугомонной юности. Похожий кейс – вопросы о гигантских человекоподобных роботах и пробуждении Ктулху, поступившие от русскоязычных интернет-пользователей к конференции Владимира Путина в 2006 году.
По итогам борьбы с хулиганствующими массами в 2005 году список FP-Prospect уже составлялся по методу, употребляемому сейчас Кольтой: мы вам 100 имен, отобранных редакцией, а вы за них голосуете, а также можете добавлять тех, кого, по вашему мнению, обошли.
А в 2008 году с рейтингом глобальных мыслителей FP случилась история, теплой радостью узнавания отзывающаяся в сердце каждого россиянина. В начале мая 2008 года популярная турецкая ежедневная газета «Заман» опубликовала на первой полосе познавательную статью о том, что есть на свете такой глобальный рейтинг мировых мыслителей. Газета связана с группой последователей турецкого религиозного философа Фетхуллаха Гюлена. Мусульманская община, имеющая доступ к интернету, решила заявить о себе – в результате в рейтинге 2008 года первые 10 (!) позиций оказались заняты различными исламскими проповедниками, религиозными деятелями и писателями. На 11-м месте недоуменно стоял Ноам Хомски – №1 2005 года. Редакция предуведомила удивительные итоги смущенным разъяснением, но вмешиваться в результаты прямой демократии не стала. С тех пор FP предпочитает выбирать финалистов самостоятельно, без интернет-голосований.
Появление 10 исламских мудрецов в рейтинге 2008 года относится к принципиально новому по сравнению с первобытным сетевым хулиганством разряду явлений. Некая многочисленная, единая в своих стремлениях группа, считающая себя (не без оснований) несправедливо вытесненной из поля общественного внимания – и не просто общественного внимания, а внимания Больших Белых Людей, – массово голосует с целью быть замеченной. Эту группу не волнуют символическая нагрузка выборов, понятие публичной интеллектуальности, авторитетность и самый смысл того соревнования, в котором она участвует. Будь ли это конкурс по сбору фантиков или борьба за звание самого высокого здания в мире – группа хочет победить, просто чтобы заявить о себе. Нас много, мы едины, мы вас всех завалим своими эсэмэсками, мы победим в любом забеге, нам неважно, куда бежать и зачем, – как писал в свое время Виктор Олегович Пелевин, «message очевиден даже идиоту».
Немецкий путь
Чтобы избежать, с одной стороны, волюнтаризма «выбора редакции», а с другой, эксцессов волеизъявления зрительской массы, немецкий политический журнал Cicero, каждые пять лет публикующий рейтинг национальных 500 мыслителей, передоверил всю процедуру интернет-эксперту из Берлина Максу А. Хёферу. Он опирается как на индекс цитирования имен в ведущих 83 журналах и газетах и в блогосфере, так и на данные библиографического института, издательства «Мюнцигер», занимающегося по своим методикам тем же самым. В результате двойной дистилляции дважды лидером предсказуемо становился Гюнтер Грасс, регулярно ворошащий немецкую общественность размышлениями о войне. Его смог потеснить только папа римский Бенедикт XVI (Йозеф Ратцингер), но лишь на время своего пребывания на должности. Корректность подсчета настолько точна и ожидаема, что в некотором роде лишает индекс «Цицерона» какого бы то ни было саспенса. Если результаты основаны на объективных данных, велика вероятность, что их легко будет предсказать и безо всяких данных.
Не стоит село без интеллектуала
Сам термин «публичный интеллектуал» на русский слух звучит несколько смешно. Русские люди вообще считают себя авторами непереводимого ни на какой язык термина intelligentsia, при попытке выработать дефиницию которого между любыми двумя русскими людьми случаются столкновения на межнациональной почве. На самом деле интеллектуалов как социальный слой понимают в любой постэллинистической культуре – со всеми теми же нравственными отягощениями, социальными обязанностями и смутно вмененной оппозиционностью вкупе с долгом принимать участие в государственных делах, хотя бы в качестве критика.
Следует, однако, отметить разницу в подходе к этой самой больной совести нации в континентальной и американской традициях.
Американский общественно значимый умственный работник – он же глобальный мыслитель (global thinker), он же влиятельный интеллектуал (intellectual influencer) – скорее деятель. От него ожидается, что он будет возглавлять какую-нибудь общественную организацию или движение, выступать в парламенте или на площади и вообще стремиться проводить свои идеи в жизнь. Специфический вид крайне почитаемого американского мыслящего активиста – whistleblower, разоблачитель. Whistleblower – антипод стукача. Если последний доносит государству (влиятельной организации) на гражданина, то разоблачитель открывает грехи государства (организованной структуры) обществу. Таковы были авторы Уотергейта – одного из нациеобразующих, как нынче выражаются, эпизодов современной американской истории. В чистом виде к этому типу относится Эдвард Сноуден. Но еще в 2002 году журнал Time назвал коллективным человеком года трех «сигнальщиц», раскрывших публике махинации компаний Enron и WorldCom. Третьей героиней, кстати, была агент ФБР из Миннеаполиса, которая едва не арестовала одного из участников теракта 11 сентября за три недели до 11 сентября, но начальство не дало ей разрешения обыскать его компьютер.
Континентальный же властитель дум обязан писать стихи или романы, а лучше и то и другое вместе. Россия традиционно принадлежит к континентальной традиции. Мы – нация литературоцентрическая, писатели у нас трудятся общенародными святыми, как и во Франции и Германии.
Британский подход можно назвать промежуточным между континентальным почитанием художественного слова и американским уважением к гражданскому активизму. Герой английского народа – тот, кого по-русски можно было бы назвать просветителем. Это ученый-популяризатор, одновременно совершающий ценные научные открытия и спасающий сограждан от тьмы невежества. Он пишет научно-популярные книжки и выступает с лекциями. Если русский публичный интеллектуал укоряет ближнего в первую очередь в безнравственности разных модификаций, то британский – в суеверии, интеллектуальной лени и преданности предрассуждениям. Идеальный пример попадания в образ – Ричард Докинз, британский интеллектуал №1 2004 года, он же – 2013-го (постоянство завидное!). Британский список влиятельных мыслителей 2004 г. радует русский глаз обилием пишущей публики – беллетристов, эссеистов и иных авторов, работающих на грани fiction и non-fiction. Но к 2013 году можно заметить уменьшение доли литераторов за счет прибавления общественных деятелей, в чем можно при желании увидеть конвергенцию с американской парадигмой, а можно – мировой рост общественной активности как таковой.
2013-й: мыслители и деятели
Рейтинг FP, самый известный на данный момент, можно назвать не столь интеллектуальным, сколь политизированным. В 2013 году редакция честно предуведомляет читателя, что список участников они составляют сами на основании собственных результатов анализа большого объема международной прессы за год. Следов прямой демократии в виде читательских голосований в формировании списка уже не видно.
В том, что американцы, известные изоляционисты, внешним миром мало интересующиеся и надписать страны на карте Европы неспособные, предпочитают составлять рейтинг мировых мыслителей, а не своих собственных, можно при желании усмотреть признак претензий на статус сверхдержавы. А можно – признание того факта, что с автохтонными интеллектуалами в США не очень. Правда, второй версии противоречит то, что в среднем 40% участников рейтинга родились в США и Канаде, 25% – в Европе, 22% – на Среднем и Ближнем Востоке.
В 2013 году, понимая натяжение между двумя частями термина – влиятельностью и интеллектуальностью, составители разделили номинантов на группы по роду занятий. Это новация – в 2012 году и всех предыдущих мыслители шли единым списком, безо всяких подразделений. Новый метод позволяет уйти от присуждения призовых мест и показать более толерантную картину интеллектуального разнообразия, где мыслящий агнец возлежит рядом с деятельным львом.
Проблема понятна всякому, кто читал комментарии к любым попыткам ранжирования российских общественных мыслителей. Средний культурный читатель склонен понимать термин «интеллектуал» как «хороший, умный человек, вроде меня», а «влиятельный» – «какая-то сволочь из телевизора». Совмещение этих двух понятий вызывает некоторый слом в голове, плодом чего являются мнения типа «тоже мне интеллектуалы, вы только поглядите на это чучело» (см. ниже случай с мексиканским президентом) или «интеллектуалы у нас вообще не влиятельны» (а кто ж тогда наговорил все эти слова, среди которых мы живем?).
В рейтинге 2013 года выделены следующие группы: руководители (decision-makers), борцы (challengers), экологи (naturals), инноваторы (innovators), правозащитники (advocates), летописцы (chroniclers), целители (healers), художники (artists), магнаты (moguls). И отдельная группа – государственный надзор (surveillance state): Эдвард Сноуден и его друзья в количестве семи человек (так сказать, коллективный Сноуден). В той же группе, отдавая должное объективности составителей, – и Кейт Александер, директор NSA.
Всего в списке 2013 года 134 человека – в положенные рамки 100 кандидатур мыслящее человечество не уместилось.
Читатель ждет уж рифмы «Путин»? Есть там и Путин вместе с Лавровым – в полагающемся им разделе десижнмейкеров, за «восстановление России в качестве глобальной державы». Подразумеваются участие в разрешении сирийской дилеммы, тегеранские переговоры и предоставление убежища Эдварду Сноудену – который, видимо, является в этом году глобальным мыслителем №1 по мысли FP (хотя благодаря отсутствию единого списка и разделению всех мыслителей на группы формального первого места в этом году никому не присуждается).
При этом Обамы в списке 2013 года нет – Америку представляет Джон Керри («за предоставление шансов миру на Ближнем Востоке»).
Судя по странице Foreign Policy в Фейсбуке, из всей политической части списка максимальное возмущение публики вызвал не присутствующий Путин или отсутствующий Обама, а почему-то мексиканский президент Энрике Пенья Ньето («за то, что дал встряску полумертвым мексиканским институтам» – что бы это ни значило). Возмущение мексиканских (судя по именам и типу английского языка) пользователей выглядит очень знакомо для читателя комментариев под рейтингом Кольты: да какой он мыслитель, он в жизни ни одной книжки не прочитал. Национальная интеллигенция авторитарных стран склонна рассматривать всякое позитивное упоминание правителя как личное оскорбление. Надо признать, основания у этой позиции есть, даже если в конкретном случае возмущение несколько не к месту – премируют Ньето (как и Путина с Лавровым) не за прочитанные книжки, а за достижения на основном месте работы.
В разделе «Борцы» имеются двое русских: Тамара Морщакова («за то, что настояла на своем против Кремля») и Алексей Навальный («за вызов, брошенный черному сердцу российского государства» – поэтично как!). В разделе «Защитники» – коллективный приз двум ЛГБТ-активистам: умершему этой осенью Алексею Давыдову и председателю Российской ЛГБТ-сети Игорю Кочеткову «за сражение с российской гомофобией, поддерживаемой государством».
Увы, ни изобретателей, ни художников, ни борцов с бедностью и болезнями среди русских не нашлось. Как общественная, так и интеллектуальная жизнь в России – это «государство и его враги», казаки и присущие им разбойники, начальники и их оппоненты. Россия – это по-прежнему только государство Российское; служишь ли ты ему или борешься с ним, оно продолжает быть центром твоей вселенной. По крайней мере, так думает мир Больших Белых Людей в лице журналов Foreign Policy и Prospect. Видеть это довольно обидно русскому читателю, для которого в «черном сердце государства» – даже не коррупция, а разобщение и бесчеловечность, а заслуга Навального – не в разоблачении незаконных дач, а в создании горизонтальной сетевой структуры, дающей людям шанс на осмысленную совместную деятельность.
Источник: статья опубликована в интернет-издании Colta.ru 17.12.2013 под заголовком: [битая ссылка] Рейтинг влиятельных интеллектуалов: где я не буду никогда
Данный текст является ознакомительным фрагментом.