Жгут!
Жгут!
* * *
– Какой ужасный шум создают плебеи, когда они счастливы.
– Это еще музыка! Подожди, пока Цезарь не заставит их выть, жаждая нашей крови. Вот тогда ты услышишь кое-что ужасное.
* * *
Не хмурься. Мне это было не в тягость. Я всегда находила что-то извращенное эротическое в маленьких козликах.
* * *
– Правит народ, а не вы, почтенные аристократы.
– Правят солдаты Помпея, а не мы, почтенные аристократы.
* * *
– Если нам угрожает голодный волк, будет неразумно провоцировать зверя, как это предлагает Като. Но также неразумно считать огрызающееся животное другом и предлагать руку, как делает Помпей.
– Может, ты предложишь нам еще забраться на дерево?
* * *
– Дай взглянуть на тебя!
– Уродлив, как всегда.
– Вовсе нет. Годы красят тебя, Брут!
* * *
– У них есть один замечательный обычай – они решают свои политические разногласия одним боем насмерть.
– Отличная идея!
* * *
У низших классов очень грубое чувство верности.
* * *
Твои слуги! Что за суета? Думаю, ты их слишком много кормишь.
* * *
– У меня вкусы попроще: мне нравится убивать врагов, забирать их золото и вкушать их женщин. Вот и всё! Зачем привязывать себя к одной? В чем пикантность? В чем радость?
– Пулло, когда у тебя в последний раз была женщина, которая не кричала и не жаждала оплаты?
* * *
Чепуха! Девушку из хорошей семьи не может обесчестить такой злой маленький плебей, как Помпей!
* * *
– Слушайте! Я приказываю вам меня немедленно развязать!
– Недурно говоришь для раба, далеко с такой болтовней не уйдешь.
– Я не раб! Я Гай Октавиан из рода Юлиев, внучатый племянник Юлия Цезаря!
– Какой Гай?
– Я гражданин Рима знатных кровей! Приказываю тебе разрезать веревки!
– Скажи «пожалуйста».
– Пожалуйста.
* * *
Поскольку Помпей не философ, он примет символическую потерю за реальную слабину.
* * *
– Жрицы Марса требуют точных цифр, когда принимают жертвы.
– На этих козах и вине можно разориться.
* * *
– Это святотатство! Ни один человек чести не пойдет за ним!
– В таком случае я не человек чести. Я так скажу: пусть Цезарь въедет в город и раздавит Помпея и Катона, и кто там еще будет нарываться? И черт с ним, с законом! Вот, что я говорю.
– Ну да, у тебя что на уме, то и на языке. И оба бестолковые.
* * *
– Когда он проснется?
– Сегодня, завтра, а может и никогда. Но ты можешь принести жертву богине надежды, в таких случаях очень помогает заколоть белого кролика.
* * *
– Хорош, да? Настоящий актер!
– Я не специалист по гладиаторским боям, но с виду он на редкость здоровый и злобный малый.
– Семью его матери знают в Остии, они живут там много лет! Отец перегоняет скот и неплохо зарабатывает. У них дом на южном перекрестке.
– Ну конечно! Построенный из коровьего навоза!
* * *
– Генерал Антоний, вопли моей матери не раздражают вас?
– Что-что?
– Когда вы овладеваете моей матушкой, ее крики разносятся по всему дому. Но мне они чрезвычайно докучают. Хочу узнать, а вас они раздражают? Или вы гордитесь, слушая их, как еще одно доказательство вашей мужской силы?
* * *
Цезарь перешел Рубикон. Он на итальянской земле с оружием в руках. Это государственная измена. И всего лишь с одним легионом, ты только подумай! Это уже не просто измена, а самоубийственная измена.
* * *
– Помпейский сброд жаждет крови. Лучше бы залечь и затаиться.
– Залечь и затаиться? Я не ящерица, меня не запугать!
* * *
Как это милосердно! Вместо того чтобы продолжать жизнь, полную стыда и позора, нас изобьют и изнасилуют, а потом ревущая толпа разорвет нас на части.
* * *
– Лучший способ порадовать женщину – преподнести ей теплое и еще бьющееся сердце врага. Они визжат и ругаются, но на самом деле текут от этого, как октябрьское небо.
– Не мой случай.
– Ну, если нет, то просто поговори с ней.
* * *
– Октавиан, кому убить тебя?
– Я уже большой, справлюсь сам.
– Ах ты мой смелый маленький мужчина.
* * *
– Всегда предан госпоже.
– Мне бы хотелось верить тебе Прокулус, но я уже забыла, когда ты в последний раз был на моем утреннем приеме. Ты верно болел. Зоб разболелся, не так ли?
– Да, зоб, как вы сказали.
– Жирные и алчные людишки часто страдают от этого. Я велю заколоть сову, чтобы тебе полегчало.
* * *
– Мои аплодисменты! Ты вот-вот въедешь в Рим как кровожадный захватчик, а выглядишь спокойнее воды в неподвижной чаше.
– Хорошо, что со стороны кажется именно так.
* * *
– Смиренно прошу, чтобы Авгуру провели гадание. Рим должен узнать, что боги одобряют мои действия.
– Ты вторгся в пределы города с оружием в руках. Учти, что результаты гадания вряд ли тебя устроят.
– Боги знают, что я хочу мира. Народ тоже должен узнать об этом.
* * *
Дорогой мой товарищ! С трудом узнал тебя без чертова меча в руке.
* * *
Есть такие невежи, которые уверяют, что появление белой птицы в южном квадранте не предвещает ничего – ни дурного, ни хорошего. Таковы варварские нововведения нашей эпохи.
* * *
– Ты еще пожалеешь, что отпустил его живым. У него злобный и мстительный нрав.
– До того, как со мной будет покончено, я еще не раз пожалею, что много кого пощадил.
* * *
Легионер Пулла! Ты вор. Вор неопытный и недалекий, но в прошлом ты служил мне верой и правдой, так что мы посчитаем твою глупость за некий вид честности.
* * *
– Как его зовут?
– Никак его не зовут!
– Назовем его Рубио, как моего голубя, который умер.
* * *
– Тебе пора учиться всему, что должен уметь мужчина: как сражаться, как обладать женщиной, как драть шкуру со зверя и все такое прочее.
– У меня впереди куча времени, успею.
– Ты кучу времени тратишь на бессмысленные каракули! И читаешь бредни этих старых греков пока кровь из глаз не брызнет! Все равно умнее не станешь!
* * *
Я бы убивал людей без труда, если бы знал, что они не смогут ответить ударом на удар.
* * *
Кладбища кишат незаурядными фехтовальщиками. Лучше уж вовсе не брать меч в руку, чем владеть им не в совершенстве.
* * *
Если ты не можешь не свистеть как бездельник, то свисти хотя бы добрую римскую песенку!
* * *
Твоя жизнь кончилась, вопрос лишь в том, как ты хочешь умереть. Мы хотим услышать правду. Если ты станешь запираться, мы тебя будем пытать, и ты умрешь после многих часов мучений и ужасов. А если скажешь все по-честному, то умрешь быстро и без боли.
* * *
– Пытай его!
– Ну, блин, ты даешь! А я еще думал, брать тебя с собой или нет.
* * *
– Подъем, пора к Марку Антонию!
– Да пошел ты нахер, свинодер.
* * *
– Инициатива первая: сенат утвердит избрание Цезаря как твоего со-консула на следующий год.
– Но он же все равно останется диктатором!
– Но гораздо приятнее звучит, если он будет консулом. Более дружелюбно.
* * *
– Может, мне ее поучить немного, как ты думаешь?
– Да не знаю. Это обычно срабатывает, если ты бьешь ее постоянно. Хорошая порка раз или два в день, пока не станет шелковая. Правда, так можно ей и наружность попортить!
* * *
– Может, ты позаботишься о том, чтобы он убил кого-нибудь?
– Это случится само собой. У нас, Юлиев, всегда под рукой найдется паратройка врагов.
* * *
– Сколько ты просишь?
– Тысячу.
– Ни хера себе! Да за такие бабки я поимел бы половину нарбонских шлюх, не считая их матерей!
– Но мы не в Нарбонии! Где бы это ни было.
* * *
– Цезарь обречен в любом случае, но ты слишком умен, чтобы просто так разделить его участь.
– До сегодняшнего дня я и не подозревал, какая же ты на самом деле ты гнусная и старая гарпия.
* * *
– Что за дерьмо? Я промок насквозь!
– Мы в полной безопасности. Богатые жертвы были переданы в дар Тритону.
– Если Тритон не сможет нас уберечь от воды, то пусть отсосет у меня!
* * *
Сегодня Цезарь на коне, и ты злорадно ликуешь. Завтра он в беде, и я должна унижаться!
* * *
Он был консулом Рима, и погибнуть столь жалким образом, быть расчлененным подобно грязному вору – позор!
* * *
– Таков закон.
– Римский закон!
– Неужели есть иной закон, ты, женоподобная тварь?
* * *
– Ну и дыра! Египтяшкие башки совсем недоумки, коли сотворили такое местечко.
– Не отзывайся дурно о богах на их родной земле.
– Дерьмо! Видел я их богов, Тита Пулла не испугает никакой ублюдок, даже с собачьей башкой!
* * *
– Царица, новости из Александрии.
– Говори, червь!
– Я глубоко сожалею о том, что должен сообщить: пусть царица готовится к путешествию в загробную жизнь.
– Когда?
– Сейчас.
* * *
Вы отлично умеете бить своих рабов, но вы не в силах отказаться от трубки, и вы это знаете.
* * *
– Она принцесса царской крови. Коснись ее и ты умрешь.
– Ну я же не дурак. Я просто говорю, что она меня хочет!
* * *
– Нет причин, чтобы болела твоя совесть. Мы делали только то, что должны были делать.
– Думаю, Сатурн сказал то же самое после того, как пожрал своих детей.
* * *
Уверяю тебя, брат, если я еще когда-нибудь услышу, как твое имя склоняют вместе со слухами о предательстве, я отрублю эти пухлые розовые руки и приколочу их гвоздями к дверям сената.
* * *
Цезарь сорвал осаду и утопил в крови войска Птолемея. Он цел и невредим и повелевает всем Египтом. Ну что за гениальный мужик, а?!
* * *
Ты знаешь, что они спят стоя? Слоны. Потому что если лягут, то снова встать уже не смогут.
* * *
– Веселей! Мы живы!
– Ну да, мы живы.
– А пока есть жизнь, есть и надежда.
– Боюсь, если чего мы и достигли, друг мой, так опровергли эту старую пословицу.
* * *
– Как называется человек, просивший пощады?
– Уверяю тебя, матушка, я понимаю, что мне нечем гордиться, об этом нет речи. Если уж я не покончил с собой по правилам чести, то тебе придется смириться со мной таким, какой я есть.
* * *
– Поэзия может подождать.
– Не стоит ей ждать слишком долго. Стихи – удел юных, ты не согласен?
* * *
– Зачем шапочка?
– День искупления.
– Сегодня что ли?
– И ты еще зовешь себя евреем?
– Ты что, стал мои ребе?
* * *
Я и не представлял, насколько мне не хватало тебя, мрачно расхаживающей по дому.
* * *
– Он пылок. Это меня согревает.
– А не зажечь ли больше светильников, чтобы согреться?
* * *
– Мертвый?
– Похоже на то.
– Что это было?
– Я его убил.
* * *
По воле сената и народа наш любимый отец, Гай Юлий Цезарь, провозглашается диктатором. Пожизненно. Далее: пятый месяц года отныне именуется в его честь июлем.
* * *
– Имена имеют определенный вес, верно?
– Назови кота рыбой, но плавать он не научится.
* * *
Плебеи обожают глядеть на драки себе подобных – обходится дешевле театра, а кровь самая настоящая.
* * *
– Так ты неплох, говоришь?
– Неплох? Я могу добиться оправдания Медеи!
* * *
Если бы ты тогда сказал мне, что намерен пойти в Рим, попросил бы у меня клятву верности, то я бы принес ее. Я бы, конечно, подумал, что ты сошел с ума, но все равно поклялся бы тебе в верности, потому что видел в тебе моего отца. Но ты не спрашивал меня о моей верности тебе. Ты потребовал ее под угрозой оружия. Я ничему не изменял.
* * *
– Опомнись! Ведь на каждой стене ты нарисован с ножом у моего горла! Я был бы дураком, если бы не придавал этому значения.
– Только тиранам нужно страшиться тираноборцев! А ты ведь не тиран! Ты сам столько раз говорил мне об этом.
* * *
Ему нельзя было подниматься, тем более садиться на лошадь. Теперь все его раны раскрылись как кровавые цветы.
* * *
– У меня нет желания сражаться на арене, Цицерон, приходится ублажать народ на другой лад.
– Ну построй что-нибудь еще, храм какой-нибудь, убей кого-нибудь – народ радуется буквально всему!
Мы столько лет вместе, а ты все еще удивляешься, что я способен сам завязывать себе ремешки на сандалиях.
* * *
– Вот странно!
– Неужели?
– С чего это вдруг? Она же меня ненавидит.
– И я тебя ненавижу. Это же дружбе не помеха.
* * *
– Прислушайтесь. Почему такая тишина? Тиран мертв, народ же должен радоваться. Где же ликующая толпа у ваших дверей? Где же возгласы о свободе?
– Народ боится перемен. Уныние вполне естественно.
* * *
– А если мы не захотим мира с тобой?
– Если не будем друзьями, значит, будем врагами, и я пойду на все, чтобы вас уничтожить.
* * *
– Он вульгарный зверь, и без Цезаря он сам себя сведет в могилу. Он гость в моем доме!
– Он не в доме, он на улице.
– И ты, мама!
* * *
– Прошу, вразуми своего сына. Он со своими друзьями должен покинуть город. Я не могу гарантировать им безопасность.
– Не надо так радоваться! Ты лжец. Ты нарушил клятву и поднял восстание. Вот и всё! То же самое мог сегодня сделать и актер.
– Ну тогда хорошо, что это сделал я, иначе ты бы сейчас на коленях отсасывала у этого актера.
* * *
Рим – для сраных римлян!
* * *
Торговля – основа гражданских отношений.
* * *
– Не хочешь получить искупление, центурион?
– Искупления нет.
– Право на искупление есть у всех, Люций. Даже у тебя.
* * *
– Что вы тут делаете?
– Дышим коноплей.
– Я это заметила. Из-за вас весь дом провонял! В будущем, делайте это на улице.
– Да, мама.
* * *
– Ты вчера поздно вернулся.
– Дела.
– И ты по делам напился, проблевался и полез ко мне.
* * *
– Не похож на торговца.
– Ну, мы все не похожи на тех, кем являемся.
* * *
– Скажи, а тебе понравилось спать с моей женой?
– Что?!
– Ты же поэтому мне не рассказал! Потому что ты спал с ней!
– Те переходишь границы.
– Ты спал с моей женой? Я задал вопрос!
– Уйди с дороги.
– Я задал вопрос!
– Какая разница, что я скажу? Ты мне не поверишь.
– Если скажешь правду, я поверю.
– Варен, клянусь костьми матери, между мной и Необи ничего не было. Ничего. Никогда.
– Я тебе не верю! Говори правду!
– Ладно, я спал с ней, ясно?! Спал! И еще половина мужиков со всего холма! Только ты уходишь – опаньки! – ноги врозь и очередь у ворот!
* * *
– Это слова Марка Тулия Цицерона! «В юные годы я защищал нашу республику, и в старости ее я не брошу. Я искренне благодарю Марка Антония, который предоставил мне такую многообещающую тему для обсуждения. Я обращаюсь лично к тебе, Антоний: постарайся выслушать меня как… как… э-э…»
– Продолжай.
– «Постарайся выслушать меня как трезвый и умный человек, а не вдрызг пьяный, помешанный на сексе урод. Ты, конечно, много достиг. Редко кто может похвастаться банкротством, еще не достигнув почетных годов. Ты принес нам войну, чуму и разрушение. Ты для Рима как Елена Троянская, но. но все же.»
– Продолжай.
– Продолжай!
– «Женская роль всегда подходила тебе как нельзя лучше».
* * *
Признание незаконно без пыток.
* * *
– Не падай духом, ты же еще жив!
– Очень надеюсь! Потому что если это загробная жизнь, то я ожидал большего.
* * *
– Что прикажете делать?
– Не знаю. Сделай что-нибудь! Отрежь ей лицо!
* * *
– У тебя нет опыта, нет связи.
– Зато у него есть армия!
* * *
Мне очень нравятся наши беседы в редкие моменты, когда ты не обкуренная.
* * *
– Почему ты бросил меня тут ради Варена?
– Ему нужна была моя помощь. Я не мог это так оставить. Дети.
– Варен. Ты его любишь, а не меня.
– Нет! Я люблю тебя.
– Но его больше.
– Нет. Глупости. Если бы вы оба тонули в реке, я бы спас тебя первой. Без раздумий.
– Клянешься?
– Клянусь! Ты в два раза легче.
– Легче?
– В два раза. Не такая тяжелая, проще спасать.
* * *
– Я была на отличном вечере с Иокастой, а этот дерзкий грубиян похитил меня.
– И принес домой к матери. Странное какое-то похищение.
* * *
– Мне очень жаль. Но, при всем уважении, их возмущение ничем не подкреплено. Что будет, если я не подчинюсь?
– Может быть, они бросят в тебя сандалиями?
* * *
– Куда ты направляешься?
– Не твое дело!
– Да я из вежливости спросила.
* * *
Когда сомневаешься – атакуй!
– Это так несправедливо! Не я убила ее драгоценного сына. Ей надо вопить перед твоим домом.
– Все, что ей надо – это немного внимания. Выйди, дай на себя поорать немного, и тогда она скоро уйдет.
* * *
Боги подземные, я, Сервилия из древнейшего и священнейшего рода Юниев, из чьих костей воздвигли семь холмов Рима, я взываю, услышьте меня! Прокляните эту женщину! Пошлите ей горечь и отчаяние на всю ее жизнь! Пусть не будет она чувствовать ничего, кроме пепла и стали! Боги подземного мира, всё, что у меня осталось, я жертвую вам, дабы вы исполнили мою волю!
* * *
– Мне сообщили, что римские властители не требуют взяток. Требуется подносить взятку как дар. Это так?
– Да. Да, это так. Боюсь, что мы самые ужасные ханжи.
* * *
– И это я слышу от мальчика, чей так называемый отец был объявлен богом!
– Это честь, которую он заслужил.
– Он сделал это только для того, чтобы тебя звали Сыном Бога. У тебя нет собственных достижений, поэтому ты пытаешься позаимствовать славу других.
* * *
Никто не верит тому, что говорят чтецы новостей.
* * *
– Брат!
– Не брат ты мне.
* * *
На заре нашей истории мы, мужчины Римской Империи, были сильными и свирепыми, но при этом неуклюжими и нелюдимыми существами. Только когда у нас появились жены, по-настоящему началось наше восхождение к величию. Именно женщины Рима с их нерушимой добродетелью и строгой моралью завоевали весь мир. Сияние их добродетели освещает нам, мужчинам, рискованный путь к славе. Именно женщины Рима оберегали наш очаг и дом, пока мы, мужчины, сжигали Карфаген. Именно женщины Рима, подобно волчице, вскормившей Ромула и Рэма, вырастили нацию мудрых политиков и непобедимых воинов.
* * *
– Они поверили каждому слову!
– Я сам верю в каждое слово!
* * *
– Вы что-то празднуете?
– Нет, мы просто веселые люди по жизни.
* * *
– Скажи мне, бил ли тебя когда-нибудь твой муж?
– Нет. Надеюсь, я никогда не давала ему повода поступать так.
– Может быть, отец?
– Нет.
– Благочестивая женщина, это хорошо. Это хорошо. Ты должна знать, что когда мы поженимся, я буду иногда бить тебя. Рукой или плеткой. Когда я буду так делать, ты не должна будешь чувствовать себя оскорбленной, я так делаю потому, что это доставляет мне сексуальное удовольствие. Не забывай про это и не расстраивайся.
* * *
Мне дорога моя жизнь. Какой бы она не была.
* * *
– Сэр, ваша жена дала указания передать вам кое-что.
– Да?
– Она дала указания сказать вам, что вы трусливая мразь.
– Так и сказала? А что ты думаешь об этом?
– Здесь не место для моих мнений.
– Ну все равно скажи.
– Это приказ?
– Да, это приказ.
– Ты не трус, но твоя душа тяжело больна. Эта болезнь будет точить тебя до самой смерти.
– В самом деле? И что это за болезнь?
– Не знаю, я не врач.
– Нет, ты не врач. а почему же ты так уверен в своем диагнозе?
– Я узнаю симптомы. У меня та же болезнь.
* * *
– Этого не может быть. Этого не может быть! Что я сделал такого? За что мне такая кара?
– Ах ты эгоистичный ублюдок, это ведь я умираю!
* * *
Он требует сдаться. Да я скорее съем своих собственных детей, нежели сдамся ему!
* * *
Царица должна умереть в одиночестве, таков обычай. Ее последним словом было ваше имя.
* * *
Этот человек превратил преданность в порок.
* * *
– Есть новости о моей матери?
– Она мертва. Убила себя. Самый лучший выход, достойный уважения.
* * *
– Он только предложил сделку, сказал, что во всем был виноват ты, и что мне с ним стоит заключить мир.
– Что ты ответил?
– Ну я ударил головой этого ублюдка и откусил ему язык. Он, наверное, понял, что ты не согласен.
* * *
Всю свою жизнь я боялся проиграть. Но теперь, когда пришел час, все совсем не так ужасно, как я ожидал. По-прежнему светит солнце, вода такая же вкусная, как и раньше. Слава имеет значение, но жить можно и без нее.
* * *
Охрана защищает меня от врагов, но кто защитит меня от друзей?
* * *
Бренная плоть Вашей Божественности уже позеленела.
* * *
Ты не прав. Я не тиран. Я законно захватил власть.
* * *
– За нами Сенат и все высшие сословия.
– А за мной разъярённая толпа, которая поджарит высшие сословия на углях догорающего сената!
* * *
Зачем богам помогать нам, если мы их не почитаем?