LIX

В израильской клинике было скучно, но в палате был вай-фай, и я пролеживал свободные от реабилитационных мероприятий часы, оставаясь в родном российском информационном пространстве – тогда как раз прошли столкновения футбольных фанатов на Манежной площади, и в газетах много писали о поднимающем голову русском фашизме, приводя в пример среди прочего и покушение на мою жизнь, так взбудоражившее все российское общество, в том числе и президента Медведева – это было время, когда Путин оставил его в Кремле вместо себя, и многие, да и я не исключение, думали, что это и есть новая перестройка по типу той, которая была в восемьдесят пятом году. Удивительно, но Медведев как раз в те же дни собрался в Израиль, точнее – в палестинскую автономию, у которой случился очередной виток дружбы с Россией, что-то они там, кажется, должны были подписать. Я допускал, конечно, что Медведев заедет навестить меня – он, еще когда я лежал в реанимации, сделал по моему поводу несколько заявлений, о которых я не знал, зато знали и врачи, и вообще все, и это здорово мне помогло и в прямом медицинском смысле, и в смысле, как это принято называть, моральной поддержки. В общем, я бы не удивился, если бы двери моей израильской больничной палаты распахнулись, и в нее вошел бы российский президент.

И мы действительно встретились, только для этого мне пришлось встать и добраться до Медведева самому – позвонили его люди и сказали, что он хочет «пожать мне руку». Я приехал в Иерихон, город, стены которого когда-то пали от звука трубы Иисуса Навина, и с тех пор в городе ничего особенно не ремонтировалось, и среди этих руин палестинские власти нашли какой-то участок, который они решили подарить российскому государству в знак дружбы. Медведев приехал принимать подарок.