История первая. Кружок друзей Адольфа Гитлера

Таборицкий и Шабельский-Борк принадлежали к той заметной группе эмигрантов, которая присоединилась к фашистам. Самой заметной фигурой среди был бывший генерал-майор царской армии Василий Викторович Бискупский. До революции он входил в Союз русского народа и позднее с гордостью говорил, что союз был олицетворением «фашизма и национального социализма».

Он много раз и легко менял менял свои политические ориентиры. В 1918 году вспомнил о своих украинских корнях и обосновался в Киеве. Получил звание генерал-хорунжего и командовал 3-м корпусом украинской армии. В Киеве собралось множество крайних националистов. Столица Украины стала для них последним пересадочным пунктом перед Германией, где они очень скоро оказались в одном лагере с Гитлером. Среди них были такие заметные в будущем союзники нацистов, как Федор Винберг, Петр Шабельский-Борк и Сергей Таборицкий.

Петр Николаевич Шабельский-Борк состоял в Союзе русского народа и в Союзе Михаила Архангела. Идеологические пристрастия были наследственными. Его отец был одним из друзей лидера Союза русского народа Дубровина. Мать, Эльза Шабельская-Борк, написала антисемитскую книжку «Подручные сатаны двадцатого века». В декабре 1913 года супруги стали издавать газету «Свобода и порядок». Как выяснилось после революции, деньги им давало полицейское ведомство.

В 1917 году Петр Шабельский-Борк пришел к выводу, что революция — дело рук Антанты, поэтому нет смысла надеяться на помощь Запада в реставрации монархии. Это возможно, как он позднее писал, «только путем восстановления традиционной дружбы между Россией и Германией». Так же думал и Сергей Таборицкий: «Не Германия, а Антанта — злейший враг России. Только немцы могут спасти Россию. Будущее России — в тесном союзе с Германией».

Отец Федора Викторовича Винберга был генералом и командовал Елисаветградским гусарским полком. Сам Федор Винберг тоже служил в армии. В 1913 году его произвели в полковники и дали под командование полк. Он состоял в Союзе Михаила Архангела. После февральской революции Винберг отказался служить Временному правительству. Остался поклонником монархии и участвовал в корниловском мятеже, как и лейтенанты Петр Шабельский-Борк и Сергей Таборицкий, служившие в Кавказской дивизии.

Власть гетмана Скоропадского на Украине оказалась недолгой. В ноябре 1918 года в Германии грянула революция. Скоропадский отрекся от власти и бежал в Германию. Он погиб при бомбардировке в самом конце войны — 26 апреля 1945 года.

Когда немецкие войска покидали Украину, они брали с собой русских офицеров, желавших перебраться в Германию. Таких нашлось около трех тысяч. В немецком воинском эшелоне эшелоне встретились Винберг и Таборицкий-Борк, с той поры они стали друзьями.

Василий Бискупский обосновался в Мюнхене. Там оказалось больше тысячи русских эмигрантов. Среди них не было людей левых или либеральных убеждений, только крайне правые.

Федор Винберг издавал газету «Призыв». Ему помогали Шабельский-Борк и Таборицкий, которые жили вместе. На эту газету обратил внимание Дитрих Эккарт, один из самых близких к Гитлеру людей, и призвал всех национально мыслящих немцев следить за ее публикациями. Некоторые публикации переводились на немецкий и помещались в газете «Фёлькишер беобахтер», центральном органоме гитлеровской партии.

Винберг и Шабельский-Борк основали альманах «Луч света», в третьем номере котором поместили «Протоколы сионских мудрецов», печально знаменитую фальшивку, повествующую о мнимом плане еврейства захватить власть над всем миром. Нацисты нашли переводчика и издали «Протоколы» на немецком. Эта фальшивка была, пожалуй, главным подарком русских националистов немецкому национальному социализму.

В апреле 1920 года и «Фёлькишер беобахтер» приступила к публикации отрывков из немецкого перевода «Протоколов сионских мудрецов». Это была инициатива редактора газеты Дитриха Эккарта, который прочитал книгу и поделился впечатлениями с фюрером. Эккарт безоговорочно поверил в подлинность «Протоколов сионских мудрецов». Балтийский немец Альфред Розенберг, официальный идеолог партии, относился к ним скептически, понимая, что это подделка.

Хотя балтийские немцы не принадлежали к ближайшему окружению Гитлера, который занимался политикой в пивных и кафе, они сильно повлияли на идеологию нацистов.

В Рижском политехническом институте существовало «Братство Рубония» — от латинского названия реки Даугава, протекающей через Ригу. Немецко-балтийская организация «Рубония» возникла в Риге еще в конце ХIХ века. Ее девиз — «Словом и делом за честь и право!» Члены этого студенческого объединения позднее эмигрировали в Германию и сыграли важную роль в истории национального социализма: Макс Эрвин фон Шойбнер-Рихтер, Арно Шикеданц, Альфред Розенберг…

Шойбнер-Рихтер 22 ноября 1920 года услышал выступление Гитлера. Он настолько высоко оценил ораторские качества Гитлера, что немедленно записался в партию. Розенберг познакомил его с Гитлером. Начался период активного сотрудничества фюрера с русскими эмигрантами.

Шойбнер-Рихтер родился в Риге в 1884 году просто Рихтером. У него вспыхнул роман с замужней дамой — Матильдой фон Шойбнер, которая была почти на тридцать лет его старше. Они вместе бежали в Мюнхен, где поженились в 1911 году, а потом вернулись в родные места. Один из родственников жены усыновил Рихтера, таким образом он получил право на двойную фамилию и дворянскую приставку «фон».

Георгий Карлович Граф, морской офицер, который в эмиграции стал начальником канцелярии великого князя Кирилла Владимировича, оставил воспоминания «На службе императорскому дому России. 1917–1941».

«Никому не известный Адольф Гитлер, — рассказывал Георгий Граф, — выступал в разных городах Баварии с зажигательными речами и возбуждал население против демократического правительства Веймарской республики. Ходили слушать Гитлера и русские эмигранты. Винберг и Шабельский увлекались его речами и были уверены, что Гитлер подготовляет возвращение к монархии. Как-то они уговорили и меня пойти послушать Гитлера. Сам он мне не понравился, но его речи возбуждали и захватывали. Стремление же Гитлера свалить все беды на евреев и масонов казалось несерьезным. Что касается генерала Бискупского, то он считал, что национально-социалистическое движение жизненно и будет иметь успех».

Таборицкий и Шабельский-Борк решили подкрепить слова делами — убить Павла Николаевича Милюкова, историка и либерально настроенного политика, лидера кадетов в Государственной Думе и министра иностранных дел во Временном правительстве. Таборицкий и Шабельский-Борк считали его одним из виновников падения царского режима. Милюкова монархисты возненавидели за его речь в ноябре 1916 года в Думе, когда он обвинил императрицу в германофильских симпатиях и антироссийской политике.

В тот день в Берлинской филармонии Павел Милюков читал лекцию «Америка и восстановление России». Послушать его пришло больше тысячи человек. Когда он закончил, сидевший в третьем ряду Шабельский-Борк вскочил и начал стрелять со словами:

— Это месть за царицу, месть за царскую семью!

Он выпустил полный барабан, ранил несколько человек. Но в Милюкова не попал. Шабельский-Борк выхватил из другого кармана второй пистолет и вылез на трибуну с криком:

— Я мщу за царскую семью!

Владимир Дмитриевич Набоков, один из редакторов эмигрантской газеты «Руль», ударил его по руке, в которой был пистолет. В дореволюционной России Владимир Набоков был одним из лидеров кадетской партии, депутатом первой Государственной думы. И тогда Таборицкий выстрелил Набокову в спину. Выстрел оказался смертельным — пуля попала прямо в сердце.

В зале присутствовали несколько полицейских в штатском. Единственное, что они смогли сделать, — арестовали обоих террористов. Шабельского-Борка и Таборицкого судили в июле 1922 года в берлинском уголовном суде. Эмигрантская газета «Общее дело» процитировала данные медицинского обследования подсудимых. Немецкие врачи обнаружили у Шабельского-Борка «ярко выраженные признаки дегенератства и психическую ненормальность». Убийцы постоянно принимали наркотики.

Шабельского-Борка суд присяжных приговорил к четырнадцати годам тюрьмы за покушение на убийство Милюкова. Таборицкого — к двенадцати годам за убийство Набокова. В марте 1927 года обоих помиловали, и они вышли на свободу. Веймарская Германия была на редкость милосердна со своими врагами.

Пока они отбывали срок, Шойбнер-Рихтер убеждал Гитлера, что боевые отряды националистов готовы взять власть. Он сильно переоценивал возможности и боевой дух боевых групп нацистов, ему это будет стоить жизни. Во время пивного путча в Мюнхене 9 ноября 1923 года — Шойбнер-Рихтер был убит полицейскими. Шойбнер-Рихтер был единственным из погибших в Мюнхене, чью потерю Гитлер считал невосполнимой…

Многие белые эмигранты предпочли перебраться во Францию. Остались те, кто восторгался Гитлером и рассчитывал на сотрудничество с нацистами. Но нацисты брали русских националистов только на подсобные роли. Пригодились профессиональные антисемиты. Бывшего председателя главного совета Союза русского народа и депутата Государственной Думы Николая Евгеньевича Маркова-второго взяли в гестапо консультантом.

Генерала Бискупского в 1937 году поставили во главе управления по делам русской эмиграции. Бюрократическое нацистское государство всех строило и расставляло по местам. Раз есть эмигранты из России (а их насчитывалось примерно сто двадцать пять тысяч), значит, кто-то должен за ними присматривать. Это была не политическая, а полицейская должность. Все проживавшие в Германии русские (не имевшие гражданства) должны были зарегистрироваться у Бискупского. Без выданного им удостоверения ни один русский не только не получал работы, но и запросто мог угодить в гестапо как эмигрант-нелегал.

Бискупский взял к себе помощником Петра Шабельского-Борка и Сергея Таборицкого, ставшего одновременно осведомителем гестапо.

Назначение Таборицкого сильно подействовало на Владимира Владимировича Набокова. Он уже стал знаменитым писателем, хотя «Лолита» еще не была написана. Когда убийца его отца стал одним из руководителей русской эмиграции, Набоков-младший понял, что из Германии надо бежать. С семьей уехал в Париж, оттуда в Соединенные Штаты. Его старшего брата в Германии убили, младшего посадили. Он ненавидел нацистскую Германию и «тех негодяев, которые убивали и мучили невинных и беззащитных».

Иначе оценивали нацистов другие эмигранты. Среди них нашлось немало радикалов, которые легко брались за оружие.