ТАБЛО

Текла в голубом вифлеемском небе серебряная, как бенгальский огонь, звезда. Заламывая бархатные шапки, подымали к её лучам бородатые лица волхвы на ночной дороге. В деревенском сарае, на охапке душистой соломы, лежала Богородица, прижимая к груди младенца. Их головы, как две свечи, окружены прозрачным сиянием. Выпуклыми фиолетовыми глазами смотрят на них коровы и кони. Тихо дышат сквозь прясла козы и овцы. Присели на насесте куры и зелёно-золотой петух. Сквозь оконце сияние бесшумно изливается в мир. В ночные оливковые рощи. В спящий Иерусалим. В Гефсиманский сад с дремлющими розами. На каменный сорный пустырь Голгофы с расклёванными костями. В римский Колизей, остывающий от пролитой крови. На поле брани, где, заколотые, и в смерти ненавидящие друг друга, лежат побитые воины. В застенки, где в цепях, дожидаясь ночных пыток, повисли мученики. В мраморные палаты, где на скомканных ложах, среди остатков огромного пира, в больных сновидениях спят участники безумной, безудержной оргии. Вифлеемский свет расходится во все стороны мира. К ледяным и тёплым морям. К алтарям и языческим капищам. В северную морозную Русь, где на чистой ночной поляне, белая, драгоценная, в снежном мерцании, стоит берёза.

Мир, готовый упасть в преисподнюю, хлюпающий кровью, хрипящий от ненависти, безбожный, не ведающий милосердия, лгущий устами жрецов, сгоняющий бичами народы к огромному, отлитому из злата кумиру, у копыт которого льют жертвенную кровь невинных младенцев, целомудренных дев, ясновидящих праведников, — этот богопротивный мир был спасён и помилован. Ему был дарован срок в две тысячи лет, краткий в глазах у Господа, как день единый, чтобы он, этот мир, стал богоносным.

С тех пор человечество — непрерывное поле брани. Добра со Злом. Справедливости и Насилия. Убийства и Откровения. Подвига и Клятвопреступления.

Всё так же страшные войны кровавят континенты миллионами убитых воинов, чьи тела проколоты копьями, разорваны ядрами, растерзаны снарядами, сожжены огнемётами и ядерными бомбами. Всё так же праведников и святых жгут на кострах, убивают на плахах, расстреливают у кирпичных стен, травят газами, морят голодом, замораживают в городах, сводят с ума психотропным телевидением. Всё так же народы сгоняются к подножию магических кристаллов Манхэттена, где в каждом, как в хрустальной колбе, запаяны демоны Войны, Денег, Похоти, Гордыни, Ненависти, Святотатства.

Рушатся под бомбами минареты Афганистана. Танки, рыгая огнём, катят по Вифлеему. Лежат в развалинах монастыри Косова. Не слышно истинного слова среди сатанинского хохота. Не видно праведного лица среди сатанинских рож. Не заметно добрых деяний среди бесчинств и насилий. И кажется, мир у последней черты. Бог распахнёт на небесах тяжёлый бархатный занавес, направит к земле свои ярые очи, и разом взорвутся все атомные бомбы в хранилищах, извергнутся все ожившие земные вулканы, растают все ледники, огонь и вода хлынут навстречу друг другу и поглотят человечество — эту неудачу творения.

Но так не будет. Мы — не сдавшееся Злу человечество. Среди нас по-прежнему живы герои и праведники. Не испугавшиеся тюрьмы и казни. Не купленные за деньги. Не впавшие в уныние и печаль. Не замолчавшие среди похотливого рёва. Не отказавшиеся от Родины и Христа. Принимающие в дом сироту. Пригревающие вдову. Умирающие "за други своя". Скачущие на конях, под хоругвями, вслед за Святыми, Богословами, Пророками, Песнопевцами, Промыслителями — в той Церкви Воинствующей, что мчится навстречу серебряной Вифлеемской звезде, навстречу Второму явлению Христа.

Он явится. Не в Кремлевских палатах, где на золотом стульчаке сидит маленький аккуратный разведчик. Не в офисе банка, где властвует красногубый, румяный банкир. Не в огромном, как небоскрёб, храме, где восхваляет власть одетый в ризы Первосвященник. Не в богатом кабинете, где за ореховым столом, среди дорогих безделушек слагает верноподданнический стих сладкоречивый наймит.

Он явится бездомному бомжу и сироте убитого воина. Пастырю, гонимому за истинную веру. Политику, стоящему за униженных и оскорблённых. Голодному поэту, славящему Россию Бессмертную. Он явится в замерзающих городах, в обветшалых сельских школах, умирающему от раны десантнику. Снизойдёт с небес по тонкому лучу, как по жёрдочке. И от его невесомых шагов содрогнутся башни Манхэттена, и чёрный клубящийся Демон, грызущий обломки "боинга", расточится и канет.

Александр ПРОХАНОВ

1

2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 3 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

4

zavtra@zavtra.ru 5