Глава пятнадцатая БИТВА НАД КОРАБЛЯМИ. ЯВНОЕ И СОКРЫТОЕ

Попробуем теперь посмотреть, что происходило в небе над кораблями 6 октября. Скажу сразу: мы обнаружим там много такого, что просто не укладывается в голове. Итак, давайте проанализируем ход воздушных сражений над кораблями в течение всего дня 6 октября.

Вспомним, что всего на корабли немцами было произведено пять атак. Во время первой из них, в 9 часов утра, корабли атаковали 10 самолетов (8 Ю-87 и 2 истребителя «фокке-вульф» или Ме-109). На этот момент наши корабли прикрывала, скорее всего, одна смена «киттихоков» — 3 самолета. Об этом, по крайней мере, пишет в своих воспоминаниях Н.Г. Кузнецов. По некоторым данным, это были самолеты из 2-го гвардейского истребительного авиаполка Черноморского флота.

Во время этой атаки был, как мы знаем, поврежден «Харьков», а немцы потеряли 2 самолета — 1 пикировщик и 1 истребитель. Кроме этого ранее был уже сбит и «Гамбург». Итого на этот момент потери немцев — 3 самолета. О потерях наших самолетов данных нет, поэтому можно предположить, что потерь в самолетах у нас не было.

Вторая атака кораблей последовала приблизительно в 11 часов 50 минут. Времени, прошедшего с первой атаки (почти три часа), немецким самолетам вполне хватило, чтобы дозаправиться и загрузить новые бомбы на своих аэродромах, и нагнать отходящие корабли. Во второй атаке со стороны немцев участвовало, по одним данным, всего 15 самолетов Ю-87 (т. е. без прикрытия!). Н.Г. Кузнецов в своих воспоминаниях говорит о 14 Ю-87; по другим данным, немцы имели 9 Ю-87 и 6 истребителей. Так как маловероятно, чтобы немцы посылали свои бомбардировщики без прикрытия, данные о 9 пикировщиках и 6 истребителях выглядят более достоверными.

В этот момент наши корабли прикрывались с воздуха уже значительными силами. Как мы уже отмечали, к 10 утра отряд Негоды достиг рубежа прикрытия истребителями ближнего радиуса действия. К этому времени над кораблями должны были находиться как минимум одна смена «киттихоков» (3 самолета) и 9 истребителей ЛАГГ-3 и Як-1. Итого против 6 немецких истребителей мы имели целых 12 своих, то есть преимущество в истребителях было двукратным! Разумеется, что целью наших истребителей были не истребители противника, а пикировщики. Однако имеющихся сил было вполне достаточно, чтобы связать боем немецкие истребители и одновременно, при поддержке зенитной артиллерии кораблей, отогнать «лаптежники». Результатом этого боя стало повреждение «Бесстрашного». Большего немцам добиться в тот раз не удалось. О конкретных потерях в этой атаке немецких самолетов, как и о наших, данных нет.

В 14 часов 35 (40) минут (то есть через два с половиной часа спустя после второй атаки) последовала третья атака кораблей. Судя по времени, прошедшему с момента предыдущей атаки, и в этой атаке, похоже, участвовали те же самолеты, которые принимали участие в атаках в 9.00 и 11.50. Данные о немецких самолетах в этой атаке расходятся. В ряде изданий говорится об общем количестве в 36 самолетов, тогда как в политдонесении указывается 26 Ю-87. Н.Г. Кузнецов в своих воспоминаниях говорит всего о пяти Ю-87 и двух истребителях, зато в военно-историческом очерке «Военно-морской флот Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» атакующие самолеты оцениваются как пять Ю-87 и двенадцать Ме-109. На взгляд автора, данные военно-исторического очерка «Военно-морской флот Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» являются наиболее близкими к истине.

Итак, зная теперь об усилении истребительного прикрытия наших кораблей, немцы, сократив количество своих пикировщиков, одновременно в два раза усилили их истребительное прикрытие. Таким образом, во время этой атаки силы истребительной авиации с обеих сторон были приблизительно равны, разумеется, если к этому времени командование ВВС ЧФ сумело организовать новую полнокровную смену самолетов над кораблями. Как бы то ни было, но во время отражения этой атаки наша авиация своей задачи не выполнила. Итогом третьей атаки, как мы знаем, стало потопление «Беспощадного» и повреждение «Способного». О потерях самолетов с обеих сторон данных нет.

Четвертая атака пикировщиков произошла приблизительно в 15 часов 40 минут. О составе наших самолетов над кораблями в тот момент данных нет. Условно можно предположить, что состав оставался примерно таким же, как и раньше, то есть приблизительно 10–12 истребителей. К этому времени командование ВВС послало к кораблям и несколько бомбардировщиков. О составе немецких сил в этой атаке точных данных нет. Есть только упоминание приблизительно о двух десятках Ю-87.

Зачем посылали к кораблям бомбардировщики, совершенно непонятно. Может, для того, чтобы они отвлекали на себя немецкие истребители? Скорее всего, это был просто жест отчаяния, когда к терпящим бедствие кораблям бросали уже вообще все, что только имелось в наличии. Разумеется, толку от бомбардировщиков было немного.

Судя по всему, четвертая атака со стороны немцев существенно отличалась от всех предыдущих. Во-первых, в ней уже не могли участвовать самолеты, бомбившие наши корабли в 14.40, так как за один час они просто не смогли бы долететь до аэродрома, заправиться там топливом, загрузить боезапас и вернуться обратно. Кроме того, количество принимавших участие в этой атаке самолетов говорит о том, что, узнав о потоплении одного корабля и повреждении двух других, немецкое командование теперь уже бросило все свои наличные силы для развития обозначившегося успеха.

Сколько наших самолетов было в этот момент над кораблями, мы в точности не знаем. Возможно, что все те же 10–12 истребителей плюс несколько бомбардировщиков. Однако вполне возможно, что, помня о двухчасовом перерыве между предыдущими атаками, командование ВВС ЧФ в это время производило дозаправку основной массы своих истребителей на аэродромах и новая «внеплановая» атака немцев застигла всех врасплох. Результатом четвертой атаки, как мы знаем, стало потопление «Харькова».

Последняя, пятая, атака была произведена немцами около 18 часов, то есть спустя все те же два часа с момента предыдущей атаки. Два часа — это время полета к аэродромам, дозаправки топливом, дозагрузки боезапасом и полета вдогонку последнему оставшемуся кораблю. Это значит, что для участия в пятой атаке были привлечены все самолеты, участвовавшие в предыдущей, четвертой, атаке в 15.40, а кроме них и те, что участвовали и в третьей атаке в 14.40, но не успели поучаствовать в четвертой. Это предположение подтверждается утверждением Н.Г. Кузнецова, что пятый налет «был самым крупным». Данные о немецких самолетах, принимавших участие в пятой атаке, разнятся. Есть данные о 30 Ю-87, есть данные о 25 Ю-87. О количестве наших самолетов данных нет. Во время этой последней атаки был потоплен «Способный».

А каковы были потери немцев в ходе потопления наших кораблей? Согласно политдонесению, зенитная авиация наших кораблей сбила 6 немецких самолетов, согласно «Хронике», она сбила 8 самолетов и еще 3 повредила, кроме этого «Хроника» говорит еще о 14 самолетах противника, которые сбили наши истребители дальнего действия. Публикуются данные и о 14 потерянных немцами самолетах вообще. Данные «Хроники» следует все же считать более объективными. Однако, учитывая, что в той ужасной обстановке было не до подсчета подбитых вражеских самолетов, все приведенные цифры следует считать все же примерными.

Если принять во внимание, что зенитная авиация кораблей сбила 6–8 самолетов противника, то общее количество уничтоженных неприятельских машин составляет от 20 до 22 единиц. Однако, несмотря на то что к кораблям ВВС ЧФ было сделано 115 самолето-вылетов, 14 сбитых самолетов оказалось явно недостаточно, чтобы надежно их прикрыть.

Поэтому, видимо, вполне можно согласиться с капитаном 2-го ранга Негодой, который в выводной части своего рапорта отметил, что «для прикрытия кораблей самолеты типа „Бостон“, Пе-2, ДБ-3 (т. е. бомбардировщики. — В.Ш.) не годятся. Они совершенно не мешали пикировщикам, а атаковали их после разгрузки бомб». Странно, что командир дивизиона эсминцев должен объяснять командующему ВВС ЧФ и командующему ВВС ВМФ прописную истину о том, что бомбардировщиками нельзя прикрыть корабли от истребителей!

Относительно действий нашей истребительной авиации Негода отозвался в своем рапорте так:

«Прикрывающая истребительная авиация действовала нерешительно, пикировщиков в лоб не атаковала».

В отчете командира 1-й минно-торпедной дивизии ВВС Черноморского флота о выполнении задачи по прикрытию кораблей и о воздушных боях можно прочитать, что в 5 часов 30 минут взлетели три дальних истребителя «киттихок» (ведущий капитан Томашевский), имевшие задачу прикрытия кораблей на отходе от цели. Высота прикрытия 3000 метров. Прикрывать корабли начали в 6 часов 30 минут. В 7 часов 15 минут к эсминцам подошел лидер «Харьков». В 8 часов 15 минут на высоте 3000 метров обнаружен самолет противника «Гамбург-140», пытавшийся в лоб атаковать один из кораблей, снизившись до 50 метров. Звено «киттихоков» вышло в атаку на «Гамбург-140». В результате атаки немецкий самолет загорелся и отвернул в открытое море. В 8 часов 14 минут, в 12 километрах по курсу следования кораблей, «Гамбург-140» произвел посадку на воду. Так и не дождавшись сменяющей группы, в 8 часов 20 минут самолеты прикрытие прекратили и ушли на аэродром. «Киттихок» старшего лейтенанта Заболотного из-за недостатка горючего был вынужден произвести посадку на берегу лимана Витлаевский. Еще один «киттихок» — лейтенанта Макаренко — также из-за недостатка горючего, совершил посадку на воду в 400 метрах от Южной Озерейки. При посадке летчик получил ранение.

В 5 часов 40 минут от ВВС получено сообщение об обнаружении отходящих кораблей самолетом противника. Командир дивизии распорядился привести в готовность все истребители, которые выслать для прикрытия по вызову. Тогда же командиром дивизии доложено в штаб ВВС, что ввиду малого количества истребителей целесообразно 9 Пе-2 на бомбоудар не посылать, а все истребители готовить для прикрытия кораблей. Решение командира дивизии утверждено не было, и командующим ВВС приказано выполнять задачу по плану.

В 6 часов 15 минут взлетели 9 Пе-2 (ведущий капитан Егоров, штурман — капитан Мозжухин) под прикрытием 6 «авиакобр» (ведущий гвардии капитан Карасев) с целью уничтожения плавсредств на рейде и в порту Феодосии.

В 7 часов 15 минут самолеты нанесли удар с пикирования по плавсредствам на внешнем рейде Феодосии. Было сброшено 16 ФАБ-250 и 20 ФАБ-100. Результат атаки фотографировался. По данным расшифровки зафиксировано 25 взрывов в районе нахождения плавсредств и на молу. Расположенная на молу батарея противника огонь прекратила. Наблюдалось прямое попадание в сухогрузную баржу, которая взорвалась. Одна бомба разорвалась рядом с бортом транспорта водоизмещением в 2000 тонн. Сообщены разведданные о наличии на внешнем рейде Феодосии рассосредоточенных плавсредств противника (буксиры и баржи). Сильное противодействие самолетам осуществляла зенитная артиллерия и автоматы противника. Истребители прикрывали надежно. В 7 часов 55 минут самолеты вернулись на аэродром.

В 7 часов 20 минут три «киттихока» (ведущий лейтенант Бочаров) взлетели с аэродрома с задачей смены предыдущей группы истребителей и прикрытия кораблей на переходе. В 7 часов 25 минут лейтенант Бочаров обнаружил в кабине течь масла и в 7 часов 35 минут произвел посадку на аэродроме. Полет продолжили лейтенант Степанов и младший лейтенант Черкашин. В 8 часов 15 минут самолеты обнаружили корабли на 80 километров к югу от Феодосии и мыса Чауда, следующие курсом 70 градусов. При подходе к кораблям лейтенант Степанов получил запрос с флагманского корабля: «Аист, что за дым впереди?» Ответил: «Догорает „Гамбург-140“». В 8 часов 30 минут корабли подошли к горящему самолету противника, встали в круг и стали подбирать экипаж «Гамбурга-140».

В 8 часов 20 минут над кораблями на большой высоте, параллельно их курсу, прошли два Ю-88, предположительно разведчики, наводящие бомбардировщики. В 8 часов 37 минут со стороны Керчи появились 8 Ю-87 под прикрытием двух Ме-109. Немецкие истребители, прикрывшие бомбардировщики, пытались атаковать сверху в хвост самолет лейтенанта Степанова, который контратакой снизу вверх атаковал ведомого Ме-109 и сбил его. Самолеты Ю-87 с высоты 3000 метров начали последовательно пикировать на корабли. В момент пикирования ведомый (младший лейтенант Черкашин), предупрежденный Степановым о самолетах противника, атаковал ведущего Ю-87. На пикировании сверху он дал длинную очередь из всего оружия. Самолет противника задымил и, не выходя из пике, упал в море в непосредственной близости от наших кораблей. В период этого воздушного боя остальные Ю-87 продолжали пикировать. В результате налетов самолетов противника отмечено одно попадание по кораблю, предположительно в машинное отделение, т. к. корабль потерял ход и был взят на буксир вторым кораблем. После бомбоудара бомбардировщики противника на бреющем полете ушли в сторону берега.

В 9 часов 18 минут появился один Ме-110, который пытался атаковать корабль, но был отогнан самолетами прикрытия. В 10 часов 10 минут самолеты окончили прикрытие кораблей и в 10 часов 45 минут произвели посадку на аэродроме. При отходе летчики видели подход новой смены прикрытия — двух истребителей «аэрокобра».

Два истребителя «аэрокобра» (ведущий старший лейтенант Стариков) взлетели с аэродрома в 9 часов 20 минут. Было хорошо видно, что один из кораблей ведут на буксире. При подходе к кораблям на высоте 3000 метров Стариков принял радио от прикрывающей группы «киттихоков»: «Над целью Ме-109 и „юнкерсы“». Истребители, набрав 5500 метров, обнаружили три корабля и начали их прикрытие. В 9 часов 55 минут со стороны Керчи на высоте 5000 метров увидели Ю-88, шедший к кораблям. Старший лейтенант Стариков принял решение его атаковать и пошел на пересечение курса. Сблизившись сзади в хвост на дистанцию 15 метров, он вместе с ведомым открыл огонь по вражескому самолета из всех видов оружия. В ответ Ю-88 успел дать лишь одну очередь, после чего загорелся и в 10 часов 15 минут в отвесном пике упал в море. Больше у данной группы встречи с неприятельскими самолетами не было. В 11 часов 01 минуту группа Старикова закончила прикрытие и в 11 часов 35 минут приземлилась на аэродроме.

В 10 часов 37 минут на прикрытие кораблей с аэродрома стартовали два самолета А-20-Ж (ведущий капитан Протас, штурман — старший лейтенант Ткаченко). В 11 часов 35 минут самолеты встретили корабли и вступили в их охранение. При этом все три корабля находились без движения, лидер «Харьков» был на буксире. Над кораблями встретили две «аэрокобры», которые через 15 минут в 11 часов 46 минут ушли на аэродром.

В 11 часов 50 минут шесть Ю-87 с пикирования атаковали наши эсминцы. Три Ю-87 атаковали лидер «Харьков» с буксирующим его эсминцем. Разрывы бомб с самолетов наблюдали в 5-15 метрах. Прямых попаданий не было. Три Ю-87 атаковали впередиидущий эсминец. Наблюдали прямое попадание в эсминец, на котором возник пожар с густым черным дымом. Через 15–20 минут пожар был ликвидирован и эсминец остался на месте. При выходе из пикирования самолет противника был атакован капитаном Протасом. Атака была безрезультатна. В 13 часов 14 минут самолеты группы капитана Протаса закончили прикрытие и ушли на аэродром. На момент ухода все три корабля стояли без хода.

В 9 часов 55 минут с аэродрома на прикрытие кораблей вылетели два истребителя «аэрокобра», ведущий — старший лейтенант Вотолкин. В 10 часов 30 минут, придя в предполагаемый район нахождения кораблей, никого не обнаружили и ушли на аэродром. Причина необнаружения кораблей — отсутствие точных данных о местонахождении кораблей от них самих и от предыдущей пары прикрытия.

В 10 часов 41 минуту на прикрытие кораблей взлетела пара «аэрокобр», ведущий — майор Карасев. Придя в предполагаемый район нахождения кораблей, их там не обнаружили. В 12 часов 55 минут произвели посадку на аэродроме. Причина необнаружения кораблей — самолеты вышли южнее предполагаемой точки встречи с кораблями. Погода: ясно, густая дымка.

В 11 часов 45 минут взлетели четыре истребителя «киттихок», ведущий — капитан Тимошевский. В 12 часов 21 минуту самолеты обнаружили корабли. Один из кораблей вел на буксире второй, третий стоял в стороне без хода. Барражирование самолеты осуществляли на высоте 3000 метров. За время прикрытия встреч с противником не было. В 13 часов 41 минуту самолеты ушли на аэродром и в 14 часов 10 минут приземлились.

В 13 часов 10 минут с аэродрома взлетели две «аэрокобры», ведущий старший лейтенант Зюзин. В 13 часов 40 минут на высоте 3000 метров обнаружили корабли, которые в это время прикрывались четырьмя Як-1 и четырьмя Ил-2. Позднее подошли два А-20-Ж. Корабли в это время имели ход 5 узлов. Один эсминец на буксире вел лидер «Харьков», потом оставил его и взял на буксир второй эсминец.

В 14 часов 40 минут четыре Як-1 и четыре Ил-2 ушли на аэродром. В прикрытии остались три «аэрокобры» и два А-20-Ж (ведущий — подполковник Ефремов, штурман — майор Шулин).

В 14 часов 42 минуты со стороны Керчи на высоте 2800 метров к кораблям двумя девятками подошли восемнадцать Ю-87 под прикрытием одиннадцати Ме-109 и двух Ю-88. «Аэрокобры» атаковали первую девятку Ю-87. В момент этой атаки «мессершмитты» пошли в атаку на «аэрокобры». Летчик Зюзин зашел на развороте в хвост Ме-109 и с дистанции 100–150 метров произвел две атаки. Ме-109 резко задымил и резко пошел вниз, упав в воду. На выходе из атаки Зюзин увидел два Ю-88, которых атаковал на преследовании.

В 14 часов 45 минут девять Ю-97 с пикирования под прикрытием девяти Ме-109 атаковали лидер «Харьков» и два эсминца. Корабли были покрыты разрывами бомб, но прямых попаданий не было. Подполковник Ефремов снизился до 200 метров, чтобы лучше рассмотреть состояние кораблей. Все три корабля стояли на месте, взрывов и пожаров на них не было.

Кроме «аэрокобр» в этом бою приняли участие три прибывших на прикрытие кораблей Як-1 из 9-го истребительного авиаполка 11-й штурмовой авиадивизии. По итогам боя летчики 9-го истребительного полка доложили о сбитии трех Ю-87 и одного истребителя без потерь со своей стороны.

Прямых попаданий бомб в корабли летчики не видели. В 14 часов 53 минуты самолеты противника вышли из боя и ушли в направлении Керчи. В 14 часов 55 минут наши самолеты ушли на аэродром. Два А-20-Ж оставались над кораблями до 15 часов 00 минут. По самолетам противника они огонь так и не открывали, так как те были значительнее выше их.

В 14 часов 25 минут на прикрытие кораблей вылетели две «аэрокобры» (ведущий — гвардии лейтенант Трофимов) и два «киттихока» (ведущий — лейтенант Хорьков).

В 14 часов 56 минут самолеты обнаружили два корабля в квадрате № 1576. Один без хода, а второй на малом ходу. Барражируя над кораблями, летчики наблюдали, как один из кораблей затонул в 15 часов 30 минут. За время барража над кораблями встреч с самолетами противника не было. В 16 часов 20 минут, окончив прикрытие, самолеты ушли на аэродром. Внизу наблюдали один корабль.

В 14 часов 35 минут с аэродрома вылетел самолет Пе-2, имевший задачу в качестве истребителя прикрывать корабли. На аэродром самолет вернулся в 16 часов 03 минуты.

В 15 часов 12 минут самолеты видели лидер «Харьков» и эсминец. В 15 часов 30 минут летчики наблюдали гибель лидера «Харьков». Во время гибели лидера и спасения с него людей над местом гибели «Харькова» ходили восемь Як-1, два А-20-Ж и два МБР-2. На месте гибели «Харькова» образовалось большое масляное пятно.

В 15 часов 23 минуты с аэродрома на прикрытие кораблей взлетели два А-20-Ж (ведущий — капитан Протас, штурман — старший лейтенант Ткаченко). В 15 часов 58 минут с самолетов видели эсминец, подбирающий плавающих людей. В 16 часов 45 минут эсминец перешел в другую точку, где продолжил подъем людей. В это время над кораблем ходили два МБР-2. Через 15 минут подошли еще два МБР-2 и появились два наших истребителя, которые в начале были обстреляны с корабельной зенитной установки.

В 15 часов 55 минут самолеты наблюдали выход из Цемесской бухты к месту гибели «Харькова» восьми торпедных катеров и трех сторожевых катеров.

В 15 часов 25 минут с аэродрома взлетели два Пе-2 (ведущий — капитан Гнедой, штурман — капитан Малый). В 15 часов 45 минут самолеты обнаружили эсминец, подбиравший людей, над которым ходили два Як-1, три МБР-2 и два Б-3. В 16.00 к эсминцу подошли две «аэрокобры» и два «киттихока». Вокруг эсминца с самолетов наблюдали большое маслянистое пятно и четыре шлюпки.

В 15 часов 45 минут взлетели две «аэрокобры» (ведущий — гвардии старший лейтенант Наржимский), два «киттихока» (ведущий — лейтенант Черкашин) с задачей прикрытия кораблей. В 16 часов 15 минут на высоте 2000 метров в квадрате № 1578 встретили один корабль без хода. Затем корабль начал циркулировать на малом ходу.

В 18 часов 15 минут над кораблем на высоте 3000 метров появились 25 Ю-87. Строй самолетов противника напоминал разрозненные группы по 3–4 самолета в пеленге. Самолеты противника с ходу начали пикировать на прикрываемый объект. Высота вывода у некоторых самолетов была от 400 метров, атаковали с правого борта. Темп удара был скоротечным. «Аэрокобры» в момент пикирования атаковали Ю-87 сзади сверху в хвост. Гвардии старший лейтенант Наржимский на пикировании сбил два Ю-87 и один на выводе на бреющем полете. Младший лейтенант Шутов сбил один Ю-87 на пикировании и один на выводе на бреющем полете.

В 18 часов 18 минут самолеты противника ушли от корабля в сторону берега. Летчики самолетов «аэрокобра» наблюдали разрывы бомб не ближе 50 метров от корабля. Прямых попаданий летчики не видели. На отходе с наших самолетов наблюдали три торпедных катера, идущих скоростью 30 узлов в квадрат № 1579, и семь торпедных катеров, идущих в квадрат № 1582. Самолеты «киттихок» в отражении атаки Ю-87 участия не принимали, т. к. ходили без подвесных бачков и из-за недостатка горючего вернулись на аэродром в 17 часов 20 минут. Самолеты «аэрокобра» прикрывали корабль до полного расхода горючего, оставив его только на обратный маршрут. В 18 часов 47 минут самолеты приземлились. При уходе корабль оставался на плаву. На самом деле эсминец «Способный» во время этой атаки получил сразу три попадания 250-кг бомб и уже в 18 часов 30 минут затонул.

В 16 часов 30 минут взлетели два самолета Пе-2 (ведущий — старший лейтенант Боровиков, штурман — младший лейтенант Боевский) для прикрытия эсминца. В 17 часов 30 минут встретили эсминец, над которым находились два Б-3, два МБР-2 и две «аэрокобры». В 17 часов 38 минут девять Ю-87 со стороны солнца с пикирования атаковали маневрирующий эсминец. Прямых попаданий не наблюдали. Старший лейтенант Боровиков произвел три атаки по Ю-87 снизу в лоб с дистанции 500 метров — безрезультатно. Ведомый прикрывал ведущего. После атаки самолеты противника ушли со снижением бреющим полетом курсом на Феодосию. При отходе от эсминца штурман младший лейтенант Боевский наблюдал в 50-100 метрах от корабля клубы черного дыма. В 18 часов 28 минут самолеты приземлились.

В 17 часов две «аэрокобры» (ведущий — майор Юдин) и два «киттихока» (ведущий — лейтенант Гавриш) взлетели с аэродрома с задачей прикрытия корабля. В 18 часов 30 минут летчики наблюдали у борта корабля взрыв. После взрыва корабль затонул. В районе затонувшего корабля сидел на воде самолет МБР-2 с выключенным мотором.

В 17 часов с аэродрома двумя парами взлетели четыре Ил-4 (ведущий первой пары — капитан Пресич, штурман — старший лейтенант Незабудкин, ведущий второй пары — капитан Федоров, штурман — младший лейтенант Малышкин). В 17 часов 55 минут экипажи Ил-4 наблюдали, что эсминец горел в средней части, нос эсминца при этом был погружен в воду, на корме находились люди, а за кормой эсминца были спущены несколько шлюпок. В это время над эсминцем на высоте 100 метров ходили два МБР-2 и на высоте 2000 метров два «киттихока». В 18 часов 25 минут на эсминце произошли три последовательных взрыва, после чего он начал тонуть. Перед первым взрывом из зенитной пушки корабля был произведен один выстрел трассирующим снарядом красного цвета.

В 18 часов 30 минут эсминец затонул. На месте гибели образовалось масляное пятно. Западнее затонувшего эсминца на удалении два километра также имеются два масляных пятна, среди которых видны пять небольших шлюпок и отдельно плавающие люди. Спасшимся людям Ил-4 сбросили шлюпки и бортовые пайки. В 18 часов 35 минут самолет МБР-2 произвел посадку на воду. В момент прихода в район прикрытия и за период пребывания Ил-4 над тонущим эсминцем самолетов противника уже не было. В 18 часов 35 минут самолеты Ил-4 взяли курс на аэродром. Погода по маршруту и в районе прикрытия — ясно.

Вот как выглядит статистика воздушных боев согласно журналу боевых действий оперативного дежурного штаба Черноморского флота:

«В течение дня в налете на отряд кораблей участвовало:

бомбардировщиков противника — 54,

истребителей — 22,

разведчиков — 3.

Всего — 79.

Из них сбито нашей ИА:

бомбардировщиков — 14,

истребителей — 2,

разведчиков — 2.

Всего — 18.

Указанный подсчет минимальный.

В течение дня ВВС ЧФ для прикрытия и поиска кораблей отряда произвели 115 самолето-вылетов. Из них:

„Киттихок“ — 18,

ЯК-1 — 18,

Б-3 — 2,

„Аэрокобра“ — 15,

ЛАГГ-3 — 4,

ИЛ-4 — 4,

ПЕ-2 — 6,

ИЛ-2 — 23,

МБР-2 — 18,

А-20-Ж — 6,

И-156 — 2».

Что же касается самолетов, которые нанесли смертельные удары нашим кораблям, то пикирующие бомбардировщики Ю-87 на протяжении всей войны были для кораблей нашего военно-морского флота сущим бедствием. 23 сентября 1941 года X. Рудель на Ю-87 нанес тяжелейшие повреждения линейному кораблю «Марат» (навсегда выведя его из строя) при налете на Кронштадт. Через полтора месяца в Севастополе «штуки» 77-й эскадры потопили крейсер «Червона Украина».

Ряд историков считают, что советские источники приводят неправдоподобные цифры о том, что в ходе своих налетов на наши корабли немцы потеряли 8 самолетов, сбитых зенитчиками, и еще 14 машин, сбитых истребителями. Всего 22 самолета. Немцы утверждают, что в операции с немецкой стороны участвовали только десять машин Ю-87 из 7-й эскадрильи StG-2, возглавляемые капитаном (обер-лейтенантом) Хубертом Пёльцем. Впрочем, они же признают, что это был последний крупный успех Ю-87 во Второй мировой войне.

По донесениям немецких летчиков, их атаки советских кораблей, несмотря на авиационное прикрытие, проходили почти беспрепятственно. С каждым налетом немцы наращивали усилия. В первом налете участвовало 8 бомбардировщиков, во втором — 14, в третьем — 17, в четвертом — 25. В четвертом налете 25 «юнкерсов» не оставили эсминцу «Способный» шансов остаться на плаву. Два других корабля погибли еще раньше. Эсминец «Беспощадный» был потоплен лично обер-лейтенантом X. Пёльцем. В немецких источниках утверждается, что Пёльц три раза возглавлял атаки на наши корабли и кроме решающего удара по «Беспощадному» добился еще одного точного попадания.

Вполне возможно, что среди 14 сбитых немецких самолетов значительную долю занимали истребители, прикрывавшие пикирующие бомбардировщики. Они первыми вступали в бой с нашими истребителями, а потому и потери их должны быть весьма значительными. Кроме этого имеется информация, что помимо «лаптежников» из 7-й эскадрильи StG в атаках наших кораблей 6 октября 1943 года участвовали пикирующие бомбардировщики и Ю-87D из 9-й эскадрильи StG3 под командованием обер-лейтенанта Э. Якоба. Эта эскадрилья была переброшена в Крым еще в августе 1943 года. На личный счет Э. Якоба тоже занесено потопление одного из наших кораблей.

По крайней мере 29 февраля 1944 года Эберхард Якоб именно за участие в уничтожении трех наших кораблей был награжден Рыцарским крестом. По-видимому, самолеты из 9-й эскадрильи StGЗ были перенацелены на наши корабли, когда наметился серьезный успех, и они приняли участие в последних атаках.

Любопытна оценка событий 6 октября со стороны немцев. Ряд немецких историков говорит о том, что немцам очень повезло и пикировщики 6 октября случайно оказались на крымском аэродроме, так как их якобы вот-вот должны были перекинуть куда-то на другое направление. Интересно и то, что немцы почему-то считали, что в набеговой операции у нас участвовало пять кораблей, а потому высказывали сожаление о том, что двум все-таки удалось уйти. Другая часть немецких историков полагает, что успех в уничтожении трех наших кораблей, наоборот, был обусловлен не случайным везением, а продуманной операцией, спланированной и проведенной на основе разведывательных данных и изучения методики действий наших кораблей в набеговых операциях. Скорее всего, как обычно, истина кроется где-то посередине. Вполне возможно, что «штуки» действительно хотели куда-то перебросить, но в последний момент немецкое командование в Крыму приостановило перебазирование, получив информацию от авиаразведки о предполагаемой набеговой операции советских эсминцев.

Но и это не все! Дело в том, что в «Хронике» есть одна строчка информации, которая не оставляет и камня на камне от версии официальных историков о событиях 6 октября 1943 года. Информация эта говорит о том, что 6 октября 1943 года в 9 часов 30 минут утра 8 штурмовиков Ил-2 47-го штурмового авиационного полка ЧФ под прикрытием 6 истребителей 7-го истребительного авиационного полка ЧФ в районе Феодосии атаковали самоходную немецкую баржу. Казалось бы, ну что тут такого, атаковали и атаковали! Судя по информации, наши самолеты баржу так и не утопили, но, может быть, все же повредили, что тоже не так уж плохо. Что это были за самолеты? Может быть, те, что были выделены для атаки береговых батарей в поддержку отряда Негоды? А теперь введем данную информацию в контекст нашей основной темы. И тогда все, что мы читали о трагедии трех кораблей 6 октября 1943 года в популярных изданиях и мемуарах, сразу же летит ко всем чертям!

Начнем с того, что самолеты атаковали баржу в 9 часов 30 минут утра. Что это за время? В это время, как мы помним, «Харьков», «Беспощадный» и «Способный» полным ходом уходили в сторону кавказского берега. В 8 часов 30 минут они подвергаются атаке первой группы неприятельских самолетов, и в 8 часов 35 минут (или в 8 часов 50 минут) лидер «Харьков», получив попадания бомб, теряет ход. Именно в 9 часов 30 минут его уже изо всех сил тянут на буксире, готовясь к отражению новых атак, которые, несомненно, скоро должны были последовать. Знало ли командование Черноморского флота о повреждениях «Харькова»? Знало! Негода сразу же все доложил на КП флота. Почему в таком случае сразу же не были перенацелены дополнительно целых 14 самолетов, гонявшихся в это время за какой-то баржей (пусть даже и самой самоходной!) на прикрытие ценнейших кораблей?

Но и это не всё! Как же так, все издания твердят о том, что командование Черноморского флота не могло выделить для прикрытия отряда Негоды большого числа истребителей, так как радиус их действия не позволял большинству из них долететь до кораблей, а это могли сделать только несколько имеемых тогда на флоте тяжелых истребителей «киттихок». Данное утверждение воспринимается всеми как аксиома! И что тут скажешь: может, и на самом деле не могли, а потому ждали, когда корабли Негоды дойдут до зоны их боевого радиуса. Но информация об атаке баржи нашими самолетами говорит противоположное!

Пусть пытливый читатель поглядит на карту Крыма и Черного моря. Если истребители не могли дотянуться до кораблей Негоды, то каким образом они долетели до Феодосии, ведь Негода вел свои корабли не на запад, а изо всех сил торопился к своему берегу, то есть шел на юго-восток! Как же так получается, что легкие истребители Як-1 и штурмовики Ил-2 не могли прикрыть находившиеся ближе к ним наши корабли, так как у них не хватало «боевого радиуса», зато весьма легко атаковали немецкую баржу гораздо западнее, то есть удаленнее от своих аэродромов? Кому прикажете верить: документальной констатации факта происходивших 6 октября событий или же послевоенной реконструкции тех же событий, написанных заинтересованными лицами!

Мы уже говорили, что в 9 часов утра корабли атаковали 10 немецких самолетов (8 Ю-87 и 2 истребителя «фоккевульф» или Ме-109). На этот момент наши корабли прикрывала всего одна смена «киттихоков» — 3 самолета. Итогом этого боя и стали тяжелейшие повреждения «Харькова», которые полностью предопределили все последующее развитие событий.

А теперь представим на мгновение, что командование ЧФ грамотно и своевременно разобралось в оперативной обстановке и успело перенацелить «феодосийскую группу» самолетов. Тогда против 8 «лаптежников» и всего 2 (!) истребителей немцев мы имели бы 8 штурмовиков и 9 истребителей плюс ПВО трех кораблей. Исход утреннего воздушного боя в данном случае предугадать нетрудно. На тот момент истребители Як-1 были, как известно, одними из самых маневренных в мире и вполне могли разогнать «мессершмитты» и «фоккевульфы». Что касается Ил-2, то история Великой Отечественной войны говорит о том, что они вполне успешно дрались в небе с немецкими «штуками» и достаточно легко их сбивали. Скорее всего, немцы потеряли бы в данном гипотетическом воздушном бою большую часть своих самолетов, а «Харьков» бы избежал поражения. Не факт, что после понесенных потерь немцы продолжили бы свои налеты на отходящие корабли, да и уходящие полным ходом корабли значительно быстрее удалились бы от крымских берегов. В такой ситуации, скорее всего, никакой трагедии вовсе бы не произошло и все три корабля удалось бы спасти. Увы, увы, увы…

Какой же вывод следует из вышеизложенного? А такой: на 9–9.30 утра 6 октября командование Черноморского флота не владело обстановкой на море или же, что гораздо более вероятно, не представляло всей его сложности. Возможен и такой вариант. К этому времени вице-адмиралу Владимирскому было уже ясно, что набеговая операция эсминцев на Феодосию и Ялту с треском провалилась. Но как раз именно в это время он ожидал прибытия в штаб флота наркома ВМФ Кузнецова. Возможно, что успешная атака штурмовиков-истребителей немецкой ВДВ могла бы, по его мнению, исправить впечатление наркома о не слишком успешной деятельности Черноморского флота на немецких морских коммуникациях. И именно поэтому (невзирая на то, что данные самолеты могли бы, как мы видим, изменить последующее трагическое развитие событий) они так и не были вовремя направлены к терпящим бедствие кораблям. Когда же командующий ЧФ осознал наконец всю трагичность ситуации и стал бросать на помощь гибнущим кораблям все, что было у него под рукой, включая даже бомбардировщики, было уже поздно…

В своем рапорте капитан 2-го ранга Негода фактически жаловался на пассивность прикрывавших его корабли самолетов. Не слишком грамотным было и руководство авиацией ЧФ командованием ВВС флота. Это указывается и в документах.

Возможно, что последнее было вызвано большими потерями во время недавнего налета на Констанцу, где разведка ЧФ отмечала скопление вражеских транспортов. К 6 октября командование ВВС ЧФ еще не оправилось от происшедшего и, возможно, боялось новых серьезных потерь, за которые пришлось бы отвечать.

Дело в том, что буквально за неделю до описываемых событий в налет на румынский порт были направлены шесть лучших экипажей торпедоносцев «Бостон» 36 МТАП ЧФ во главе с опытнейшим летчиком командиром полка Ш. Бидзинашвили. Торпедоносцы совершали налет днем и без всякого истребительного прикрытия. Так самоубийственно отчаянно атаковала наша авиация в 1941 году, но на этот раз командование ЧФ решило рискнуть своими торпедоносцами в конце 1943 года. Начальник разведотдела ВВС ЧФ полковник К. Розинкин впоследствии писал:

«Задача нанесения удара по порту Констанца в дневное время низкими торпедоносцами, мягко говоря, создавала крайнее опасение за жизни непосредственных исполнителей, и они, безусловно, это понимали».

…Торпедоносцы шли на 500–600 метрах, затем опустились еще ниже. Радиопереговоры были запрещены, пользовались только визуальными условными сигналами. На случай радиолокационного слежения трижды меняли курс, создавая видимость налета на болгарский порт Варна. Так, среди бела дня, в прекрасную погоду, на малой высоте, без истребительного прикрытия Бидзинашвили предстояло провести группу торпедоносцев около 800 километров. Однако недалеко от Констанцы «бостоны» наткнулись на разведывательный «Гамбург-138». Внезапность операции была утрачена, на аэродромах противника была объявлена тревога. Но наши летчики, выполняя приказ, все равно атаковали. Перед самолетами стояла сплошная стена огня. Орудия били по воде, создавая перед низколетящими торпедоносцами завесу из водяных столбов. Стоило зацепить такой столб хоть кончиком крыла, и всё… Тем не менее первой паре торпедоносцев каким-то чудом удалось уцелеть и сбросить торпеды. После сброса торпеды один из летчиков, Рыхлов, успел заметить, что самолет Бидзинашвили горит и приближается к земле, явно нацеливаясь на что-то. Из воспоминаний участника этой операции В. Рукавицына:

«Сбросив торпеды, мы пронеслись над кораблями, над городом, затем пошли на разворот. В этот момент я услышал голос Бидзинашвили: „Машина горит. Экипаж погиб. Прощайте…“ Выйдя из разворота, летчик какое-то время шел по прямой, очевидно, выбирал себе последнюю цель, потом довернул вправо и направил машину на окраину города. Я посмотрел в том направлении и увидел склад горючего — пять или шесть бензоцистерн в ограждении. Секунда — и там раздался взрыв…»

П. Миронов, стрелок-радист:

«Наш самолет шел справа от машины Бидзинашвили. Снарядом он был подожжен и, пылая, пронесся над пирсом. Горел и наш торпедоносец… Осколком меня ранило в голову, и я потерял сознание… Очнулся уже в тюремном госпитале. Позднее узнал, что мой командир и штурман были живы после падения. Они, выхватив личное оружие, уничтожили несколько вражеских солдат, а затем застрелились… Я своими глазами видел, как торпеда самолета полковника Бидзинашвили поразила большой корабль… От румынских матросов слышал, что в итоге налета было потоплено в порту много судов, убито более 700 фашистов, сгорели портовые сооружения и склады».

От ударной группы осталась только половина. Все вернувшиеся самолеты имели серьезные повреждения. Многие летчики были ранены. Командование ВВС ЧФ, хотя и считало необходимым представить отличившихся летчиков к наградам, проявило осторожность — потери оказались слишком серьезными, результат же операции не был ясен. А спустя неделю произошла трагедия «Харькова» и эсминцев. В гибели кораблей косвенно обвинили летчиков, и наградные листы героев Констанцы были положены под сукно.

Позднее, когда события 6 октября отошли в прошлое, о летчиках все же вспомнили. Звезды Героев Советского Союза были вручены четырем оставшимся в живых участникам налета. При этом главный герой атаки Констанцы полковник Шота Бидзинашвили почему-то вообще остался без какой-либо награды.

Командир 1-й минно-торпедной авиадивизии ВВС Черноморского флота Герой Советского Союза гвардии полковник Токарев в выводах об участии авиадивизии в прикрытии кораблей указал следующее:

1. Поставленные первоначальным планом задачи в операции «Верп» выполнены, за исключением корректировки артиллерийского огня (у корректировщика отказал передатчик).

2. Последующую задачу прикрытия, отхода и перехода кораблей дивизия, имея в боевом составе 12–14 истребителей, надежно выполнить не могла. Для надежного прикрытия необходим был барраж не менее 12–14 истребителей прикрытия, т. е. прикрытие отхода должно было быть организованно специальной операцией с привлечением всех средств. Положение с прикрытием усугублялось еще тем, что корабли не выполнили графика отхода. В первом случае сверх времени, указанного в плановой таблице, продолжали обстреливать порт Феодосия. Во втором около часа подбирали экипаж сбитого самолета «Гамбург-140».

Отчет о боевых действиях 1-й минно-торпедной авиадивизии ВВС ЧФ в операции Черноморского флота «Верп» 6 октября 1943 года не оставляет камня на камне от утверждения командования Черноморским флотом, что самолеты задачу прикрытия кораблей не решили из-за большого удаления поврежденных кораблей от аэродромов на кавказском побережье. Из отчета предельно ясно, что район нахождения кораблей достигали все типы выделяемых на прикрытие самолетов, т. к. подлетное время от Геленджика составляло не более 30–35 минут. Разницу составляло лишь время нахождения над кораблями от двух до полутора часов.

Вот мнение кандидата исторических наук М. Морозова относительно действий нашей авиации по прикрытию кораблей, исходя из отчета 1-й минно-торпедной авиадивизии ВВС ЧФ:

«Для надежного ПВО кораблей, исходя из того, что смену истребителей приходилось бы проводить каждый час в течении 6–6,5 часа, а необходимый состав одной смены представлял собой истребительную эскадрилью, потребовалось бы 40–50 исправных истребителей. Именно столько их имелось в составе 11-го ГИАП, 9-го, 25-го И АП и эскадрильи „киттихоков“ 7-го ИАП, базировавшихся на аэродроме Геленджик. При этом две трети истребителей входили в состав 9-го и 25-го ИАП, не подчиненных ни в каком отношении командиру 1-й МТАД. Таким образом, следовало либо усилить дивизию, либо оставить руководство задействованной в операции авиацией в руках штаба ВВС флота, который и без того отслеживал ход событий, предпринимая запоздалые шаги к спасению кораблей. Наличным составом сил 1-й МТАД действительно могла выставить не более 3–4 истребителей в одной смене, а этого числа хватило только на более-менее успешную борьбу с воздушными разведчиками… 1-я МТАД надежно прикрыть корабли своими силами не могла, потому все зависело от оперативности штаба ВВС флота. Прикрыть корабли было можно, если бы решение об организации максимального истребительного прикрытия приняли не позднее 10.00, т. е. в течение часа с момента повреждения „Харькова“. Этого не сделали, хотя сигнал с „Харькова“: „Терплю бедствие“ зафиксирован в журнале боевых действий штаба ВВС ЧФ еще в 09.10. В 09.45 по тревоге в воздух подняли 3 „аэрокобры“ и 4 ЛаГГ-3, но только в 11.00 последовал приказ постоянно прикрывать корабли не менее чем 8 самолетами. Раньше, чем приказание удалось исполнить, состоялся второй налет, в результате которого оказался выведен из строя „Беспощадный“. Тем не менее возможность сохранить корабли еще имелась. С 13.40 над кораблями появились самолеты 11-й ШАД, но вместо полнокровной эскадрильи „яков“, на поле боя имелось только 4 Як-1 и 4 Ил-2. Вместе с тремя „аэрокобрами“ и двумя „бостонами“ три „яка“ принимали участие в отражении третьего налета в 14.40. Немцы по итогам двух первых ударов учли, что корабли прикрываются истребителями, а потому увеличили состав атакующей группы до 18 бомбардировщиков и 12 истребителей. При таком соотношении сил неудивительно, что наши истребители не смогли прорваться к вражеским бомбардировщикам и предотвратить катастрофу. Спустя полчаса после того, как немцы улетели, число „яков“ увеличилось до восьми. К этому времени два корабля уже затонули. С 16 часов экипажи 11-й ШАД по непонятной причине вылетов больше не совершали, в результате чего число барражирующих самолетов снова снизилось. К моменту последнего налета над кораблями находились два Р-39 и два Пе-2. Естественно, они не стали помехой для 25 „юнкерсов“, прилетевших разделаться с единственным эсминцем! Таким образом, очевидно, что командование ВВС ЧФ, проявившее в данной операции редкостную непредусмотрительность и инертность, должно разделить с командованием флота и командиром отряда кораблей ответственность за провал операции».