Прощай, монастырь!

Каблак с тремя уцелевшими полицаями сразу помчался темными улицами Львова к монастырю сестер-василианок. Вынув из пистолета магазин с патронами, он изо всех сил заколотил прикладом «вальтера» по старинной дубовой двери монастыря.

Этот стук и визгливый, захлебывающийся лай собак разбудил даже тех монахинь, которые спали крепко и не слышали сирен, воющих на горе Вроновских.

За решеткой одного из окон, порой освещаемого щупальцами голубых прожекторов, притаилась, напряженно вслушиваясь, Иванна.

Привратница разбудила игуменью. Пока та одевалась, Ставничая открыла окно своей кельи на втором этаже.

Сбежав вниз, игуменья осторожно приникла к медному глазку — юдашу, силясь увидеть, что происходит на улице.

— Кто там? — спросила она испуганно.

— Мать игуменья, то я! Каблак, поручик полиции! — И в подтверждение своих слов осветил свое потное лицо лучом фонарика.— А то мои люди.

— Каблак не Каблак — не пущу! В такую пору — и в женский монастырь? Вы что, показились?

— Нам только одна особа у вас нужна. Всего одна. Мы обыска робыть не будемо,— умолял Каблак.

— Кто вам нужен? — резко спросила игуменья.

Каблак оглянулся на кусты боярышника и, прислонив губы к открытому глазку, прошептал:

— Ставничая!

Шепот долетел из ночной тишины до Иванны, прильнувшей к окну. Она сразу же метнулась в глубь кельи, схватила маленький чемоданчик и по винтовой железной лестнице тихо спустилась в трапезную. Ее обдало запахами горелого подсолнечного масла и кислого хлебного кваса. Через кухню, черным ходом, она проникла в сад и, прошелестев кустами, подбежала к монастырской стене. Несколько раз подпрыгивала она, пытаясь схватиться за черепичный гребень стены, но безуспешно. Рядом росла кривая груша. Иванна влезла на нее и с ветки забралась на стену. Швырнув на улицу чемоданчик, подобрав сутану, она прыгнула вниз.

Подбежав к домику, где жила Цимбалистая, Иванна дробно застучала в окно. Окно открылось, и заспанная Юлька тихо окликнула:

— Кто то?

— Юльцо! То я,— оглядываясь, шепнула Иванна.

Цимбалистая раздвинула вазоны с фикусами и, протянув подруге руку, втащила ее в комнату. Запинаясь, Иванна рассказала обо всем.

Поопешно, все еще дрожа от пережитого, сбросила сутану и надела платье, хранившееся у Юльки.

— В монастырь возврата нет! — сказала Иванна, приводя в порядок волнистые, густые волосы.— Кончится полицейский час, ты проводишь меня на вокзал и купишь билет. Поеду до татуся.

— Варьятка (Сумасшедшая). Ничего более умного не придумала? Я тебе куплю билет, а тебя с этим самым билетом зацапают в вагоне еще до того, как поезд до Грудека Ягеллонского дойдет.

— Что же мне делать? — растерянно спросила Иванна.

— Придумаем,— сказала загадочно Юля.— Свет не без добрых людей...