Неуловимая помощь

Неуловимая помощь

Общество / Общество / Испытано на себе

Воеводина Татьяна

Фото: Павел САМОЙЛОВ

Теги: экономика , развитие , сельское хозяйство

Кто и как сельское хозяйство поддерживает

Нынешние разговоры о субсидиях и государственной поддержке сельского хозяйства обкатались, как камушки в полосе прибоя, и превратились в фигуру политического политеса. Горожанину, далёкому от земли и навоза, кажется: объявили – значит дадут. Ничего подобного! Все эти субсидии, о которых сообщается, скорее декларация о намерениях. К тому же намерения имеет центр, а жизнь разворачивается «на районе».

Местный опыт

Десять лет назад мы купили два бывших совхоза в Ростовской области. Владевший ими в порядке приватизации «эффективный собственник», высосав из них всё что можно, наделал долгов. Уплатив его долги, мы наладили севообороты, частично починили оросительную систему. Процветания особого пока нет, но мы уже считаемся одним из самых передовых хозяйств в районе – по урожайности, по зарплатам и прочему, например по поддержке инициатив районной администрации типа праздников урожая и т.п. В общем, нас ценят, и если уж кому-то перепала бы какая-нибудь поддержка, то раньше всего нам. И это было бы справедливо: помогать нужно тому, кто хорошо работает.

Так вот что мы имеем – в смысле поддержки. Субсидии по кредиту доходят до получателя в лучшем случае через год. Вообще до «мест» доходит примерно 1/4 объявленной суммы. Остальное растворяется неведомо где. Не буду фантазировать, где и как, потому что не знаю. Есть такой вид помощи – тебе возвращают 20% суммы покупки сельхозтехники отечественного производства. Звучит заманчиво. Но вот мы купили по весне два трактора и два комбайна – и что? Да пока, по сути, ничего, хотя мы числимся в передовиках и отличниках. Исписали горы бумаг и получили… 30 тысяч. Не субсидия, а слёзы. Надеемся, что получим ещё.

Почему так происходит? В районе нам говорят: нет денег. Что ж, легко в это верю: наше народное хозяйство хронически недофинансируется. В России коэффициент монетизации экономики (отношение количества денег к ВВП) – 47% при среднемировом уровне в 125%. Боятся разогнать инфляцию. В результате борьба с инфляцией оборачивается борьбой с любой хозяйственной деятельностью.

Ну хорошо, даром ничего не даётся. Пусть так. Значит, хозяйства должны обратиться за кредитами. Но банки среднего размера не имеют свободной наличности. Например, мы заключили договор с банком «Милленинум» на 30 млн. руб. За месяц банк (!!!) наскрёб лишь три миллиона. Договор расторгли.

Главными источниками финансирования остаются Сбербанк и Россельхозбанк. Оба кредитуют под 18% и выше. Одно соседнее хозяйство получило кредит под 29%: оно показалось кредитору проблемным, и банк решил таким образом снизить свои риски.

Помимо высочайших процентов все кредиты должны быть обеспечены залоговой массой в размере 150%, т.е. ты должен предоставить в залог имущество на стоимость в полтора кредита. Не вернёшь кредит – отдашь имущество банку. Ну ладно, это нормальная практика. Но банки требуют ещё и перекрёстных поручительств всех компаний, принадлежащих данному владельцу. Лично мы так-сяк можем выполнить это требование, а если у владельца только сельхозбизнес? Если нет у него никаких других компаний?

Мало того! Они не просто контролируют целевое использование кредита, а требуют ежеквартальной отчётности по всей финансово-хозяйственной деятельности и личного поручительства владельца бизнеса. И мы выполняем. Меж тем такое требование противоправно. Оно прямо противоречит самой сути ограниченной ответственности. Владелец компании с ограниченной ответственностью несёт ответственность по её обязательствам только в пределах имущества компании, а не своего имущества, и это знает каждый студент-троечник юридической специальности.

Когда-то давно, когда я работала в итальянской компании, меня научили давней деловой мудрости: банки дают кредиты тем, кто может обойтись и без них. Можно ли обойтись без кредита? Можно. В растение­водстве рентабельность это позволяет. Но тут два ограничения.

Первое. Это должно быть довольно большое хозяйство, лучше некий холдинг, где при случае сами входящие в него хозяйства могут кредитовать друг друга под разумный процент. Чем меньше хозяйство, тем критичнее оно завязано на кредит. И непонятно, почему при таком положении вещей государство продолжает объявлять фермерство генеральной линией развития. У нас в Ростовской области фермеры погоды не делают. Закрываются, продаются большим хозяйствам… Основную массу продукции создают большие хозяйства, бывшие совхозы.

Второе ограничение – замедление развития из-за отсутствия доступных кредитов. Мы вот купили два трактора и два комбайна (ростсельмашевских), так народ радуется, словно в первые пятилетки. То ли ещё будет! Новый трактор выдали лучшему трактористу – всё по советским традициям. И людям это нравится. Жена второго, тоже отличного тракториста пришла к директору – то ли просить, то ли скандалить, чтоб и её мужу дали новый трактор. Когда узнала, что тракторов два, была счастлива.

В общем, мы живём, зарабатываем, даже понемногу развиваемся. Но таким манером прорывного развития отрасли в целом быть не может.

Политика или дерготня?

Что могло бы помочь сельскохозяйственной отрасли? Ну, во-первых, ею нужно руководить на государственном уровне, чего нет и в помине.

По всей видимости, нужны какие-то особые инвестиционные деньги, которые нельзя обналичить и пустить на потребление, но с помощью которых можно было бы развивать промышленность и сельское хозяйство. Такие деньги были в СССР (так называемый безналичный оборот), и они сыграли очень важную роль в индустриализации.

Даже неловко напоминать общеизвестное: народное хозяйство – это система. Сделать что-то одно, не затронув другого, невозможно. Вот такая, например, вроде бы полезная и даже патриотическая инициатива – практически заблокирован экспорт зерна. И что? «Невидимая рука» рынка настроит курятников и свинарников и начнёт развивать животноводство? Нужны кредиты, и большие. Нужны государственные или кооперативные бойни, холодильники, чтобы освободить производителей мяса от власти мироедов-перекупщиков из этнических группировок. Сегодня они держат в руках закупку мяса и они же диктуют цены.

Гораздо разумнее было бы заблокировать вывоз минеральных удобрений. У нас их вносится в почву во много раз меньше, чем в передовых странах, куда мы их везём.

Ровно год назад активно муссировалась идея каких-то невнятных логистических центров, но потом она заболталась и забылась. А дело-то нужное. Но и это не всё. Нужны собственные породы скота, то есть систематическая селекционная работа. Нужно налаживать производство ветеринарных препаратов, белково-витаминных добавок. Это очень большая работа, ею надо руководить. Вот когда она будет проделана или хотя бы начата и поставлена на твёрдую основу, вот тогда и надо закрывать экспорт. Я лично целиком за то, чтобы зерно оставалось в стране и шло на корм скоту. Гораздо умнее пропустить зерно через свинью и получить продукт второго передела – мясо. Это очевидно. Но нужен комплексный подход.

И с перегрузом грузовиков, разбивающих дороги за один сезон, надо бороться, и зерно лучше оставить в России, всё так . Но в жизни всё сцеплено друг с другом и существует во времени. Сегодня это полезно, завтра – вредно, и наоборот. Нужен перспективный взгляд, и нужен план развития отрасли. Лет на двадцать. Чтобы производители знали, что им делать и на что рассчитывать . Кстати, развивать собственное производство нам надо не в порядке контрсанкций, а просто потому, что нужна своя еда. А то завтра по­дружимся опять с Западом – и понаедут их продукты. В условиях государственной дерготни формируется предпринимательский тип, ориентированный на единовременный хапок. И в этой ориентации есть своя циничная правда.

Сельские жители: реальные и виртуальные

У нас часто спрашивают: что самое трудное в сельхозбизнесе? Ответ прост: кадры. Сельская молодёжь не особо стремится получать сельские специальности. Город манит более высокими заработками, развлечениями, более непринуждённой и бесконтрольной жизнью. Дорога в город – это, как правило, дорога в один конец, возвращаются редко. На сельскохозяйственные специальности особо учиться не хотят, это не модно, куда лучше на гламурную журналистку или финансового аналитика. Если и придётся копаться в навозе, то в виртуальном.

Закрепляются на селе, пожалуй, только «рабочие династии», как выражался советский агитпроп. Вот одна из них: отец – главный механик хозяйства, один сын – тракторист, другой – агроном. Эта семья крепко вросла корнями в землю, они никуда уезжать не собираются, им тут хорошо. На этого сравнительно молодого агронома мы возлагаем большие надежды. В хозяйстве важны все, но самые главные люди – это директор и главный агроном или зоотехник (в зависимости от специализации). У нас агроном, так как специализация полеводческая. От этих людей зависит всё. Найти их неимоверно трудно. Вообще при изобилии всякого рода кадровых агентств, хедхантеров, PR-менеджеров и прочей западенской дребедени найти вменяемого работника – редкостная удача, вроде как Жар-птицу за хвост поймать.

Мы очень ценим нашего директора. У неё масса достоинств и только один «недостаток» – пенсионный возраст. Сколько она ещё проработает? Кадры нужно не только искать, но и растить. Скоро к нам вернётся (надеемся) девушка, выучившаяся за счёт хозяйства в вузе. Будет помощницей агронома по поддержанию геоинформационной системы. Это компьютерный учёт полей, со всеми их характеристиками, историей внесения удобрений и т.д. Это большая работа, она не сразу приносит эффект, но дело стоящее.

Нужно пропагандировать сельские профессии. Сегодня их словно нет. В той виртуальной реальности, которая нынче едва не важнее реальной, они не присутствуют. Даже экономические журналы пишут о сельских жителях, словно колонизатор о туземцах. Нет ни книг, ни фильмов об агрономах или зоотехниках. При этом всей мощью СМИ пропагандируется гламурный стиль жизни , разного рода селебрити и т.п.

В многочисленных журналах, рассказывающих биографии «успешных» людей, нужно помещать истории сельских профессионалов. Но для этого государство должно держать в руках СМИ. Если в одно ухо молодой девушке вдувают известия о жизни удачливой куртизанки, а в другое – о работе зоотехника, можно догадаться, что её прельстит. Если бы государство взяло на себя информационное обеспечение такой работы, это было бы важным фактором поддержки сельского хозяйства. Опять-таки для этого нужна длительная политика и план.

Иначе ничего не получится.

РОСТОВСКАЯ ОБЛАСТЬ – МОСКВА