Эллисон, Харлан

Однообразие мизантропии Э., неизменный ироничный стиль, крайний эгоцентризм и неприязненное отношение к большинству собратьев по перу и деятелей искусства скорее отталкивают от его рассказов (романы Э., за редким исключением, к НФ не относятся). Огромное количество премий, полученных писателем, свидетельствует скорее о недальновидности фэнов, чем о реальной популярности и мастерстве. Однако Э. остается одним из лучших новеллистов в истории НФ. Отрицательное обаяние личности автора играет свою роль. Но следует учесть и несомненный талант в создании атмосферы и в поиске неизвестного в известном. Лучшие образцы прозы Э. достойны места в пантеоне НВ, хотя собрание его сочинений туда не попадет. Трехтомные Миры Э. не слишком удачно составлены и посредственно переведены. А неприкрытое самовосхваление на каждой странице шокирует даже поклонников писателя. Увы, большинство рассказов можно обнаружить только в этом издании.

Бег с черной королевой.

Бегство к звездам. Довольно топорно сработанный боевик при внимательном прочтении обнаруживает зародыши всех тем, занимавших писателя позднее. Жизнью одного наркомана обитатели земной колонии решили пожертвовать, чтобы спасти себя и родную планету от приближающейся звездной армады. Но они не осознавали, на что может толкнуть человека страх… Финал несколько пафосен, но все равно здорово — в 50-е гг. так писали об антигероях очень немногие.

Боль одиночества. Э. назвал в предисловии этот рассказ одним из лучших и наиболее личных. С первым я согласиться не могу: мазохистское самолюбование писателя просто раздражает. Э. смакует подробности собственного развода и сексуальной жизни тщательно и эгоистично, а ведь особого интереса сам предмет не вызывает.

В землях опустелых. Красиво и поэтично обыгрывается тема смерти и преодоления одиночества — на сей раз для человека и марсианина. К сожалению, снять крайности антропоцентризма Э. не удалось. То, что получилось, очень здорово, хотя от настоящей волны далековато.

Валери: быль. Автор и герой этого очерка у меня не вызывает особого сочувствия. Слишком уж жестоко он судит слабый пол вообще и свою шикарную героиню в частности. Мог бы из этой были выкачать что-то посерьезнее, а не просто изливать на читателя свои финансовые проблемы.

Василиск. Пострадавший солдат обретает сверхъестественные способности, которые и реализует во зло, а не во благо. Сильный и лишенный явной назидательности рассказ многое теряет из-за неудачных метафизических параллелей. Конечно, гораздо легче свалить все на некое Существо, сняв ответственность с персонажей. Но столь последовательно этим приемом пользуются только неумелые рассказчики.

Видение. На первый взгляд — история о пересадке органов в бесчеловечном будущем, а на самом деле трогательная притча о существе, которому дано не просто видеть, а прозревать все и вся. Оптимистичный и сильный финал, несмотря на некоторые нестыковки, впечатляет.

Визг побитой собаки. У городов — свои божества. Все они жестоки и требуют жертвоприношений и поклонения. Разочарование в цивилизации не должно, по-моему, переходить в страхе перед оной. Со злом надлежит бороться. А автор рассказа, похоже, этого делать не собирается.

Вино простояло слишком долго, воспоминания выветрились. Галактический Сбор Благозвучий — такая не слишком интересная идея лежит в основе рассказа. Но гораздо больше Э. занимает другое — смерть Вселенной и возможность ее возрождения. Описания достаточно традиционны, но напрягший воображение читатель будет вознагражден довольно глубокими впечатлениями. Главное — не принимать мнение автора чересчур близко к сердцу. Это же только мнение…

Вместе с маленьким народцем. За гениального рассказчика все произведения пишут гремлины. Эта не слишком оригинальная идея (сколько разных духов уже вселялось в пишущие машинки?) послужила основой забавного (но не более) сочинения.

Все пташки возвращаются на насест. Ну сколько же можно! Не жалеть таких кобелей надо, а… Извините, сорвался. Я могу понять ощущения героя, но постоянно возвращаться к этой сомнительной трагедии — увольте. Да, за все содеянное зло в конце концов воздастся. Но ради этой здравой мысли можно что-нибудь поизящнее прочитать.

Второй глаз Полифема. Опять женщины, сменяющие друг друга в жизни (и постели) героя. И опять личная трагедия — трагедия обыденности и никчемности. Финальные эпизоды несколько примирили меня с существованием этого необязательного сочинения (хотя фантастика здесь — даже не прием, а так — дополнительный штрих), но только примирили…

Время Глаза. Не очень приятный, почти реалистический рассказ о двух обитателях психиатрической лечебницы, которые могли бы быть счастливы вместе, если бы ненависть, царящая в мире, исчезла из их сердец. Но увы — печальный финал не заставляет себя долго ждать.

Вы меня слышите? Крайне важная для ХХ века тема — утрата человеком собственной самости, значимости, осознания своего Я — решается в рамках не лишенного изящества рассказа о крайне незаметном человеке.

Гитлер рисовал розы. Однажды открылись адские врата, и некоторое количество душ оставило скорбное пристанище. Одна из этих несчастных отправляется в Рай, чтобы вернуть возлюбленного и исправить допущенную по отношению к ней несправедливость. При чем здесь Гитлер? А Гитлер рисовал розы. Один из шедевров Э. — добрый, трогательный, лишенный самолюбования и злобы. Пересмотр отношения к религии налицо, хотя по сравнению с Птицей Смерти здесь нарушение религиозных табу вторично.

Голос в раю. Глуповатая юмористическая миниатюра.

Грааль. Всем известная история о Чаше, дающей блаженство и знание, перенесена в современную Америку. Герой, переживший Вьетнам, пытается обрести вечную Любовь. Но что она, как не бутон розы, о котором мечтал еще Кейн в незабываемом фильме О. Уэллса? Рассказ очень удачный, кондовый реализм и метафизика смешаны в точных пропорциях, хотя сцены с демоном явно выпадают из общего контекста.

Даже нечем подкрепиться. После аварии астронавт остается в одиночестве на лишенном атмосферы астероиде, где произрастают загадочные флюхи. Об оригинальном симбиозе человека и растений Э. повествует с небывалым пафосом. Только что-то отталкивающее — не то изменения в самом астронавте, не то призрак его жены — таится на заднем плане и вот-вот реализуется в сюжете… Нет? Очень хорошо. Но о спасительной силе любви мы и без Э. все знаем. Психологически убедительно, логично — чего же еще требовать от рассказа Харлана Эллисона, как сам автор именует свои сочинения?

Джеффти пять лет (др. — Джеффти исполнилось пять). Этот рассказ не мог не получить высших фантастических наград — ностальгия по дням радио, по добрым старым временам ежедневных фантастических сериалов для детей растрогала и фэнов, и писателей. Для нас сам по себе данный исторический факт особого значения не имеет. Зато магия слова срабатывает безотказно: поистине идеальный, не содержащий проколов текст. Вечно пятилетний, остающийся в детстве Джеффти много лет спустя продолжает слушать новые выпуски давно исчезнувших программ… А мы продолжаем читать об этом. Э. создал гимн своему детству. Если у Брэдбери ребенка в прошлом окружают книги, природа, люди, то в данном случае по-настоящему жив лишь фантомный мир по ту сторону приемника, дающий жизнь тем, кто внимает ему. Это пугает и завораживает одновременно.

Доктор Д'Арк Ангел ставит диагноз. Еще один этюд о страхе и ненависти. Эссенция любви и эссенция смерти могут быть выделены из человеческого организма и послужить пищей… Только что будет с человеком? И куда приведет этот путь? Наркотическая зависимость от чужих чувств, необходимость смертей одних для процветания других — вот на чем основывается все общество. Именно против этого восстает (впрочем, не слишком удачно) автор рассказа.

Дрейфуя у островков Лангерганса…. Повесть, на мой взгляд, чрезмерно затянута. По мнению Э., этого требовал сюжет — поиски человеком местоположения своей души и смысла жизни. В итоге получилось описание проникновения героя внутрь самого себя — сначала физически (как в фильме Внутренний космос), а потом и метафизически. Увы, две истории существуют как будто в разных измерениях. Поэтому первая половина повести наполнена скучными НФ идеями и пусканием дыма из пальца (то бишь надуманной таинственностью), а вторая вряд ли порадует кого-то, кроме поклонников дешевых метафизических странствий в духе Творца снов Желязны (только у Э. все гораздо скучнее и неубедительнее). Единственное, что спасает неровную вещь — доведенная до финала параллель с Моби Диком. Это вышло здорово, но за что же высшие награды — ведь ни свежести идей, ни искренности изложения в тексте нет.

Живой и невредимый в одиноком путешествии. Персонификацией совести пассажиров звездолета выступает главный герой, излагающий вновь и вновь свою печальную историю. Мне почему-то очень напомнило Светлячка — дебют Э. Рассказ несколько занудный и чернушный; почитать, впрочем, можно.

Жизнь в стиле ранней бедности. Герой рассказа возвращается в прошлое на 35 лет, чтобы оказать поддержку самому себе — ребенку. В классическую историю короткой дружбы разных по возрасту людей Э. вносит характерный для него обертоны эгоцентризма и скепсиса, но в целом ничего поэтичного и стильного не получилось — так, еще одно дополнение.

Задним числом: 480 секунд. Последний поэт на Земле — еще одно литературное клише. Герой рассказа остается на планете, обреченной на уничтожение, чтобы передать своим соплеменникам впечатления об Апокалипсисе. Ничего особенного, весьма посредственное сочинение.

Как я искал Кадака. Довольно объемный и смешной рассказ об инопланетных (и не совсем гуманоидных) иудаистах. Если вы эту религию не исповедуете, загляните сначала в прилагаемый автором словарик. Придумано здорово, но к концу возникает недоумение — к чему же все это? Не прикалывается ли автор над несчастным и терпеливым читателем?

Красотка Мэгги Деньгоочи. Стильный рассказ в жанре черной городской фэнтези, созданном Ф. Лейбером. Э. в полной мере оценил уроки патриарха, учел все плюсы классики и сумел внести в текст свое видение жанра. История переселения души девушки в игральный автомат свежа и трогательна и в то же время насыщена авторской жесткостью и злостью, протестом против завернутого на деньгах мира, в котором возможно даже такое. Вставки из прошлого смотрятся уместно, а их трансформация в финале хоть и предсказуема, но не вызывает аллергии. Превосходная адаптация идей НВ в соответствии с жанровыми критериями.

Кроатоан. Редчайший случай: шедевр, созданный Э. на больную для автора тему. Сексуальная жизнь героя рассказа как минимум беспорядочна, а поднимаемая тема абортов у россиян давно вызывает аллергию (не слишком оправданную). Но прочитайте предисловие. На сей раз автор готов нести полную ответственность за свои слова. И делает он это со стоической выдержкой и недюжинной силой. Образы Колодца Брэдбери, фрагменты сочинений Ч. Форта служат единой идее, подчиняющей себе читателя. Автор сумел, отталкиваясь от личных проблем, создать общественно значимое произведение. И какое!

Мамуля. Юмореска на еврейские темы, в которой фантастический элемент (призрак заботливой мамаши) необязателен и служит только для комизма.

Место без названия. О том, как наркоман, сутенер, убийца и к тому же трус спас свою жизнь при помощи сверхъестественных сил, а взамен… Прочитайте — это очень любопытно, два наиболее известных мифа о самопожертвовании лихо и нигилистически сведены воедино. Но финал все равно (несмотря на блеск фантазии) кажется надуманным и не связан с основной частью.

Молитва за того, кто не враг. Реалистический рассказ посвящен еврейскому вопросу и переживаниям жертв и палачей — много лет спустя после ужасной войны. Фильм Исход становится чем-то вроде фона для реальных страданий и смертей. Блистательная, человечная и трогательная история, хотя сама тема автора не слишком занимает.

Молчащий в Геенне. Тема социального протеста героя-одиночки против норм тоталитарного общества обретает совершенно неожиданное звучание в финале этого серьезного рассказа, в котором яркие модернистские фрагменты сочетаются с традиционным повествованием. Тема для Э. не нова, как и для НВ вообще, но в данном случае ее разработка заслуживает внимания.

Монеты с глаз покойника. Увлекательное произведение с интригующей, хотя и не очень убедительной тайной в центре сюжета. Правда, разработан этот детективный элемент несколько бессвязно. Хотя НФ составляющие сведены к минимуму, сочинение явно экзистенциальное и серьезное. Мне, правда, не понравилось.

На живописной трассе. Мир, где гонки на выживание — не просто спорт, а способ повысить финансовый и социальный статус. В конце концов этот путь ведет только к смерти. Э. во всем прав. Как и многие авторы — до и после него.

Ночной дозор. Долгие годы ждет нападения пришельцев человек, запертый на далеком астероиде. Не буду раскрывать итогов его ожидания. Можно и прочитать — так, ради общего развития.

Нокс. Мрачный, но ничем особенно не выделяющийся рассказ о человеке Системы, о том, на ком держится тоталитарная власть. Мысли верные, и я готов под ними подписаться, но этого маловато.

Нью-йоркский обзор Берда. Э. в форме рассказа расправляется с теми, кто мешал реализации его творческих замыслов — в Голливуде или на книжном рынке. Берд решает проблему просто — убивает. По-моему, Э. может сколько угодно заниматься такого рода трудотерапией. Только пусть сам ее плоды и читает. Даже очерки на ту же тему гораздо интереснее, а в рассказе, кроме желания свести счеты, ничего занятного нет.

Одинокие женщины как вместилище времени. Автор снова смакует свои сексуальные переживания. Довольно неубедительно. Кроме того, Э. повторяется и ничего нового в трактовку знакомой темы не вносит.

Отдел Питл Павоб. Нечто короткое и не особенно смешное.

Открой коробку — найдешь подарок! Занятный реалистический рассказ-воспоминание представляет собой неудачную попытку потягаться с эталонным в этом жанре автором — Р. Брэдбери. Э. проигрывает в сравнении: дело не только в стиле, но и в какой-то необязательности всего сочинения.

Парень и его пес. Пожалуй, один из наиболее умных и мрачных рассказов Э. Вряд ли нужно его пересказывать — все читали или смотрели. Пес не просто человечнее, а гораздо живее людей. Этого автор не учел. Весь набор признаков эталонной НВ антиутопии присутствует, но хотелось бы хоть чего-нибудь светлого. Как у Диша, что ли.

Покайся, Арлекин! Блистательная история о необходимости нонконформизма. Бунт одного человека против антиутопии завершается поражением. Но под ним скрывается победа. Рассказ стал руководством к действию для молодежи 60-70-х гг. Там есть много такого, что небесполезно и для нас. Кроме того, история на редкость хорошо написана.

Птица Смерти. Пожалуй, самое серьезное произведение Э. Здесь фантаст покусился на Книгу Бытия — и не только на нее. Некое подобие переосмысления ролей Бога и Дьявола можно отметить в Конце детства Кларка, но у классика эта идея не сопоставлена в должной мере с психологией Человека и не связана с днем сегодняшним. Тысячелетний обман подходит к концу, пришло время остановить безумие, чтобы Птица Смерти распростерла над миром свои крылья… Авторские отступления в рассказе делают текст важным, экзистенциальным элементом в сознании всех читателей. Э. апеллирует к простейшим чувствам, которые, оказывается, не так уж и просты, и для их постижения требуется пройти сложный путь, важнейшие этапы которого отражены в этом незабываемом рассказе. Чего стоит одно эссе о собаке и сострадании! А как великолепен Змей! Пугающий поначалу нигилизм писателя, посягнувшего на весь миропорядок, оказывается ширмой для истинной боли и сострадания. Только эти чувства чересчур точно выверены, композиция рассказа кажется головной.

Поцелуй огня. Тема звездного ковчега раскрывается с темной стороны. Э. рассматривает судьбу колонии бессмертных землян, буквально питающихся энергией жителей чужих миров, их мечтами и снами. Опустошая населенные системы, земляне продлевают свою бессмысленную жизнь. Вышло в итоге гипнотичное, пронизанное сексом и страхом сочинение, ничего не добавляющее к нашему знанию о писателе.

Пыльные глаза. Одна из первых в творчестве Э. работ о нонконформизме и его трагическом исходе. Ничего особенного — только предвосхищение грядущего пессимизма и протест против всякого единообразия.

Разбит, как стеклянный гоблин. Не слишком удачное разоблачение наркомании как мистического зла, приводящего в наш мир некие ужасные существа. Как и большинство моралистической НВ, критики не выдерживает.

Самый последний день хорошей женщины. Антивоенная направленность, апокалиптические настроения и тому подобное… Рассказ неплохой, только вторичный и необязательный, а традиционная для Э. стилистика трагического постельного репортажа положения не улучшает.

Санта-Клаус против ПАУКа. Взгляд Э. на политику 60-х не отличается оптимизмом, в чем может убедиться всякий. Злодеи-политиканы оказываются… Ладно, не буду портить удовольствия. Джеймс Бонд в маске деда Мороза — это нечто! Да и весь рассказ полон таких масс-культовых находок.

Светлячок. Первый НФ рассказ писателя. Э. зря прибеднялся в предисловии: вещь не так уж и плоха, но именно как первая проба пера. Последний человек мутирует под воздействием радиации и становится живым напоминанием другим мирам о возможном конце. Тема раскрыта с соответствующим пафосом, но без подлинного вдохновения.

Солдат. Антивоенная тематика, частая в ранней прозе Э., на сей раз разрабатывается мастерски. Обычный воин, ненавидящий войну, переносится в прошлое, где бойня еще не началась… Трогательно и убедительно. Однако ни о каком внутреннем космосе применительно к этому сочинению говорить не стоит.

Спасблок. Ну вот… Человек против взбесившегося робота. И снова и снова… Не могу сказать, что рассказ слабый: он просто ничем не выделяется среди многих других.

Странное вино. Довольно удачная новелла, кульминацией которой является непредсказуемая концовка. Тема — Земля и инопланетяне — раскрывается с новой стороны, хотя никаких весомых оригинальных идей произведение и не содержит.

Страх перед К. Как победить существо, питающееся человеческим страхом? Этот рассказ — послание, содержащее ответ. Несколько монотонно, поскольку замысел односложен, но написано с чувством и потому не забывается.

Тварь, что кричала о любви в самом сердце мира (др. — Чудовище, кричавшее о любви в сердце мира). В данном случае метафизические изыски удачно сплелись с фантастическим сюжетом, в котором переплавка личности сочетается с поиском жизненной энергии. Рассказ короткий, поэтому много недоговоренного, и читатель должен быть предельно внимателен к каждой фразе, изыскивая скрытые смыслы, чтобы начальный и конечный эпизоды образовали магический круг, ведущий к пониманию законов бытия. Я знаю, это звучит напыщенно, но ведь такая претензия и была у автора. Кому-то может не понравиться, но литературы для всех почти не существует. А миф и поэзия, реальность и фантастика, добро и зло — и все на каком-то десятке страниц. Это как минимум заслуживает внимания.

Только стоячие места. За то, чтобы посмотреть на живых пришельцев, очень многие готовы платить. Это быстро смекнул герой рассказа, звездами которого стали бескорыстные обитатели летающей тарелки. Очень мило, но неровно и старомодно.

Труп. На сей раз разрабатывается плодотворная для НФ идея — автомобилеизм. Новейшая религия находит себе первых адептов, но дело не в них. Сюжет рассказа — неудачливый преподаватель постепенно осознает необходимость существования такого рода теологии. В этом-то и вся проблема…

У меня нет рта, но я должен кричать. Сюжет этого хрестоматийного рассказа я напоминать не буду. Скажу только, что тема победы компьютера над человечеством трактуется с искренним трагизмом. Герои — живые (хотя и очень неприятные) люди, а не схемы, сюжет блистательно подан. Только за всем этим великолепием (включая клочки перфоленты, вкрапленные в текст) скрывается очень простая мысль о любви к ближнему. За сложными формами НВ все чаще сосредоточен весьма традиционный посыл, звучащий все ярче и серьезнее. Этот рассказ — один из предвестников будущей эволюции. И зря Э. долго убеждал всех в предисловии, что это гуманистическое произведение: видно и так невооруженным глазом. Только гуманист давным-давно разочарован в своем гуманизме.

Убийца миров. Идея этого рассказа — достижение мира во Вселенной покорением и уничтожением сотен планет в соответствии с многолетним и многоуровневым планом — показалась мне наивной и не слишком привлекательной. Да и реализовал ее Э. мелодраматично и поверхностно.

Феникс. По стилистике данный текст несколько напоминает Мираж Саймака, но рассказ Э. более плоский и примитивный. А возрождается из пепла… Не скажу, что именно, поскольку в этом и состоит главная изюминка.

Холодный друг. Один из самых смешных, хотя и пошлых рассказов, которые мне приходилось читать. Да, конечно, эту историю об иллюзорном мире, созданном воображением одного человека ради другого, я увидел совсем иначе, нежели автор. Э. хотел придать иное звучание нескольким реальным фактам из своей жизни. Мне эти факты интересны не были, и я проникался стебом над американским обществом, системой ценностей — и над забавными потугами всякого автора на оригинальность собственных построений. Не буду пересказывать сюжет — совершенно бессмысленно, обсуждать героев (хотя таких олухов — еще поискать) — неинтересно. А вот перечитать еще разок — забавнее некуда.

Человек, поглощенный местью. Сюжет рассказа — цепная реакция отрицательных эмоций, воплощающихся в жизнь. Тот, на кого эти эмоции были первоначально направлены, обречен. Как и все те, кто их излучает. На киноэкране подобные вещи смотрятся здорово, а в рассказе — как-то неприятно.

Эмиссар из Гаммельна. Еще один образец характерного для НВ переворачивания литературных мифов с ног на голову. На сей раз уведены из мира будут не дети, а совсем даже наоборот. Послание, содержащееся в рассказе, настолько примитивно сформулировано, что вызывает скорее недоумение.

Эротофобия. Забавный, но очень предсказуемый рассказ на навязшую в зубах тему неотразимой эротической притягательности некоего субъекта. Разок прочесть можно, к тому же элегантное вплетение мифологии в сюжет равнодушным читателя не оставит.

В соавторстве:

Люди для технического обслуживания. Вместе с А. Ван Вогтом Э. создал очередную историю о борьбе людей с машинами и о финальном торжестве человеческого. Только два оригинальных писателя породили вопиюще вторичный рассказ, предсказуемый и устаревший еще до выхода в свет.

Приди ко мне не в зимней белизне (др. — Не приходи ко мне зимою снежной). Рассказ сохранил все черты манер обоих авторов: литературность Желязны и пессимизм Э. прежде всего. Поэзия здесь на своем месте, только очень уж мрачно вышло. Рекомендую любительский перевод (серия Миры фантастики): он гораздо литературнее и свежее.

Соната для зомби. Неплохая вариация на тему музыки будущего, написанная со знанием дела. Силверберг и Э. неплохо поработали вместе.

Чернокнижник Смит. В данном случае соавтором Э был Т. Старджон — один из предшественников НВ. История о великом волшебнике, уничтожившем мир и решившем возродить его, получилось психологически убедительной, но скучноватой и лишенной оригинальности.

Я вижу: человек сидит на стуле и стул кусает его за ногу. Незабываемое впечатление вам гарантировано. До этого последнего видения читателю вместе с героем — жертвой загадочной болезни — предстоит насмотреться всякого. Здесь почти нет юмористических ходов, характерных для Роберта Шекли, но получившееся просто сногсшибательно. Цивилизация и культура рушатся, как ширмы, за которыми — ужасный и загадочный лик реальности.