Модернизация: набор антитезисов

Призывы к модернизации в России звучат буквально повседневно. Нужда в обновлении, развитии с учетом мировых достижений в экономике, в политике, в общественном и государственном устройстве, несомненно, актуальна. Общепризнано, что модернизация не может состояться без острой борьбы с коррупцией, что она не должна осуществляться ценой снижения уровня жизни населения. Эти антитезисы на слуху. Но что конкретно включается в понятие модернизации в российских условиях, какова последовательность мер в ее осуществлении — по этим вопросам пока нет устоявшегося мнения в стране. Не претендуя на определение стратегии и тактики модернизации в России, ограничусь изложением своих взглядов по поводу того, чего следует избежать или от чего нельзя абстрагироваться. Предлагаемый набор антитезисов возник не на пустом месте. Он базируется на многих дискуссионных высказываниях в печати, на конференциях, круглых столах, в беседах.

Первый антитезис. История многих стран учит тому, что перевод экономики на инновационные рельсы, а это сердцевина модернизации, невозможен без мощной конкурентоспособной промышленности. Мы часто говорим о необходимости перехода к постиндустриальному обществу. Эта задача не может быть решена в России без реиндустриализации, иными словами, без восстановления индустрии на сугубо современной основе. «Нельзя заниматься изобретениями на уровне XXI века, имея производственную базу середины XX», — отмечает В.Ю. Сурков.[56]

Второй антитезис. Нельзя ограничивать процесс модернизации одной экономикой, как бы это ни было важно само по себе. Понятие модернизации значительно шире: она должна развиваться не только в экономике, но и в политике, в социальной, правовой сферах, в культурной области. Одновременно или последовательно? На этот вопрос отвечают неодинаково. Я считаю, что упор следует сделать в настоящее время на модернизации в экономике. Но экономическая модернизация не может осуществляться изолированно, без демократизации общественной жизни и государственного управления.

В нашей стране процесс демократизации развивается зигзагообразно. В своем блоге Д.А. Медведев писал о необходимости создания в России политической системы «более гибкой, более динамичной, более открытой к обновлению и развитию». Характеризуя нынешнее состояние демократии в России, президент назвал ее «несовершенной», подчеркнув, что «мы в начале пути». И действительно, до сих пор не обрела полной независимости судебная система. Законодательная власть, как правило, беспрекословно выполняет волю руководства, даже в тех случаях, когда не очевидна правильность поступающих установок. На низком уровне находится политическая конкуренция. Слова, что Госдума «не место для дискуссий», мы дружно осудили, но от такого осуждения очень долгий путь до превращения наших законодательных органов всех уровней в места для серьезных политических дискуссий, которые способны оптимизировать законотворческий процесс. Если и достигнут ряд успехов в проведении федеральных, региональных и муниципальных выборов, то остается практика, когда «Единая Россия» в открытую оценивает того или иного местного руководителя по проценту «единороссов», прошедших в орган власти. А ведь местные руководители знают, что их судьба в руках правящей партии, которая предлагает кандидатов на посты губернаторов и мэров. Свобода слова, гарантированная Конституцией, распространяется на возможность публикации в СМИ материалов, критикующих руководство, но одновременно сохраняется «руководящий жезл», особенно в отношении телевизионных каналов — государственных и основных частных, имеющих наибольшую аудиторию, — позволяющий направлять их деятельность подчас в виде синхронных кампаний.

Не играют той роли, которую призваны играть в демократическом обществе, общественные институты. Примером может служить Общественная палата, роль которой в принятии решений, в том числе весьма важных для страны, ее населения, малозаметна. В целом ряде принципиальных случаев игнорируется общественное мнение. Последний пример этого — переименование милиции в полицию. Уверен, что при проведении социологического опроса большинство высказалось бы против. Кстати, полиция была переименована в милицию после Февральской революции в России. Новое название далеко не идеальное и потому, что люди помнят, а еще большее число знает о преступлениях «полицаев» на оккупированных территориях Советского Союза в годы Второй мировой войны. К тому же переименование потребует значительных затрат из бюджета.

Все перечисленное, а о многом в этом плане можно сказать гораздо больше, требует серьезных мер в области демократизации. Без таких мер прорыв в экономике затруднен, если вообще возможен. В этом не должно быть никаких сомнений.

Третий антитезис. Демократизация ни в коем случае не должна приводить к ослаблению государства. Для осуществления модернизационного рывка с целью обретения исторической перспективы России нужна сильная государственная власть плюс демократизация, которая направляет эту власть исключительно на служение интересам народа.

Сильное государство далеко не обязательно должно ассоциироваться с авторитарным или тоталитарным режимами. О соотношении модернизации и демократии говорят по-разному. Некоторые эксперты рассматривают эти два процесса даже в альтернативном плане. Ссылаются на то, что модернизация в ряде стран произошла или успешно происходит при авторитарных режимах. Действительно, это так. Но эти примеры не означают, что для модернизации необходим авторитарный режим. Нужны, безусловно, порядок, устойчивость, стабильность, безопасность. Ослабление силы закона противопоказано модернизации. Но если перед страной стоит выбор: обеспечить лучшие условия для ее проведения либо через авторитарное правление, либо через демократизацию общества, — следует выбрать демократию.

Этот вывод имеет особое значение для сегодняшней России. Иногда в пример нам ставят даже не Чили, не юго-восточных «тигров», а Китай, где успешная модернизация осуществляется в условиях «просвещенного авторитаризма» (очень мы полюбили этот эпитет — «просвещенный»). В Китае не могло быть иначе. Тоталитарное правление, апогеем которого стала так называемая «культурная революция», действительно переросло там в авторитарный режим. Это произошло не просто при сохранении ведущей роли Коммунистической партии, а в процессе изменения ее идеологии, что сказалось на путях развития страны — при сращивании марксизма с либерализмом. Такая динамика стала продвижением к демократизации. Отказ от авторитарного правления, «прыжок» в демократию мог бы в китайских условиях разрушить все необходимые государственные предпосылки для модернизации.

В России положение иное. В советский период у нас не произошла конвергенция марксизма с либерализмом, хотя отдельные шаги в этом направлении обозначились во время перестройки. КПСС потеряла ведущие позиции и перестала существовать. Двадцатилетний период развития нового государства — Российской Федерации при всех трудностях, сложностях, ошибках, нерешенных задачах был движением в сторону демократии — гласности, политического плюрализма. Установление авторитарного режима было бы не продвижением вперед, как у Китая, а откатом назад.

Четвертый антитезис. Правильный вывод, что без демократизации невозможна модернизация экономики, не должен интерпретироваться как заключение о необходимости сначала провести политическую модернизацию, воспользовавшись хорошей конъюнктурой цен на экспортируемое сырье, и только затем приступить к модернизации экономики.

Проблема очередности мер в модернизации приобретает даже острополитический характер: в виде условия для модернизации экономики некоторыми выдвигается призыв к слому сложившихся властных структур. Такие призывы содержат угрозу разделить российское общество, создать ситуацию, когда вообще будет не до модернизации. Прямо или косвенно способствовать этому могут только безответственные люди.

Начинаясь с экономики, модернизация распространяется на социальную сферу, затем на политическую. Это отнюдь не означает, что следует заморозить демократизацию общественной жизни до того момента, пока не будут достигнуты ощутимые результаты в области экономики. На этапе экономической модернизации, очевидно, необходимо сосредоточиться на защите человека и его собственности от произвола, установлении верховенства закона, обязательного для всех, и независимости правосудия.

Следует исходить и из того, что главная задача модернизации — обеспечение условий для подъема жизненного уровня и безопасности населения страны. «Существенный подъем уровня жизни становится следствием, а не является предпосылкой модернизации», — пишет В.Л. Иноземцев.[57] Я с ним согласен.

Пятый антитезис. Обеспечить решение уникальных по масштабу и сложности задач модернизации российской экономики невозможно, закрыв глаза на существующую проблему кадровых ресурсов. «Болевые точки» нашего кадрового организма хорошо известны — невысокое качество основной массы инженерных и управленческих кадров, острый дефицит работников низшего и среднего уровня производственных квалификаций и одновременно избыток специалистов, на которых отсутствует спрос со стороны бизнеса, государственных и муниципальных учреждений.

В деле развития кадрового потенциала российского общества, как представляется, особое значение в нынешний период приобретают три взаимосвязанные проблемы. Первая — создание непрерывного потока подготовки кадров для покрытия потребностей рынков труда в специалистах разных уровней. Речь идет о создании кадровых потоков, выпускаемых учреждениями начального, среднего и высшего профессионального образования. Необходимость связи между этими ступенями очевидна. Следовало бы продумать, как восстановить в рамках такой системы разрушенное в постсоветский период профтехобразование. Вторая проблема связана с подготовкой управленческих кадров. Еще в позапрошлом веке немецкий канцлер Бисмарк произнес мудрую фразу: «Если в стране не будет хорошей системы управления и хороших управленцев, ей не помогут никакие законы». Третья проблема — создание целостной системы по отбору и выращиванию одаренной молодежи. В том, что Россия по-прежнему богата на таланты, сомневаться не приходится — за последние годы на международных олимпиадах юные россияне завоевали десятки медалей лауреатов по математике, информатике, астрономии. Предстоит возродить подзабытые формы и методы работы по поиску одаренной молодежи, успешно применявшиеся в советское время, а также взять многое из современного зарубежного опыта.

В странах Запада обычной становится практика, когда за установление патроната над талантливым школьником борются несколько специализированных фондов, существующих при университетах, научных центрах, а также коммерческих фирмах. Сейчас такие фонды в Америке по инициативе президента Барака Обамы все в большей степени переориентируются на помощь одаренным детям из семей с низкими доходами. Разве такой подход не актуален для России?

Шестой антитезис. Модернизация в России немыслима без выработки стратегии пространственного развития — от этого зависит судьба страны с гигантской территорией, огромными различиями в ее заселенности и серьезнейшей неоднородностью промышленно-хозяйственного освоения. Диспропорции очевидны: за Уралом, то есть на четырех пятых российской территории, проживает всего 20 млн человек; доля 10 субъектов Российской Федерации в производстве ВВП страны значительно больше, чем у 73 остальных регионов.

Пространственное развитие России имеет, очевидно, разные измерения: демографическое, социально-экономическое, политическое. Но все эти измерения взаимосвязаны. Если говорить о демографической стороне пространственного развития, то для России главное здесь — увеличение населения Восточной Сибири и Дальнего Востока. Эта задача не может быть решена без выравнивания социально-экономических условий на этих территориях с европейской частью России. А для этого необходимо решение комплекса проблем: особое отношение к реализации на востоке страны экономических проектов, выходящих за рамки разработки природных ресурсов и включающих инновационные направления, развитие транспортной инфраструктуры, осуществление социальных мер, стимулирующих миграцию населения. Немалое значение имеет также дозированная и контролируемая иммиграция.

Одной из главных целей пространственного развития России является обеспечение территориальной целостности, стабильности и безопасности России.

Стратегия пространственного развития России должна дать ответы на такие немаловажные вопросы:

— каково оптимальное соотношение с учетом российской специфики между двумя направлениями региональной политики — выравнивающим и стимулирующим;

— как поощрить выравнивание не только и не столько методами перераспределения, но и экономической активностью регионов-доноров в дотационных регионах;

— каким требованиям должен отвечать бюджетный федерализм;

— при сохранении политической централизации как может и должна развиваться экономическая децентрализация России?

Седьмой антитезис. Модернизация, которая ставит своей целью выведение России на уровень производительных сил и высших достижений общественного развития, свойственных нынешнему технико-технологическому укладу, не означает необходимость «раствориться» нашей стране в западном мире, который в целом достиг этого уклада. Существует также близкая к ней, но несколько другая идея — выбора Европейского союза в качестве единственного союзника в деле модернизации, что противопоставляется всем иным направлениям, в частности Китаю. Считаю, что многовекторная политика намного плодотворнее для модернизации России.

Восьмой антитезис. Невозможно проводить модернизацию, отгородившись от остального мира и углубившись в чисто российские реалии. Отстаивание самобытности, особой роли России противоречит смыслу модернизации. В.Л. Иноземцев справедливо считает модернизацию антиподом любому виду «охранительства».[58]

На процесс модернизации в нашей стране должна, несомненно, воздействовать российская политическая культура. Но полагать, что она способна определять основные черты этого процесса, не приходится. У нас есть в этом плане опыт, хотя бы связанный с установлением «вертикали власти» в России. Требования ее построения появились не потому, что В.В. Путин получил вдохновение из истории России, от «собирателей земли Русской». Строительство «вертикали власти» стало необходимым в результате развития тенденции сепаратизма, своевластия ряда региональных руководителей, особенно после ельцинского «берите столько суверенитета, сколько сможете переварить».

Причем выстраивание вертикали власти — это не только укрепление центростремительной тенденции в Российском государстве, что можно отнести к историческим традициям, историческому наследию. Это создает условие для решения насущной проблемы — наделения более широкими экономическими правами субъектов нашего государства. Экономическая децентрализация при сохранении и укреплении вертикали власти диктуется жизненными потребностями развития производительных сил на столь огромном географическом пространстве, как Россия. Канули в Лету те времена, когда советский Дальний Восток, например, вел внешнюю торговлю, в том числе и приграничную, только через Москву. Но это ни в коей мере не должно ослаблять центр Федерации, его политические и экономические функции.

В связи со сказанным возникает более широкая постановка вопроса для России: о соотношении национального и общечеловеческого. Определенную точку зрения высказал в полемической статье, опубликованной в «Независимой газете», политолог Дмитрий Орлов: «…сила национальной культуры, сила идеологий, образов и смыслов, трансформируемых нацией, — вот что приходит на смену аморфным общечеловеческим ценностям».[59] Принижение общечеловеческих ценностей, даже их игнорирование — это мы уже проходили, когда утверждали, что над всем превалирует классовый подход. Неужели плодотворно ныне противопоставлять общечеловеческим уже не классовые, а национальные ценности?

При всей значимости национальных культур, в том числе политических, они не могут и не приходят на смену отнюдь не аморфным общечеловеческим ценностям и интересам. Историческое понятие «культура» состоит из двух частей — духовной и материальной. Политическая культура относится к духовной части, но на нее оказывает непосредственное влияние материальная культура — техника, предметы потребления, одежда, все то, что в совокупности во многом определяет образ жизни. Между тем достижения материальной культуры связаны в значительно большей степени не с ее национальными особенностями, а с достижениями техники, технологии, организации производства, которые развиваются не в национальных рамках. Национальные культуры, менталитет, национальные традиции нельзя рассматривать в статике, они меняются в связи с развитием общества.

Общечеловеческие критерии являются определяющими и для такого понятия, как демократия. Это состояние общества, при котором власть (государство) должна осуществлять и гарантировать равенство всех граждан, главенство Закона, наделение всех членов общества политическими и социальными правами и свободами, подчинение меньшинства большинству. Демократические принципы включают в себя выборность основных органов государства, должностных лиц и их подконтрольность и подотчетность избирателям — не на бумаге, на деле.

Привожу эти общие положения, так как ими должны характеризоваться различные типы демократии — парламентская, президентская, конституционная монархия. Должны, но не всегда и не в равной степени эти общие демократические принципы господствуют в жизни общества, в том числе, чего греха таить, и в нашей стране.

Девятый антитезис. Идеология необходимой России модернизации не должна быть «пристегнутой» к одному политическому течению — либерализму или консерватизму. Не лучше, когда модернизацию относят исключительно к деятельности одного или другого политического лидера, каким бы способным он ни был. Этот антитезис родился, сознаюсь, когда я прочел текст независимого экспертного доклада, презентация которого состоялась в Институте современного развития (ИНСОР). Доклад завершается следующим предложением (процитирую полностью):

«Управление процессом модернизации (в целом и отдельными модернизационными проектами) может быть обеспечено формированием параллельной вертикали власти, замыкающейся непосредственно на Президента России и состоящей из двух типов “модернизационных структур”:

– “чрезвычайных органов управления” для решения неотложных проблем (таких, как беспризорность, организованная преступность и т. д.);

— стратегических штабов по разработке перспективных программ развития страны (новая образовательная модель, концепция военного строительства, альтернативная урбанизация и т. д.).

Эти структуры должны действовать параллельно друг другу и, главное, параллельно регулярной бюрократии (выделено мной. — Е. П.). Функция последней сводится к поддержанию и обслуживанию уже существующих, сложившихся социальных систем. Что является жизненно важной, но по определению не модернизационной миссией.

Поэтому крайне важно, чтобы модернизационные структуры не мешали регулярной бюрократии, а регулярная бюрократия — модернизационным структурам. Координация деятельности тех и других и расстановка приоритетов в конфликтных случаях является прерогативой президентской власти».[60]

Такое разъединение власти пагубно для России и может перечеркнуть процесс модернизации, подчинив ее чисто политическим мотивам. Два года назад я писал о будущем «тандема»: «Устойчивость этой конструкции определяет время. Дело в том, что недостатком не одного, а практически всех сменявших друг друга российских руководств было образование политических элит, лично преданных главному руководителю. Элиты не были однородны, но всех объединяла эта преданность одной личности. Тяга российского чиновничества к служению не столько государству, сколько лично его главе живуча. В таких условиях не исключены поползновения тех, кто ныне окружает Медведева и Путина, — здесь аргументом не является прежняя ориентация — вбить клин между двумя руководителями, несмотря на их стремление быть вместе».[61]

Выводы доклада, презентованного в ИНСОРе, к сожалению, не единичны. Нельзя закрывать глаза, что в обществе, особенно в его элитных слоях, действительно распространяется представление, которое отразила политолог Елена Шестопал: «В силу особенностей конфигурации власти в сегодняшней России мы имеем не одну, а две повестки дня власти: модернизационную, связанную с именем Президента Дмитрия Медведева, и консервативную, которую предлагает «Единая Россия» во главе со своим лидером — Владимиром Путиным».[62] Было бы крайне нежелательно, чтобы такие черно-белые представления получили свое дальнейшее развитие. Многим, очевидно, импонирует объяснение В.В. Путина отношений, сложившихся в «тандеме»: «…эта единая команда, внутри которой, естественно, к одним и тем же проблемам возникали разные подходы, все-таки в спорах выходила на правильные решения».[63] Хотелось бы, чтобы так и было.