Немец о русских — доклад в Берлин

Несмотря на гнет красной власти, из крестьянской среды всплыл на поверхность национальный слой новой русской интеллигенции. Не любовь к отечеству в западноевропейском смысле слова, но какое-то особое и ясно выраженное чувство народного единства проявляется даже среди самых простых людей.

Вильфрид Штрик-Штрикфельдт

Этот доклад советские власти скрывали от нас долгие десятилетия. Его подготовил офицер вермахта — выходец из прибалтийских немцев, офицер-переводчик командующего группой армий «Центр» фельдмаршала Федора фон Бока — Вильфрид Карлович Штрик-Штрикфельдт (1897–1977). Он окончил в 1915 году Реформатскую гимназию в Петербурге. В Первую мировую войну добровольцем воевал против немцев, получив офицерский чин. В Гражданской войне сражался в белой армии против красных. С 1924 по 1939 год работал в Риге. Выехал в Германию с группой прибалтийских немцев.

Несмотря на службу в вермахте, знакомство и взаимодействие с генералом Власовым, он с глубоким уважением относился к русскому народу. Свой доклад руководству Третьего рейха под названием «Русский человек», идущий вразрез с выкладками Гиммлера и Розенберга о России, он написал в период победоносного шествия немецких армий по Русской земле. Он же стал и автором книги «Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское Освободительное Движение», в которой попытался дать ответы на многие вопросы, не нашедшие отражения в отечественной литературе о войне.

Он первым как профессиональный военный переводчик беседовал с плененным немцами сыном Сталина — Яковом Джугашвили и задокументировал его патриотические слова:

«Вы, немцы, слишком рано на нас напали. Поэтому вы нашли нас сейчас недостаточно вооруженными и в бедности. Но придет время, когда плоды нашей работы будут идти не только на вооружение, но и на поднятие уровня жизни всех народов Советского Союза…

Неужели вы думаете занять всю огромную страну?..»

Он, со слов переводчика, не верил в возможность компромисса между капитализмом и коммунизмом, не верил в освобождение русского народа немцами, как и не верил в конечную победу Германии…

Штрик-Штрикфельдт по указанию фельдмаршала фон Бока принимал участие в организации госпитализации командующего 19-й армией РККА генерал-лейтенанта Лукина и его штабного офицера полковника Прохорова, попавших в плен тяжело раненными 14 октября 1941 года при выходе из окружения севернее Вязьмы. Михаилу Федоровичу Лукину после контузии и ранений германские врачи ампутировали одну ногу, но спасли другую…

Ворошилов поспешил записать Лукина в предатели.

— Он сдался, товарищ Сталин, — заявил маршал.

Вождь назвал Климента Ефремовича оскорбительным словом и прекратил с ним беседу на эту тему…

После войны Лукин вернулся на Родину.

Сталин в 1945 году высоко оценил героизм и мужество командарма.

В 1993 году генерал-лейтенанту М. Ф. Лукину было посмертно присвоено звание Героя России.

После войны в ряде публикаций «русский немец» скажет истину: зверства гитлеровцев не столько ожесточили русских, сколько подписали приговор Гитлеру.

Хорошее знание русского языка и журналистские способности определили его судьбу в вермахте в качестве переводчика при штабе группы армий «Центр» фельдмаршала Федора фон Бока, присвоившего ему звание капитана.

Кстати, Гитлер уважал и боялся Сталина. Рассказывают, как он намеревался поступить с лидером Советского Союза после победы. Никакой казни ему он не готовил. Фюрер собирался предоставить в его распоряжение лучший замок Третьего рейха в качестве самой комфортабельной в мире тюрьмы.

Сволочная у нас все же страна, писала в своей книге «Ленин — Сталин, Технология невозможного» Е. А. Прудникова, если человек, сделавший для него столько, сколько ни один глава государства не делал, получает самые лестные оценки лишь от своих врагов! А соотечественники все тупо талдычат о каких-то «сталинских преступлениях». Может, и правда стоит смешаться с мусульманами и китайцами? Вдруг то, что получится в итоге, научится уважать своих великих? Говорят, и у тех, и у других это весьма развито…

Но вернемся к записке в Берлин. Архитектоника доклада состояла из предисловия «Огромное богатство чувств и аффектов, импульсов и волевых порывов» и семи частей: «Власть», «Собственность», «Страдание», «Новый русский руководящий класс», «Русский крестьянин», «Рабочий», «Пространство и население».

Предисловие

В предисловии написано следующее.

Предметом данного исследования является русский человек, который еще и сегодня представляет собой решающий фактор на огромном пространстве с его многими народами. Ведь это не кто иной, как он, наложил неизгладимую печать на это пространство вплоть до Тихого океана и Малой Азии.

Не касаясь истории открытия и расширения этого пространства, следует указать на своеобразный народно-психологический факт: одну шестую земной поверхности с более чем 160 миллионами населения можно проехать вдоль и поперек, обладая знанием только одного — и даже почти без диалектов — русского языка.

В психологической структуре русского человека наталкиваешься в первую очередь на огромное богатство чувств и аффектов, импульсов и волевых порывов, которые играют решающую роль в его поступках…

Напряженное состояние в душе русского вызывается его инстинктивным стремлением к абсолютной истине. Его не может удовлетворить тут, на земле, мысль Фауста: «След наших земных дней не может погибнуть в вечности!»

Это инстинктивное тяготение к абсолютной истине, которое налагает на каждого русского печать искателя правды и справедливости, является, пожалуй, коренным основанием того, что большинство русского народа по своей натуре глубоко религиозно…

Из многих вопросов, к которым русский человек относится совсем иначе, чем западный европеец, следует отметить три: его отношение к власти, к собственности и к страданию.

Власть

В главе «Власть» он писал, что отношение русского человека к власти существенно отличается от отношения к ней западного европейца. Как «искатель правды», русский относится отрицательно ко всякому применению силы, но из-за вспыхивающего порой в глубине его души противоимпульса он сам склонен к актам насилия.

Это хаотическое отношение к власти сложилось, по-видимому, исторически. В то время как германские племена выдвинули правящую аристократию из своей же среды, славянские племена управлялись варяжскими князьями, то есть норманнами.

Таким же чуждым было и татарское иго, оставившее после себя глубокие следы. В Германии император должен был считаться с гражданскими и духовными деятелями страны… В Англии после известной борьбы уже давно пришли к парламентаризму и тем самым к умиротворению… Германские герцоги, короли и императоры — все они олицетворяли близкую и приемлемую власть, тогда как русский знает лишь далекую, чуждую и суровую, которая, не имея с ним никакой внутренней связи, требовала от него безусловной покорности…

Власть имущие в России хорошо знали, что «внутреннее сопротивление русской души» можно обуздать только беспощадными мерами. От опричнины Ивана Грозного идет непрерывная цепь той же системы безопасности и полицейского шпионажа до ЧК и НКВД. Вспомним полицейские застенки при Павле I, военные поселения графа Аракчеева при Александре I, корпус жандармов при Николае I и т. д.

Большевизм является продолжением той же далекой и суровой власти с той лишь разницей, что его господство над русским человеком стало тотальным, тогда как прежние властители оставляли в покое того, кто не касался ни церкви, ни правительства…

Ни один западный европеец не был бы в состоянии выдержать такой гнет в течение четверти века, не надломившись духовно… Русские же были в состоянии перетерпеть это жуткое время…

На это своеобразное отношение русского человека к власти следует обратить особое внимание, когда придется устанавливать новую власть в России — или далекую и суровую, или же близкую и легкую.

Собственность

О собственности он говорил, что еще понятнее станет нам своеобразный характер русского человека, если мы обратим внимание на его особое отношение к собственности. Собственность для русского человека является не самоцелью, а лишь средством к достижению цели, но это не значит, что русский не стремится к собственности. Он был бы ближе и понятнее Западу, если бы широкие массы русского народа уже давно оценили достоинства частной собственности…

В царское время лишь незначительный слой населения наслаждался богатством, причем отдельные его представители часто не знали, насколько велика их собственность, унаследованная от их отцов или дарованная им царями. Массы же народа были бедны и мечтали о собственности — о своем клочке земли…

Последний чудовищный обман под названием «раскулачивание» произошел в 1929 году, несмотря на то что двенадцать лет тому назад большевики захватили власть под лозунгом «Земля — крестьянам».

Немецкий офицер приводит в докладе выдержку из романа «Война и мир» Льва Толстого:

«…другое было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все то, что с таким старанием устраивают и берегут люди, — все это ежели и стоит чего-нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить».

В конце этой главы он подводит итог — частная собственность в западноевропейском смысле представляет собой громадный источник силы, которая победит в войне.

Ошибся и он, и Гитлер — победила госсобственность и плановая экономика с советским народом.

Страдание

О чувстве страдания он подчеркивал, что, с тех пор как существует человечество, страдание стоит на пути отдельных людей и народов как испытание их возраста и зрелости.

Западный европеец старается преодолеть страдания посредством деятельности, русский же научился покорно претерпевать их. Насилие со стороны далекой и суровой власти, отчаянная борьба с эпидемиями и силами природы, а может быть, и религия научили его, что страдание является неизбежным элементом его жизни. И кто из нас будет отрицать, что способность претерпевать страдание представляет собой громадную силу.

Закаленный в страдании русский способен перетерпеть не только теперешнее испытание, но еще очень многое в будущем.

Когда большевистская власть в 1918 году стала больше и больше крепнуть, так называемые белогвардейцы попытались организовать ей сопротивление. Но кто были эти люди, которые начали решительно действовать?..

Рядом с генералом Алексеевым был его начальник штаба Шварц, рядом с Деникиным, Колчаком и Юденичем были барон Врангель, Каппель, Дитрих, фон Нетт, граф Пален, на севере — генерал Миллер. Разве это не характерно?.. Большая часть людей германской крови делала попытки преодолеть беду, русские же сносили ее терпеливо и покорно. В этой способности претерпевать страдания русский усматривает свое превосходство над западным европейцем.

Тут мы сталкиваемся с вопросом, который с древних времен остается спорным и неразрешимым: имеет ли над нами превосходство тот, кто умеет претерпевать страдания?..

К какому же выводу мы должны прийти на основании вышеизложенного по поводу особого отношения русского человека к власти, к собственности и к страданию…

Далекая и суровая власть была карикатурной. Ей отвечали и отвечают актами насилия. Громадный пробел — отсутствие собственности — принуждает власть имущих применять крайние меры наказания во всех случаях. Они не могли штрафовать виновных «людей без собственности» материально, а поэтому им оставалось лишать их или свободы, или же жизни. Поэтому власть была суровая и абсолютная, и если появлялся исполнитель наказания, то это почти всегда был палач, к которому закаленный в страданиях русский уже привык. Его уже давно не поражает то, перед чем мы приходим в ужас.

Все эти наблюдения, приведенные здесь лишь поверхностно, должны заставить каждого глубоко задуматься, потому что решение восточной проблемы не так-то легко и просто, как это думают некоторые, говоря лишь о ежовых рукавицах и совершенно упуская из виду психологические факторы.

Новый русский руководящий класс

В этой главе он писал о появлении в течение первых послереволюционных лет нового слоя национальной русской интеллигенции. Мы слышали только о систематическом уничтожении старого руководящего класса — такого уничтожения, примера которому не знает история, — и вот мы видим перед собой новую русскую интеллигенцию…

Нельзя отрицать факта, что русский народ обладает большими способностями и изобретательностью, ибо только этим можно объяснить его высокие достижения, вызывающие наше полное признание.

Испытание интеллигентности среди русских военнопленных показало очень интересную картину. Как и у большинства народов, так и у них эта картина приблизительно одинаковая, то есть 50 % — среднего уровня, 25 % — ниже среднего и 25 % — выше среднего. Хотя средний и ниже среднего уровни оказались значительно ниже германского уровня, зато 25 % высшего уровня обнаружили выдающиеся знания и одаренность, превосходящие западноевропейский уровень…

Русская история, ее герои, национальное искусство и даже православная церковь были им умело использованы, потому что голый террор был недостаточен, чтобы миллионные массы бросить в самое кровавое побоище всех времен.

Теперешний русский, по-видимому, не такой доктринер, как прежде, но он не может жить без какой-либо идеи, и это зависит от нас — открыть ему совсем новую идею. Он верит в то, что эта колоссальная страна с ее громадными проблемами может быть организована лишь с ним, но не против него. Но так как он русский и имеет терпение, он может и подождать.

Русский крестьянин

О русском крестьянстве говорили и писали многие писатели, журналисты и политологи. Не обошел этой темы и прибалтийский немец, который утверждал, что крестьянин стал очень бедным с тех пор, как Россия получила название «крестьянской республики». Крестьянину практически не принадлежит ничего, кроме маленького огорода, одной коровы и нескольких кур, и он ненавидит колхозную систему, которая превратила его, свободного хозяина-землевладельца, в земельного пролетария. Общее бегство с земли характерно для «внутреннего успеха Советов в области аграрной политики».

Русский крестьянин не интересуется политикой, а живет одной мечтой — иметь собственный участок земли. Его мало интересует, кто управляет страной и где границы государства, к которому он принадлежит. Он будет приветствовать любое правительство, которое даст ему землю и будет справедливее, чем теперешнее. Земельный пролетарий станет снова самостоятельным хозяином-землевладельцем и начнет жить по-своему. Все теории о какой-то «русской массовой душе» лишены всякого основания.

Русский крестьянин имеет те же стремления и надежды, что и крестьянин в Германии или в любой стране, но судьба все еще не дает ему возможности к развитию его личной инициативы на собственной земле.

Было бы ошибкой на основании вышесказанного предполагать, что у русского крестьянина нет национального чувства. Тут следует указать на то, что его нужда при Советской власти была настолько велика, что все остальное должно было временно отойти на задний план. Нельзя забывать и то, что, несмотря на гнет красной власти, из крестьянской среды всплыл на поверхность национальный слой новой русской интеллигенции. Не любовь к отечеству в западноевропейском смысле, но какое-то особое и ясно выраженное чувство народного единства проявляется даже среди самых простых людей.

Русский крестьянин никому и ничему не верит; он слишком часто был обманут правительством, а потому убедить его могут не слова, а только факты. Число безграмотных среди крестьян уменьшилось значительно. Это было необходимо для советской власти, потому что ее пропаганда могла вестись успешно главным образом посредством печатного слова.

Всюду в деревнях, где встречаем колхозника, мы узнаем в нем прежнего русского добродушного мужика, в душе которого таятся тысячи противоречивых и неожиданных возможностей.

Рабочий

По Ленину, русский рабочий — единственный и естественный представитель всего трудящегося и эксплуатируемого населения России. Русский рабочий, поднявшись во главе всех демократических элементов, свалит абсолютизм и поведет русский пролетариат (рядом с пролетариатом всех стран) прямой дорогой открытой политической борьбы к Победоносной Коммунистической Революции.

Сталин этому не поверил. А как рассуждал немец?

Он писал, что если сравнить теперешнего рабочего с рабочим периода Первой мировой войны, то следует признать, что он стал более смышленым и многому научился по специальности. Но, несмотря на это, по производительности его нельзя поставить рядом с германским рабочим. Ни его работоспособность, ни его заработная плата не могут измеряться западноевропейским масштабом. Вопрос о заработной плате и ценах не входит в рамки этого доклада, но на него следует обратить внимание, потому что только разумным и справедливым решением этого вопроса использование рабочего отвечало бы нашим интересам.

Рабочие массы были подвергнуты советской пропаганде интенсивнее и успешнее всех; это следует хорошо учесть, обращаясь к советскому рабочему. К нему бесцельно подходить с вопросом «о свободе различных вероисповеданий», о которых он ничего не знает, или об успехах «Германского рабочего фронта», о котором он пока не имеет никакого понятия.

«Но я знаю, — говорит он, — что наших людей насильно увозят в Германию, где они ничего не получают за свой труд и вдобавок принуждены носить унижающий человека знак «Ost».

Лозунг, что мы воюем за победу национал-социалистического отношения к человеку труда, от которого отказались бы, пожалуй, чех и поляк, мог бы иметь большой успех среди русских.

Можно было бы написать особую главу о белых рабах в Советском Союзе, которые голодают и умирают, присужденные на пожизненные принудительные работы на аэродромах, автопутях, на каналах и лесных заготовках. Согласно официальным данным Советского правительства, число этих «политических» превосходит общее количество рабочих в высокоразвитой индустриальной Бельгии.

Во время войны политические узники, а также и обычные уголовные преступники были призваны на службу в Красную армию; их миллионы, и рано или поздно нам придется столкнуться с этой особой и весьма трудной проблемой, которая еще раз говорит о том, что в России нам во многом надо будет отказаться от западноевропейского масштаба.

Пространство и население

Территорию России называют неоглядной. Еще немецкий канцлер, объединитель Германии Отто фон Бисмарк утверждал, что у России есть самое страшное оружие — ее территория. Штрик-Штрикфельдт писал в своем докладе, что вопрос о пространстве и количестве населения сильно влиял на психику русского человека. Европеец, освоившись в своем маленьком пространстве, должен приспособиться не только разумом, но и чувством, если он хочет успешно выполнить свою задачу на Востоке.

Русский имеет врожденное чувство широты и непреодолимости родного пространства, а потому даже современные успехи в области передвижения не ослабили в нем этого чувства. Он знает, что одинокий человек обречен на гибель в этом необъятном пространстве… Он убежден, что каждый должен подчиняться большинству и что даже выдающиеся личности обязаны служить большинству, если они хотят управлять страной.

Широта русского пространства с его непроходимыми лесами и буйными реками несомненно тормозят каждый шаг прогресса и каждое к нему стремление. Поэтому изменить жизненный ритм в этом пространстве — да еще зачастую против индифферентной к этому массы — весьма трудно.

Широта и безграничность страны сформулировали характер русского человека; отсюда — его хаотическая необузданность, а наряду с этим безмолвное и терпеливое преклонение перед силами природы, нуждой, эпидемиями и перед гнетом со стороны властей. Вот почему судьба отдельного гражданина всегда имела у русских второстепенное значение, тут, кстати, следует указать на то, что германский человек, будучи иной духовной структуры, преодолел и подчинил себе и пространство, и его необузданность. Америка тоже является этому примером.

В настоящее время всюду перед нами стоит нетребовательный, безвольный, запуганный и безропотный русский человек, внешность которого говорит о нужде и нищете.

С первоначально провозглашенной реорганизации больного капиталистического хозяйства центр проблемы был перенесен Кремлем в плоскость культурной борьбы, где главным лозунгом является отрицание духовного начала и нашей западной культуры. И вот, наряду с этим официально требуемым отрицанием духа, стоит все то же — «я знаю, что ничего не знаю» — ищущий, вопрошающий и готовый к восприятию русский человек.

Заключение

В заключение доклада он указывал на причины сильного и упорного сопротивления со стороны Красной армии.

Русский всегда был очень хорошим солдатом — дисциплинированным, покорным судьбе и крайне нетребовательным. Эти его черты оказались теперь весьма полезны кремлевским властителям. Как патриотические, так и религиозные мотивы были ими весьма искусно использованы, а крестьянину недавно снова была подана надежда на собственную усадьбу…

Советский человек после уничтожения нами советской власти должен будет знать, кто он теперь… Также советский человек не может и не должен стать немцем, он должен сначала осознать, что он русский и как таковой может быть членом европейской семьи народов, руководимой Великой Германией, которая предоставит ему счастливую долю. Расположить к себе — значит воспитать, а воспитать — значит прежде всего быть примером.

Итак, перед нами громадная и трудная задача; она поставлена нам судьбой и является нашей культурной миссией — склонить на нашу сторону Восток с его народами, чтобы сделать его полезным и для будущей Германии. Так как наши интересы в данном случае совпадают с интересами русского народа, судьба всецело идет нам навстречу.

* * *

Но навстречу фашистам пришла не рисуемая благостная картина гармонии в будущем германского и русского народов, а карма за все злодеяния, которые совершил на нашей земле гитлеровский нацизм, обманом и пустыми обещаниями втянувший Германию в очередную авантюру. Именно после злостных преступлений на Российской земле ненависть у советского солдата к агрессору уже на протяжении всей войны находилась на кончике штыка.

Августовский договор Сталина образца 1939 года с Гитлером был вынужденным. И только сорок пятый год показал, что Победа над врагом не стоит союза с негодяем. Он нас к ней не приблизил, а только предательски успокоил.

Обретаясь в главном штабе группы армий «Центр», капитан Вильфрид Штрик-Штрикфельдт часто беседует с командующим фельдмаршалом Федором фон Боком и его начальником штаба генералом Гансом фон Грейфенбергом, который перед офицерами главной квартиры группы армий заявил:

— Примерно через пять-шесть недель мы должны быть в Москве.

На пример отрицательного влияния пространства России на поход Наполеона, высказанный Вильфридом, генерал заметил:

— Может быть, я могу рассеять ваши сомнения. Дело в том, что с тех времен, думаю, вы недооцениваете технические средства, имеющиеся сегодня в нашем распоряжении.

Но техника вместе с общеевропейской экономикой, работавшей на Третий рейх, оказались бессильными перед «яростью благородной» народного воинства. Ему в помощь пришло и секретное, по Бисмарку, оружие России — «просторы необъятные».

Для составления докладных представителю штаба группы армий «Центр» и переводчику приходилось часто ездить по частям и дивизиям. Вот его впечатления увиденного под Смоленском:

«На дорогах встречались мне бесконечные колонны германской пехоты, весело и самоуверенно устремлявшиеся на восток, по жаре и пыли, вытаскивая, когда нужно, вручную застрявшие на разбитых дорогах орудия и грузовики. Вперед, только вперед!

Я вспоминал слова генерала Грейфенберга и подумал, что Гитлеру следовало бы познакомиться с русскими просторами не с самолета, а в рядах своей пехоты. Только здесь, на русской земле, ощущаешь ее неизмеримую ширь, и только отсюда рождается понимание трудности преодоления русского пространства.

А навстречу, с востока на запад, текли серые колонны пленных красноармейцев. Безмолвно и безропотно брели они в немецкий плен. Какая судьба ожидала их? Может быть, они надеялись, что под немцами не будет хуже, чем при Сталине?..»

После того как взгляды фельдмаршала Федора фон Бока на проблему дальнейшего ведения войны оказались неприемлемы для Гитлера из-за изменившейся интонации его донесений в Берлин, командующего группой армий «Центр» фон Бока 18 декабря 1941 года заменил фельдмаршал Ханс Гюнтер фон Клюге. С этим замкнутым человеком, «солдатом агрессивного склада», как его называли подчиненные, у переводчика не сложилось откровенных отношений.

Вскоре Штрик-Штрикфельдт убыл в Берлин. Он понадобился как аналитик со знанием русского языка в штабе при Верховном командовании Сухопутных войск (ОКХ). Даже в обществе высокопоставленного военного руководства он не боялся ставить вопросы о необходимости прекращения дикостей со стороны лагерных администраций по отношению к советским военнопленным — всех их он называл «русскими». А еще он понимал, что Третий рейх обречен, несмотря на словесную диарею Геббельса. Он давно пришел к выводу: когда пропаганды слишком много, она так и остается пропагандой. Ей перестает верить народ!

И еще он поверил в истину, что самый большой успех приходит тогда, когда ты плывешь против течения реки под названием Сомнительные События.