Глава XXXVI К вопросу о "мастях"

Нигде я не видел такого количества татуированных людей, как в зоне. Причем, в отличие от свободы, где люди предпочитают цветные рисунки, зеки, в основном, «забивали» себя в одном тоне.

В зоне человек без татуировок – большая редкость. Многие, заехав в колонию с чистой кожей, в течение срока «синятся» (делают татуировки), некоторые же «забиваются» (то же самое, что и "синятся") с ног до головы. О таких людях в лагерях говорят: "синий, как изолента".

Чернила ничто. «Жженка» – все!

Выбор материала для татуировки скуден, точнее, его практически нет – «бьют», в основном, чернилами из гелиевых ручек, поэтому, например, в СИЗО они запрещены. Прекрасным вариантом считается канцелярская тушь. Шариковые ручки не подходят, поскольку в них паста, а не чернила, где нет самого главного ингредиента – жженой резины, она-то и придает цвет, стойкость, насыщенность и прочие характеристики, необходимые для качественной татуировки. Поэтому, в идеале, для лучшего результата желательно использовать жженую резину безо всяких примесей. Вот зеки и делают так называемую «жженку», которую и загоняют себе под кожу.

Как рассказывал мне один мастибоец (татуировщик): "Тут все дело в концентрации – «жженка» оставляет более жирный след, и если чернилами мне нужно сделать пять точек, то здесь достаточно поставить одну".

Про «жженку» ходило много легенд, самая стойкая, из которых гласила, что в нее добавляют мочу. Естественно, это было неправдой. В краске всего два ингредиента: горячая вода и паленая резина. Готовилась она относительно незамысловато, но и здесь нужен был опыт.

Сначала искали подходящий материал. Лучше всего подходила резина от покрышек, камер или каблуков положняковых (тех, которые выдают зекам бесплатно, положенных) ботинок старого образца. Именно старого, поскольку новые делали из какого-то пористого материала, который, сгорая, становился твердым как пластмасса.

Резину поджигали, и она капала в банку, которую потом заливали горячей водой и размешивали ложкой до состояния кашицы. Здесь главное было угадать с количеством воды.

Затем один из заключенных натягивал простынь, сложенную в два-три раза, а второй выкладывал на нее полученную массу и растирал ложкой. Снизу уже выходила готовая «жженка», напоминающая по консистенции пюре.

Татуировки, сделанные «жженкой», были темными, насыщенными и не блек, а тушь или чернила грешили тем, что, со временем, рисунок слегка выцветал. Поэтому зеки старались найти подходящую резину заранее, бывали моменты, когда желающий «набить» себе что-нибудь, срезал каблуки на обуви своих соседей по отряду.

Они устали…

Многие любят оставлять на себе на "вечную память" разные умные цитаты на неизвестных языках. Зеки не исключение, но с некоторой поправкой на местность. Так, среди заключенных была очень популярна надпись на английском «Sinful», что переводится, как «грешный». Кроме этого, некоторые делали татуировку на шее, изображающую линию, и надпись к ней: "Режь по линии". Правда, здесь арестантское сообщество делилось на тех, кто носил такую надпись, и тех, кто над этими людьми откровенно стебался. Вторых, слава Богу, было большинство. Рассказывали про зеков, которые «били» себе на веках: "не будить!". Кто-то даже выбривал затылок, на котором рисовал мишень и призыв, чтобы охрана стреляла туда.

Но самой популярной, просто хитом из всех надписей была татуировка, сделанная на подъемах обеих стоп. На первом писали "они устали", а на втором: "топтать зону". Я за свой срок перевидал много "уставших топтать зону". Бывало, общаешься с человеком, вроде, толковый, не дурак, а как наденет тапки, – там надпись: "они устали…" и т. д… И сразу становится как-то грустно.

Но, помню, мне рассказывали случай, который, якобы, случился в одной из зон. Сидел там безграмотный цыган, вообще не умевший ни читать, ни писать. И захотел он увековечить свои тюремные страдания, для чего пошёл к мастибойцу и попросил того сделать тату "они устали топтать зону", но так, "чтобы красиво было".

Татуировщик был с юмором, поэтому «набил» цыгану: "Яны устали хадзиць у школу" и отправил клиента в народ. Потом цыган долго умолял мастибойца переделать татуировку, но стал ли тот исправлять надпись, я не знаю.

Не все коню масть

Типы татуировок четко разделены. Есть обычные рисунки, которые «бьют», кому угодно, кроме «опущенных», естественно, а есть масти, которые нужно заслужить.

Мастью в зоне называют не только касту, к которой принадлежит зек, но и особые татуировки, иногда показывающие весь жизненный путь арестанта. Масти – своеобразный паспорт в тюремном мире. Особенно они были нужны во времена СССР, когда лагеря были раскинуты по огромной территории Союза. Так, встречаясь во время этапа, зеки могли сразу определить, кто перед ними: вор, блатной, мужик или какая-нибудь «нечисть», и какой образ жизни человек выбрал, – тихо сидеть, ожидая окончания срока, или же постоянную борьбу против ненавистных милиционеров.

Каждый серьезный этап в судьбе зека отражается в какой-либо татуировке, многие масти достаются действительно кровью и страданием, за многие же приходится отдавать годы жизни. Поэтому к вопросу "набивания мастей" заключенные относятся очень серьезно.

Мой знакомый мастибоец рассказывал, что ни в коем случае не будет бить масти, например, «коню» (слуге в зоне). Обычную художественную татуировку – пожалуйста, только плати, а масть нет!

"Татуировщик несет ответственность за то, что «набил», не меньшую, чем его клиент, поэтому должен знать, что и кому рисует", – рассказывал он.

По словам Саши, назовем мастера так, когда он только начал «бить» татуировки в зоне, то усиленно изучал масти и их значения, но, со временем, в этом отпала необходимость, поскольку постепенно все в зоне перепуталось и зеки начали «набивать» себе масти просто так.

Оскалы, волки, черепа, перстни, аббревиатуры, церкви с куполами и многие другие татуировки, показывающие не только принадлежность к арестантскому миру, но к его элите, начали наносить себе все подряд. В зоны прямо со свободы стала заезжать молодежь, «забитая» мастями под завязку. Естественно, в такой ситуации начала возникать путаница.

Например, у нас в колонии, как, в принципе, и в СИЗО, сидело очень много людей с так называемыми "отрицаловскими звездами". Одно из толкований этой татуировки гласит: "Звезды разнообразных форм являются отличительными знаками преступников высоких рангов ("отрицал", паханов, авторитетов, воров в законе)". Звезды «бьются» спереди под ключицами и на коленях, где они обозначают, что владелец ни перед кем не прогнется.

Ни одного человека, которого можно было бы отнести к авторитетам преступного мира с набитыми "отрицаловскими звездами", я не встретил. Зато были среди них несколько завхозов и много стукачей.

Над грозными аббревиатурами, которые «колят» себе зеки, милиция откровенно смеется. Так, ЛХВС, в которой довольно грубо говорится о милиционерах, сами зеки переиначили и стали расшифровывать так: "люблю халву, варенье, сало". Они это сделали, чтобы милиция не била, когда увидит гордо «наколотую» аббревиатуру на руке у заключенного. Помню, как на одном из обысков охранник увидел у парня эту татуировку и издевательски спросил: "Что, любишь халву, варенье, сало?" Заключенный обрадовался, что смог обмануть контролера и, счастливый, подтвердил, что очень любит. Он даже не заметил издевки в глазах у обыскивающего. Наблюдавший вместе со мной эту картину старый зек заметил сквозь зубы: "Зачем «бить» то, за что не сможешь ответить?! Лучше бы «кололи» себе красивых птичек".

Забвение обозначения «мастей» и ответа за них – вопрос болезненный для заключенных, поскольку так рушится один из основных столпов, на котором держался воровской мир. Это все равно, как если бы в армии любой солдат вешал на себя медали и носил погоны те, которые захотел. И здесь, конечно, огромную роль сыграла милиция, во-первых, разделив зоны по режимам содержания (первоходов посадили отдельно от строгачей), чем нарушила преемственность поколений. А во-вторых, подсаживая в камеры к зекам, попавшим за решетку впервые, «своих» строгачей, которые, вроде, и рассказывают о жизни в зоне, но так, как это нужно именно милиционерам.

Люди-изоленты

Ещё, как мне кажется, немаловажным фактором пренебрежения мастями стало время: техника художественной татуировки шагнула далеко вперёд и люди хотят, в первую очередь, выглядеть красиво. Поэтому некоторые стараются раздобыть разных чернил, чтобы сделать цветную татуировку, а кое-кто высматривает интересные рисунки в журналах, которые потом просит повторить на своём теле. Конечно, в основном, это синие, если повезёт, то чёрные рисунки, но даже в одном цвете хороший мастер может сделать шедевр.

Как мне рассказывали сильно «забитые» зеки, когда делаешь первую татуировку, а за ней вторую, то потом тяжело остановиться.

Несмотря на то, что милиция за это сажает в ШИЗО (штрафной изолятор), несмотря на риск чем-нибудь заразиться (конечно, «кольщики» стараются дезинфицировать инструмент, но это происходит на очень любительском уровне), несмотря на то, что тату не дешевое удовольствие даже в зоне, – многие зеки ухитряются «забить» своё тело рисунками с ног до головы. И, в основном, от этих татуировок за километр «тянет» зоной, что бы на них ни было изображено. Но в лагере об этом не думаешь, а просто делаешь.

И вот выходят люди-изоленты, осматриваются, и либо идут в салоны переделывать свои рисунки, либо стесняются ходить в майке даже в жару, либо спокойно воспринимают свои художества и продолжают жить дальше. Ведь татуировка – это в первую очередь состояние души, а она у всех разная.