Цумади

Цумади

На Плоскости «граница» была под контролем — хотя и не абсолютным. В Горном Дагестане сложилась другая ситуация.

Рассказывает полковник милиции Магомед Омаров:

Сведения о том, что готовится акция, стали поступать чуть ли не за год. Информацию, естественно, передавали в центр, но вот почему не было должного реагирования — вопрос не ко мне. Более того: месяца за три до событий с дагестанско-чеченской границы были уведены войска, стоявшие там уже давно. Остались только редкие и малочисленные милицейские пикеты. Вопросов много, главные из которых: почему боевиков беспрепятственно впустили и так же дали им уйти?

Негодование Магомеда Омарова объяснимо. В 1998 году подразделения 102-й бригады постепенно выводились из Цумадинского и Ботлихского районов. В конце концов там не осталось ни одного солдата. Поддержка порядка и защита Конституции целиком и полностью легла на плечи дагестанских милиционеров.

Какими соображениями руководствовалась Москва, оголяя границу, действительно не совсем ясно. Во любом случае, версия об «операции ФСБ по заманиванию боевиков в Дагестан» несостоятельна. На мой взгляд, это было одно из проявлений пораженческих настроений, распространившихся в силовых структурах. Еще до начала боевых действий в кабинетах открытым текстом говорили, что Горный Дагестан для нас потерян. Боялись, что 102-ю бригаду восставшие дагестанцы отрежут от основных сил и уничтожат.

Цумадинский район в этом плане выглядел наиболее взрывоопасным. В некоторых аулах сложились джамааты ваххабитов. Все это было результатом продолжительной и всестронней деятельности Багаудина Магомедова и его сторонников.

Справка:

Цумадинский район — высокогорный район Республики Дагестан, граничащий с Чечней и Грузией. Площадь: 1248 кв. км, население — 22 000 человек, 60 населенных пунктов, столица — Агвали.

Багаудин был уроженцем аула Сильди Цумадинского района. В 1998 году в связи с нападением на Буйнакск, он попал в федеральный розыск и сбежал в Чечню. Там Багаудин быстро сошелся с местными ваххабитами — особенно с Хаттабом и братьями Ахмадовыми. В Урус-Мартане Багаудин создал т. н. Исламский Джамаат Дагестана и армию «Кавказ». На деле «армия» состояла из трех батальонов по три отделения в каждом — всего около пятидесяти человек. В Урус-Мартане молодых дагестанских муджахедов военному делу натаскивали инструкторы из-за рубежа. Среди последних особенно выделялся пакистанец Али абу-Джафар, человек Хаттаба. И хотя номинально амиром армии «Кавказ» считался Багаудин, командовал ею именно абу-Джафар. Багаудин Магомедов, похоже, предпочитал заниматься политикой. Он никогда не порывал со своими дагестанскими сторонниками — особенно крепкие связи у него были в Цумадинском районе. Джамааты аулов Эчеда, Сильди, Гакко и других признавали лидерство Багаудина и готовили почву для «революции»: закупали оружие, создавали сеть ячеек во всех районах Дагестана, занимались агитацией.

27 июня 1999 года в Ботлихе состоялось заседание религиозного актива Цумадинского, Ботлихского, Ахвахского, Гумбетовского районов вместе с Шурой Алимов Дагестана. По итогам этого совещания было опубликовано открытое письмо к народам Дагестана, в котором была провозглашена программа действий.

Из открытого письма алимов Дагестана к мусульманам:

Мы требуем от руководства Республики в корне изменить свою политику, повернуться лицом к мусульманам и немедленно приступить к исполнению своих обязанностей, которых они забыли. Ваши обязанности: служить народу, заботиться об их благосостоянии, оберегать их от насилия и разврата, обеспечить пожилым людям спокойную старость, а молодым нормальную работу и достойную зарплату. Нам дагестанцам необходимо иметь самые гуманные законы и усовершенствованную Конституцию. Нам его придумывать не надо: у нас есть Коран и вечные законы Аллаха, пригодные во все времена. Если мы будем жить по законам Аллаха, в один час исчезнут все наши невзгоды и оздоровиться общество. По законам Аллаха запрещено воровство, бандитизм, наркомания, насилие, проституция, убийство, непристойное поведение женщин: открытие своих тел и нахождение их в обществе мужчин. Запрещено пьянство и производство опьяняющих напитков, азартные игры и т. д. Все что вредно для личности и общества — запрещено по Шариату. Мы требуем немедленно запретить все аморальные телерадиопередачи, порнографию, закрыть общество проституции и наказать их организаторов и покровителей. Закрыть вино-водочные заводы, разоружить бандитов, обуздать мафиозов, прекратить произвол работников милиции и ОМОНа. Мы требуем прекратить агитацию мусульман против Ислама, запретить разделение мусульман на «хороших» и «плохих», остановить однобокую, вредную и неграмотную пропаганду «Исламистов», имеющих доступ к средствам агитации. Мы хотим, чтобы в Дагестане был Ислам, чтобы Дагестан был самостоятельной Республикой, и мы будем последовательно бороться до полного достижения своей цели. Мы призываем всех Дагестанцев, присоединиться к нам и вместе поднять свой голос за нормальную, достойную жизнь.

Также на этом заседании было решено отправить к Багаудину в Урус-Мартан делегатов и призвать его на помощь к дагестанским братьям. Одновременно джамааты Цумадинского района провозгласили введение Шариата и фактически «легализовали» свои вооруженные отряды.

3 июля в Эчеда был послан наряд милиции — разобраться, что там происходит. Милиционеров захватили и обезоружили. Через несколько часов их отпустили, передав два письма, содержащих угрозы в адрес начальника Ботлихского РОВД и имама Ансалтинской мечети «за службу оккупационным властям». Автоматы не вернули. Потеря табельного оружия грозит большими неприятностями, поэтому милиционеры обратились к местному мулле. Тот отправился в Чечню, в Урус-Мартан, где получил от Багаутдина Магомедова письмо с приказом: «Автоматы вернуть!»

Резкое обострение ситуации сильно встревожило главу дагестанского МВД Адильгирея Магомедтагирова. В Ботлихский и в Цумадинский районы были отправлены дополнительные силы ОМОНа, которые взяли под контроль наиболее важные перевалы и тропы. Эчеда, — оплот ваххабитов в Цумади, — расположен таким образом, что единственная дорога, связывающая его с миром, проходила через Агвали, и далее на Кенхи. Дагестанские милиционеры при желании могли легко контролировать снабжение ваххабитов. Тем не менее по дороге ходили КамАЗы и топливозаправщики, сновали «Нивы» с заляпанными грязью номерами.

Угроза окружения и дальнейшего разгрома джамаатов в Цумади вынудила Багаудина перейти к активным действиям. В начале июля Али абу-Джафар собрал всех боевиков, обучавшихся в лагере и приказал выехать в Цумадинский район Дагестана на помощь братьям, которых окружила милиция. В Цумадинский район выехали на двух грузовиках — всего 40 человек. Без проблем миновали Кенхиский перевал, Агвали и Хваршинский мост и встали лагерем в Хвайни-кунда. Таким образом, общее число боевиков в Цумадинском районе достигло 200 человек. Общего руководства у них не было: местными ваххабитами командовали полевые командиры Магомед Аслудинов, Магомед Курамагомаев, Хабиб Гаджиев и некоторые другие, пришельцами — пакистанец Али абу-Джафар.

Вот как описывает встречу с полевым командиром Магомедом Аслудиновым известный политический деятель Абдурашид Саидов:

… Мы беспрепятственно въезжаем в лагерь и входим в казармы.

— Что вы хотите и кто вы такой? — спрашивает меня после приветствия молодой человек с бородой.

После небольших переговоров в весьма вежливом и любезном тоне, он препровождает нас в другой домик, где мы встречаем Магомеда Аслудинова с симпатичным молодым человеком. У обоих пистолеты на поясе. Заходим в небольшую комнату: на полу старые одеяла, по краям комнаты брошюры, жузы (отрывки из Корана). Мы разуваемся и представляемся. Второго звали Хабиб,[3] заместитель самого Хаттаба. Причина их выхода в Дагестан — желание установить Шариатский режим, восстановить справедливость, завоевать независимость Дагестана…

— У нас достаточно сил, да и умереть мы готовы. Это не жизнь. Тебе, может быть, из Москвы не видно, что творится здесь. Надо свергнуть этот режим. Затем время подскажет, Аллах поможет.

— Любые вопросы можно решать политическими методами, без насилия и без помощи Калашникова. Я боюсь, что вы отодвинете сегодняшний уровень развития и распространения Ислама в республике на десятки лет назад. Многие перестанут ходить в мечеть.

— Мы готовы на переговоры с властью, но они этого не хотят! И оружие у нас лишь для самообороны. В каждый приезд представителей власти мы говорим только о переговорах, просим место в прессе… Пусть всю полноту власти в районе передадут Исламскому Совету, при этом сохранив все структурные подразделения власти в районе с подчинением Махачкале. Мы будем направлять бюджетные средства по конкретному адресу, будем заниматься строительством и ремонтом существующих коммуникаций, изменим работу правоохранительных органов, суда. Украл — отрубить руку, употребление наркотиков — расстрел! Сухой закон на всей территории района. Мы в течение нескольких месяцев изменим лицо района…

— Одним словом, в Цумадинском районе вы хотите реализовать Карамахинский вариант.

— Да. А что плохого в Карамахи? То, что они не подчиняются взяточникам и уголовникам? То, что в Карамахи нет алкоголиков, наркоманов, проституток и живут они в своей общине в мире и в согласии без единого правонарушения на протяжении нескольких лет? Наше дело правое. Джихад на то и джихад, чтобы умирать. Разрешение сражаться дается в Коране тем, на кого идут с войной. Но разрешение сражаться дается Кораном и тем, кого изгоняют из домов лишь потому, что они говорят: «Господь наш — Аллах!».

…Через пару недель мой собеседник будет тяжело ранен в бою в Агвали, у него начнется гангрена, и он умрет в тиндинском лесу, горящем от российских ракет.