235. ЧЕХОВЫМ

235. ЧЕХОВЫМ

10 марта 1887 г. Петербург.

10, III, 87.

Любезные читатели!

Федор Тимофеич пользуется гораздо большими удобствами, когда ночью путешествует по крышам, чем я, ехавши в Питер. Во-первых, поезд ехал 56 часов в сутки; во-2-х, я забыл взять подушку; в-3-х, вагон был битком набит, и, в-4-х, я курил такие папиросы, что чувствовал перхоту не только в горле, но даже в калошах: узнайте, какой сорт табаку покупает Василиса? Удивительное дело: вода в графине воняет нужником, папиросы отвратительны…

Ехал я, понятно, в самом напряженном состоянии. Спились мне гробы и факельщики, мерещились тифы, доктора и проч… Вообще ночь была подлая… Единственным утешением служила для меня милая и дорогая Анна, которой я занимался во всю дорогу*.

Кавалергардская так же далека от Невского, где я остановился, как Житная ул«ица» от Кудрина. Квартира Александра хотя и просторна, по не изящна и сумрачна.

Александр абсолютно здоров. Он пал духом, испугался и, вообразив себя больным, послал ту телеграмму.

У Анны Ивановны настоящий брюшной тиф, но не тяжелый. Был у меня с доктором консилиум. Лечат по-моему. Доктор пригласил к себе в гости. Схожу.

В Питере свирепствует брюшной тиф, весьма злокачественный. Лейкинский швейцар, длинный, узкий старик, которого Вы, Маша, помните, вчера умер от тифа.

Деньги вышлю завтра. Сейчас 11 часов понедельника. Вечер. Я в Noмepe. Кончив письмо, поеду к Александру.

Когда приеду, не знаю. Погода весенняя.

Обедал у Лейкина. Анна Аркадьевна была больна брюшным тифом, а потому похудела. Дети незаконные здоровы и веселы. Старший мне казался сегодня очень симпатичным и приветливым.

Мне страшно.

Почтение всем: собаке без спины, кнуту, Федору Тимофеичу, Корнееву и проч.

Ешьте поменьше.

Ваш А. Чехов.

Адресуйте в "Осколки".

Везу Александру котлеты, оставшиеся после дороги, - это для снедения мамаши-таракаши. Съел я, мамаша, только 1/2 хлеба, так что 1 1/2 франзоли остались целы (7 1/2 к. прибыли). У Алекс«андра» есть деньги.

Мне скучно… * Речь идет об "Анне Карениной".