Часть четвертая

Часть четвертая

ИСПОЛНЕНИЕ МИЦВОТ

Несколько месяцев спустя…

Д.Д. Юра, рад тебя видеть! Как продвигается изучение иудаизма?

Ю.Л. Хожу на курсы. И мой иврит явно улучшается.

Д.Д. Прекрасно. О чем сегодня будем говорить?

Ю.Л. Собственно, у меня нет каких-то конкретных вопросов. В основном мне все ясно. Хотя кое в чем я еще не разобрался: например, зачем носить кипу? Я знаю, этого требуют в синагогах, но ведь ее иногда носят и на улице.

Д.Д. Сначала ты должен понять, откуда идет эта традиция. В древности считалось, а кое-где считается и по сей день, что человек, который ходит с непокрытой головой, тем самым демонстрирует самоуверенность, гордыню. Например, в Торе сказано, что когда израильтяне уходили из Египта, то они «воздевали руки» в знак победы. Онкелос перевел эти слова на арамейский так: «Они вышли с непокрытой головой» — именно таким образом он решил передать чувства израильтян.

Ю.Л. Понятно…

Д.Д. В конце концов голову стали покрывать в знак скромности. В Талмуде, в одном месте, написано, что человек не должен принимать гордую позу и проходить более четырех локтей с непокрытой головой. Отсюда возникла традиция что-то надевать на голову, выходя из дома, хотя о самой форме головного убора ничего конкретного не говорилось. В Тбилиси мы носили обыкновенные шляпы, так я и сегодня хожу. А эти маленькие шапочки, кипы, появились в Европе сравнительно недавно, когда евреи стали покрывать голову и дома. И по-моему, это правильно. Хотя речь идет уже не о скромности, кипа постоянно напоминает нам самим и всем окружающим о нашей принадлежности к еврейству и о нашей верности Б-гу. Кроме того, мы сохраняем традиции наших предков. Конечно, долгое время российские евреи не решались носить кипу на улице, да и сейчас мало кто ее носит на улице постоянно. И вообще-то, все, что от нас требуется, — это покрыть голову, и здесь сойдет любой головной убор. Однако мне попадаются иногда молодые люди, для которых ношение кипы — абсолютно естественная вещь.

Ю.Л. А в синагоге нужно их носить?

Д.Д. Да, голова должна быть чем-то покрыта.

Ю.Л. А как быть с женщинами?

Д.Д. Женщинам в иудаизме тоже предписано вести себя скромно, и им тоже нужно надевать что-то на голову. Традиционно замужние женщины и даже девушки, достигшие определенного возраста, прятали свои волосы под головной убор, как это принято и у других народов Ближнего Востока.

Ю.Л. А вы не думаете, что эта традиция изменится для женщин или мужчин?

Д.Д. Возможно… хотя, как я тебе уже говорил, общая тенденция видится мне иной. Хочешь, поделюсь с тобой своей философией на этот счет: я определяю (хоть и не совсем точно) эти мицвот как «физические». И их ценность мне видится именно в том, что они «физические», касаются ли они материального, осязаемого объекта или связаны со сравнительно простым нерефлективным действием. Знаешь, кое-какие из мицвот, которые мы с тобой обсуждали (например, не говорить плохо о людях), имеют много нюансов; их исполнение требует сосредоточенности и умственных усилий. Покаяние (тшува) и другие подобные темы тоже очень непросты. Их не следует упрощать; напротив, эти «обязанности сердца» (как называют такие мицвот) составляют главную часть нашей Алахи. Наверное, по этой причине, когда кто-то покрывает голову или надевает малый талит…

Ю.Л. А это что такое?

Д.Д. Не знаешь, что такое талит катан? Это небольшое четырехугольное покрывало, с прорезью для головы и с четырьмя кистями по углам. Его носят под верхней одеждой. Таким образом, мы соблюдаем заповедь о цицит (которая относится только к такой, прямоугольной, одежде) и в то же время можем надевать поверх обычную одежду.

Ю.Л. Понятно.

Д.Д. Это еще одна мицва, на самом деле не требующая каких-то усилий, и все же мы исполняем ее в течение всего дня — некое физическое действие, которое совершает каждый из нас. И ты уже наверняка знаешь про тфилин: их наматывают на руку и на лоб на время утренней молитвы. Это тоже некое физическое действие, то, что делалось и делается, некий физический знак. Но даже когда тфилин снимают, ощущение от них остается какое-то время с нами. И так со всяким физическим предметом — и не только с теми, с которыми ты физически соприкасаешься: есть, например, мицвот о мезузе, укрепляемой нами на дверном косяке. Один раз мы приколачиваем ее, и после этого всякий раз, когда проходим мимо и видим ее, этот физический символ обращает наши мысли к Б-гу. Ты поймешь, что я имею в виду: все эти вещи реально воплощают в себе всю философию нашей Алахи. Это способ придавать сердцу конкретную физическую форму выражения.

Ю.Л. А какие еще есть «физические» мицвот?

Д.Д. Ну, я уже говорил тебе, что пользуюсь неформальным определением, его границы нелегко обозначить. Но и в его рамках продолжают действовать многие мицвот, связанные с соблюдением наших праздников. На Суккот мы поднимаем в синагоге лулав и этрог, сидим в сукке — это все тоже вещи чисто физические, но особое желание побуждает их исполнять, совершить зримый поступок, проистекающий из самих слов Торы.

Ю.Л. А что это за законы о кошерной пище?

Д.Д. Полагаю, все они из того же разряда — физических осязаемых знаков. Но законы о кошере отличаются тем, что связаны с другой особенностью нашей Алахи, а именно с тем, что называется «кдуша», «святость». Хочешь поговорить о диетических предписаниях?

Ю.Л. Почему бы и нет? Всякому хочется…