Постулаты о деспотизме стоит рассмотреть еще раз
Постулаты о деспотизме стоит рассмотреть еще раз
Итак, в «в царстве Ивана III цвела терпимость», говорит А. Л. Янов. Поскольку такие утверждения для многих пока удивительны, стоит вкратце обрисовать исторический контекст. Борьба реформации с контрреформацией была борьбой партии «нестяжателей», руководимой сперва Нилом Сорским (в миру Николай Майков), после его смерти. Вассианом Патрикеевым, а позже — кремлевским священником Сильвестром, против партии «иосифлян» во главе с Иосифом Волоцким (в миру Иван Санин) и его последователями. Победили в этой борьбе, длившейся не менее 70 лет (начиная с 1489 года), иосифляне. Сперва они блокировались с удельно-княжеской оппозицией и выступали против царской власти, стремившейся присвоить церковные земли. Они не дали царям (великим князьям) Ивану III, Василию III, Ивану IV Грозному провести «нестяжательские» решения на соборах 1503, 1531 и 1551 (Стоглавом). При этом, умело используя стремление московских государей соблюсти видимость нейтралитета по отношению к борьбе двух партий, иосифляне сумели не рассориться с властью. Более того, предложив ей помощь в борьбе со светскими феодалами, иосифляне добились ее поддержки и уступок. Нестяжатели были идейно ближе власти, но им мешала принципиальность. Так, Вассиан Патрикеев, противясь разводу и второму браку Василия III, упустил политическую выгоду для своей партии. Сильвестр в 1547 произнес обличительную речь против молодого Ивана IV. Правда, вслед за этим он был, против всякого ожидания, приближен к царю, однако не воспользовался случаем: после поражения нестяжателей (и Царя) на Стоглавом соборе сблизился с боярской оппозицией, а в 1560 удалился от двора.
Так о каком деспотическом правлении нам толкуют? Трем царям подряд, включая Ивана Грозного (правда, еще молодого), не удается провести на соборах угодные им решения, постоянно; налицо княжеская оппозиция Кремлю, не дремлет и Боярская Дума, законосовещательный орган, история которого не прерывалась с IX до начала XVIII века. Не удивлюсь, правда, если прочту в каком-нибудь новейшем школьном учебнике, что боярские думы и в отдельных княжествах, и в централизованном русском государстве ничего не решали, а содержались исключительно с целью замазать глаза Западу (хоть и относились к нему, как мы помним, «надменно, высокомерно и с презрением»).
Далее. Михаил Глебович Салтыков не был в России первым, кому пришла в голову идея ограничить царскую власть. До него, в 1606 году бояре связали выборного царя Василия Шуйского подробной «крестоцеловальной записью». То был «первый опыт построения государственного порядка на основе формального ограничения верховной власти» 116.
Документ же, который А. Л. Янов называет (условно, конечно) «конституцией Михаила Салтыкова» более известен в истории как Договор 4 февраля 1610 года об условиях избрания королевича Владислава русским царем. Договор предусматривал «не только сохранение древних прав и вольностей московского народа, но и прибавку новых… Права, ограждающие личную свободу каждого от произвола власти, здесь разработаны гораздо разностороннее, чем в записи царя Василия: все судятся по закону, никто не наказывается без суда; каждому из народа московского для науки вольно ездить в другие государства христианские; вера есть дар Божий, и ни совращать силой, ни притеснять за веру не годится; государь делит свою власть с двумя учреждениями. Земским собором и Боярской думой» 117. Земскому собору отводился «учредительный авторитет» и «законодательный почин». Боярской думе «законодательная власть»: вместе с ней государь ведет текущее законодательство, издает обыкновенные законы. «Без согласия Думы государь не вводит новых податей и вообще никаких перемен в налогах» 118.