Глава 4 Я феминистка!

Глава 4

Я феминистка!

В книге «Женщина-евнух» Жермен Грир настаивает на том, что читательница должна найти минутку, чтобы попробовать наконец свою менструальную кровь. «Если ты еще не пробовала, то не теряй времени, детка», – говорит она.

Ну, не могу не согласиться. Вы должны попробовать все хотя бы однажды – даже креветки в кисло-сладком соусе с сомнительного уличного лотка в Лестере или юбку клеш. Я, конечно, пробовала собственную менструальную кровь. Вообще говоря, я бы предпочла пакет кукурузных палочек, но вкус оказался вполне пристойным, не хуже, чем у большинства блюд, которые вам подают на борту самолета.

Однако я бы не стала призывать всех попробовать вашу менструальную кровь сию минуту, так как вы можете ехать в автобусе или болтать с другими мамашами, наблюдая за детьми в песочнице. Как и со многими вещами, «расширяющими наш опыт» (прыжком с парашютом, танцем живота, татуировками), дегустация менструальной крови будет просто еще одним пунктом в списке «Сделать» наряду с починкой карниза для занавесок и выведения блох у кошки.

Дамы, сохраняйте спокойствие. Вам не придется сегодня пробовать вашу менструальную кровь. Не в мое дежурство.

Тем не менее есть вещь, которую я все-таки призываю вас сделать. Скажите: «Я феминистка». Лучше стоя на табурете и громко: « Я феминистка!»– просто потому, что эффект всегда ярче, если вы становитесь на стул.

Действительно важно произнести эти слова вслух. Я феминистка. Если вы чувствуете, что не можете сказать их – даже стоя на полу, – задумайтесь. Это, наверное, одни из наиболее важных слов в жизни женщины. Типа «Я люблю тебя», «Это мальчик или девочка?» или «Нет! Я передумала! Я его оставляю!».

Скажите это. Скажите это! Скажите это сейчас!Потому что, если вы промолчите, это будет означать, что вы просите общество: «Надерите мне задницу и, пожалуйста, проголосуйте от меня за патриархат».

Не думайте, что вы не должны стоять на этом стуле и кричать «Я феминистка!» только потому, что вы мужчина. Феминисты – вершина эволюции. Мужчина-феминист должен находиться на некотором постаменте (например, на стуле) – чтобы дамы приветствовали его шампанским, прежде чем попытаться с ним переспать. А может, даже он успеет перед этим поменять лампочку. Мы не можем сами это сделать. На ней огромная паутина.

Мне было 15 лет, когда я впервые сказала: «Я феминистка». И вот я сейчас в спальне говорю, глядя на себя в зеркало: «Я феминистка. Я феминистка».

Прошло уже почти три года с тех пор, как я написала список «Что необходимо сделать к тому времени, когда мне исполнится 18 лет», и я медленно подвожу грустные итоги. Я до сих пор не проколола уши, не похудела, не выдрессировала собаку, и вся моя одежда по-прежнему ужасна. Моя лучшая вещь – это футболка с изображением пьющего пиво крокодила и ярко-розовой розовой надписью «Повеселись под солнцем Флориды!». Она выглядит совершенно нелепо на депрессивной, толстой девочке с волосами до талии. Выглядит как насмешка.

У меня до сих пор не появилось никаких друзей. Ни одного – если не считать членов семьи, которые всегда с вами, хотите вы этого или нет, как выпадающий из почтового ящика рекламный буклет, предлагающий лекарство от импотенции. Нет. Члены семьи не считаются.

Но если смотреть на вещи позитивно, то я не одинока, потому что – как это случалось с миллионами одиноких подростков – сейчас обо мне заботятся книги, телевизор и музыка. Я была выращена ведьмами, волками и сомнительными поп-звездами-однодневками. И я поняла, что по большому счету искусство – это когда кто-то пытается вам что-то сказать. Тысячи людей хотят поговорить со мной, как только я открываю книгу или включаю телевизор. Это миллион сообщений с важной информацией и советами. Это может быть ненужная информация или неправильные советы но по крайней мере вы получаете хотя бы некоторыеданные о том, как все устроено. Ваше записывающее устройство работает на полную мощность. Вы получаете сигнал.

Книги – самый мощный источник информации: каждая из них – это целая жизнь, которую можно прожить за один день. Я читаю быстро и проглатываю жизнь в бешеном темпе – шесть, семь или восемь жизней в неделю. Особенно я люблю автобиографии – могу «съесть» целого человека к закату дня. Я читала о фермерах и мировом турнире женщин-яхтсменок, солдатах Второй мировой войны и экономках в довоенных особняках, журналистах и звездах кино, сценаристах, принцах и премьер-министрах XVII века.

И каждая книга имеет свою собственную социальную группу – своих собственных друзей, с которыми она хочет вас познакомить. Это как вечер в библиотеке, который никогда не кончается. В автобиографической книге британского киноактера Дэвида Нивена «Луна – это воздушный шар» (The Moon’s a Balloon) постоянно упоминался Харпо Маркс [16], и вскоре я как угорелая ищу уже его книгу жизни – и нахожу. Вскоре я узнаю, как Маркс проводит дни: участвует в «Алгонкинском круглом столе» [17], который был подобием Валгаллы для любителей коктейлей и хипстеров с пишущими машинками. Роберт Бенчли [18], Роберт Шервуд [19]и Александр Вулкотт [20]– те, кто зародил во мне пожизненную любовь к эпатажным, язвительным людям, которые проявляют свою любовь исключительно в виде гнусных оскорблений («Привет, противный…»).

Наконец, через Вулкотта я встретилась лицом к лицу на страницах книг с великолепной Дороти Паркер, которая, я чувствую, всегда ждала меня в 1923 году, с ее помадой и сигаретами и ее знаменитыми приступами отчаяния. Дороти Паркер невероятно важна, потому что, мне кажется, в то время она стала первой женщиной, которая была способна быть смешной: эволюционный шаг для женщин, равный по значению развитию большого пальца или изобретению колеса. Паркер смешна в 1920-м, а потом – я уверена – не было другой смешной женщины, до того как в 1980-е годы не пришли Френч и Саундерс [21]и Виктория Вуд [22]. Паркер – это прародительница женского юмора.

Роберт Джонсон [23]изобрел блюз в полночь, на перекрестке, когда продал свою душу дьяволу. Дороти Паркер придумала «женщину, которая смеется» в два часа дня, в лучшем коктейль-баре Нью-Йорка после того, как дала помощнику официанта 50 центов чаевых за мартини. Трудно не сделать выводы относительно того, какой пол умнее.

Но Паркер также беспокоит меня, потому что шутит она по большей части о самоубийстве: забавное, кажется, не получается у нее так хорошо, как, скажем, у Бена Элтона. И не может не игнорироваться, что после нее прошло почти 60 лет, прежде чем какая-либо женщина снова стала смешной. Путь, который она проложила, был заметно заброшен. В конце концов я начинаю беспокоиться, что женщины, судя по слухам, не так хороши, как мужчины.

В том же самом месяце, когда я прочитала стихотворение Паркер:

В мир иной уйти мне, что ли?

Газ воняет, бритва колет,

От воды бросает в дрожь,

Кислотой костюм прожжешь,

Рвется петля, корчит яд,

Может, лучше жить, чем в ад?

– я начинаю читать Сильвию Плат. Одна из тех немногих женщин, которые пишут как мужчина, она предпринимает попытки покончить с собой. Это вызывает тревогу. Я нахожусь в середине одержимой любви к Бесси Смит [24], чья жизнь неразрывно связана с героином. Я обожаю Дженис Джоплин, которая загнала себя до смерти.

Нельзя не отметить, что большинство независимых женщин оказываются несчастными и умирают рано. Принято считать, что это потому, что женщины принципиально не склонны класть голову на плаху и не способны конкурировать на тех же условиях, что и мужчины. Они просто не могут справиться с серьезными вызовами. Они должны перестать пытаться.

Но когда я думаю об их гибели – отчаянии, отвращении к себе, низкой самооценке, эмоциональном истощении, разочаровании при повторяющемся отсутствии возможностей, понимания и поддержки, – мне кажется, что все они умирали как будто от одного и того же – от того, что родились слишком рано. Все эти темные времена разрушительны для женщин. Я знала это и раньше, но не задумывалась. Сейчас я осознала всю трагичность и возмутительность данного факта.

Эти женщины окружены мужчинами – абсолютно одинокие, без группы поддержки. В туфлях на высоких каблуках они проходят через анфиладу комнат, полную мужских башмаков. Их изнуряет усталость от того, что приходится в сотый раз открывать глаза мужчинам и миру на то, что для них очевидно с начала времен. Они как первые космонавты, высадившиеся на Луне. Они новаторы на час. Уже через день никто не верит, что они были на Луне.

И вот именно тогда, когда я нуждаюсь в ней, я знакомлюсь с Жермен Грир.

Конечно, я примерно знаю, кто это: всякий раз, когда моя мать начинает подозревать, что с ее автомобилем что-то не так, мой отец, вздыхая, говорит: «Ладно, Жермен Грир. Оставь это грубой мужской свинье». Но я никогда не читала ничего ею написанного и не видела ее выступлений. Я предполагаю, что это суровая дама с крутым характером, похожая на монашку.

Потом я вижу ее по телевизору. В моем дневнике этот день отмечен гирляндой восклицательных знаков: «Я только что видела Жермен Грир по телевизору – она славная!!! – записываю я. – Смешная!!!»

Грир использует слова «освобождение» и «феминизм», и я понимаю, что в свои 15 лет впервые вижу человека, который произносит их без сарказма и не ставит невидимых кавычек. Как будто эти слова неприятны и опасны вроде нечистот или крыс.

Вместо этого Грир говорит: «Я феминистка» – спокойно и уверенно, с чувством внутренней правоты. Она произносит эти слова с гордостью: феминизм – это награда, за которую боролись миллиарды женщин в течение всей истории человечества. Феминизм– это вакцина против неудачи первых борцов. Это особый воздух, которым все мы дышим и благодаря которому остаемся в живых.

Через неделю я тоже говорю: «Я феминистка» – зеркалу. Я курю воображаемую сигарету, свернутую из туалетной бумаги. Я выдыхаю воображаемый дым, как Лорен Бэколл, и говорю: «Я феминистка, уважаемый Хамфри Богарт».

Слово кажется даже более эпатажным, чем ругательство. Оно опьяняет. Она кружит голову.

Я считаю себя феминисткой, потому что, увидев Грир по телевизору и почувствовав к ней симпатию, я только что прочитала книгу «Женщина-евнух». Я погружаюсь в нее не только из-за привлекательности идеи эмансипации – должна признаться, я также ищу сцены секса. Я знаю, что это неприличнаякнига. На обложке нарисованы титьки – значит внутри обязательно должны быть постельные сцены.

Секса я не нашла, однако там были откровенные куски, понятные тем, кто вырос на рок-музыке, – Грир пишет, будучи женщиной, о том, каково быть мужчиной. Мне кажется, что песня Боуи «Ziggy Stardust», герой которой был «как Христос с божественной задницей, живущий на пределе», написана о Грир. Она пишет книги как пьесы для фортепиано, а ее интерпретация феминизма проста: всем стоит быть немного похожими на нее. На нее, презирающую любую бесполезную традиционную фигню. Быструю и свободную. Смеющуюся, трахающуюся и не боящуюся поставить на место кого угодно – от близкого друга до правительства – если они глупы или неправы. И громкую. Как рок-музыка.

«Женщина-евнух» воспринималась как свежий морозный воздух, ворвавшийся в душную прокуренную комнату. Или как салют, прогремевший в три часа ночи в сонной деревушке. Грир работает на пределе своих возможностей с невероятной скоростью, потому что ее переполняет вдохновение от осознания того, что она говорит вещи, которые до нее не говорил никто. Она знаменует собой надвигающуюся бурю.

Я в свои пятнадцать не понимаю и половины из того, о чем она говорит и пишет. Я еще не сталкивалась с сексизмом на работе, женоненавистничеством или пенисом, нуждающимся в стимуляции и ласке. Все это чертовски смущает: гнев по отношению к мужчинам и вера в женщин, предающих себя и позволяющих себе быть слабыми, мне непонятны и кажутся парадоксальными. Мне до сих пор кажется, что по большому счету все мы – мужчины и женщины – просто «ребята», старающиеся поладить друг с другом.

Я пока не понимаю ее широких обобщений и бьюсь об заклад, то же самое происходит со всеми остальными читателями. Так во всяком случае мне кажется.

Но нет никаких сомнений, что эта книга – абсолютная сенсация. Жермен демонстрирует, что быть женщиной – самая замечательная вещь на свете, а не несчастье, с которым нужно просто смириться. В XX веке с его любовью к новаторству главной «новинкой» оказывается женщина в роли человека: она все еще упакована в целлофан и сложена в коробку. Но вот она на свободе! Новое помешательство! Она прекрасна и свободна, каждый шаг ее должен вызывать восхищение! Женщина как открытие Америки, Луна с небес или кокаин.

Я поклоняюсь Жермен Грир и миру феминизма. Я верю всему, что она делает и говорит. Она не причинит мне боль, внезапно повернувшись ко мне темной стороной – как члены группы Led Zeppelin, когда они раздавали несовершеннолетним поклонницам значки с надписью «Отсосу!».

Нежная девочка-подросток, я чувствую, что эта необычная женщина хорошо влияет на мою душу.

В последующие годы, я, конечно, перерасту свою «грироманию» и научусь не соглашаться с Грир по множеству вопросов, таких как:

• ее отрицательное отношение к сексу;

• ее выступления против принятия на работу в женский колледж преподавателя-транссексуала;

• ее негативные комментарии по поводу перемены пола мужчинами;

• и самое главное – ее критика в адрес прически обозревателя The GardianСюзанны Мур в стиле «трахни-меня» – я люблю начесы.

Но в 15 лет, закончив чтение «Женщины-евнуха», я так была взволнована по поводу женского бытия, что если бы была мальчиком, то захотела бы сменить пол.

В 15 с половиной лет я говорю «Я феминистка» таким же тоном, каким нормальные люди произносят: «Займи бабла». Я открыла часть себя настоящей.

Но, конечно, вы можете спросить себя: феминистка ли я? Может быть, и нет. Вы не знаете. Вы еще не вполне разобрались, что это такое. Вы слишком измотаны и дезориентированы, чтобы разобраться! Кажется, в понятии «феминизм» намешано слишком много. Что это значит?

Я вас понимаю.

Так вот, быстрый способ разобраться феминистка ли вы.

Засуньте руку в трусы.

а) Есть ли у вас влагалище?

б) Хотите ли вы им распоряжаться?

Если вы ответили «да» на оба вопроса, то поздравляю! Вы феминистка.

Мы должны восстановить суть понятия «феминизм». Согласно статистике, только 42 % британских женщин считают себя феминистками. И вот я думаю: дамы, что вы подразумеваете под феминизмом? Что именно в концепции «освобождения женщин» вам не подходит? Свобода голосовать? Право не быть собственностью человека, за которого вы вышли замуж? Борьба за равную оплату труда? Мадонна? Джинсы? Неужели все это действительно вызывает у вас неприятие? Или вы просто были пьяны в момент опроса?

Сейчас, однако, я стала спокойнее относиться к результатам подобных опросов, так как поняла, что современная женщина в принципене может полностью отторгать феминизм. Не будь феминизма, его противницы (так же, как и поборницы) просто не смогли быдискутировать о месте женщины в обществе. Все мы были бы слишком заняты, рожая на полу в кухне, сжав зубами деревянную ложку, чтобы не помешать мужской игре в покер в гостиной. После родов у нас тоже не было бы времени – ведь пришлось бы вернуться к побелке погреба. Вот почему женщины-обозреватели из Daily Mail [25], публикующие ежедневные колонки-вопли против феминизма, развлекают меня. Дорогуши, я думаю, вы получаете за свою писанину кругленькую сумму. И я уверена, она поступает на ваш банковский счет, а не на счета ваших мужей. Чем громче женщины протестуют против феминизма, тем убедительнее они доказывают, что он, во-первых, существует и, во-вторых, они вовсю используют завоеванные для них феминистками права.

Из всех концепций, которыми люди пытались злоупотреблять и от которых открещивались, феминизм по-прежнему наиболее актуален. Никакое другое понятие не подойдет. И давайте смотреть правде в глаза: никакой другой конкурирующей концепции, говорящей о месте женщины в мире, за последние 50 лет не появилось.

Лично я думаю, что слово «феминистка» нуждается в усиливающем определении. Я хочу вернуть ему эпитет «радикальная». Так выглядит злободневнее. Мы сбились с пути и слишком долго шли не туда, так что необходимо вернуться к корням. Слово «феминистка» используют, чтобы оскорблять нас! Давайте доведем ситуацию до логического конца и вновь помашем перед носом социума красной тряпкой. Я хочу вернуть словосочетание «радикальная феминистка» в обиход – так же, как чернокожие граждане вернули слово «негр». И с теми же целями.

«Давай, моя радикальная феминистка!» – я буду громко говорить самой себе во всех барах, где бываю с друзьями. И пусть я услышу осуждающие слова о том, что я слишком эмоциональна и нужно быть поспокойнее. Эта фраза будоражит так же, как шампанское и механическая коробка передач.

Тот факт, что словосочетание «радикальный феминизм» сегодня вызывает чаще всего неприятие, делает это определение еще привлекательнее. Используя его, вы будете напоминать человека, который решил вернуть в моду цилиндр, в одиночку разгуливая в нем по городу. Как только люди увидят, как круто вы в нем выглядите, то они все захотят последовать вашему примеру.

Нам не обойтись без еще одного понятия – «сделать мир равным для мужчин и женщин». Женское нежелание его использовать – очень плохой сигнал. Представьте, если бы в 1960-х чернокожие говорили, что они «не выступают» за гражданские права.

Нет! Я не выступаю за гражданские права для чернокожих! Этот Мартин Лютер Кинг слишком криклив. Если честно, то ему просто нужно успокоиться.

Но, вообще говоря, я понимаю, почему женщины начали отвергать слово «феминизм». Оно слишком часто использовалось не по назначению, и если вы были не в курсе основных целей феминизма и пытались разобраться в этом, то вам могло показаться, что это некая отталкивающая секта бедных, лицемерных, некрасивых, озлобленных и, что уж греха таить, недотраханных теток.

Возьмем, к примеру, колонку из газеты The Gardian, которая в 2010 году опубликовала размышления работницы прачечной:

Иногда… я размышляю об иронии моей работы: например о том, что вся глажка состоит из мужской одежды. В стремлении избежать семейных обязанностей женщины отказываются гладить рубашки мужьям. Поздравляем: ваш феминизм приводит к тому, что работа перекладывается на другую женщину.

Я сто раз слышала эту историю – о том, что настоящая феминистка должна сама заниматься домашней работой, подобно Жермен Грир, которая сама моет свой унитаз. Глядя на это, многие женщины, вздыхая, вынуждены были признать, что не могут считать себя феминистками, потому что нанимают уборщиц. Но, послушайте, наем домашней прислуги – это не тот случай, когда женщины угнетают других женщин. Ведь не женщины генерируют пыль. Накипь на чайнике появляется не из женского влагалища. Не эстроген пачкает тарелки томатным соусом, остатками рыбных котлет и картофельного пюре. Моя матка не размазывает по полу варенье. Это не мои титьки устроили так, что почти всю домашнюю работу в семье выполняют женщины.

Беспорядок и грязь – это внеполовая проблема. Работа по дому – дело каждого. Мужчина, нанимающий мужчину-уборщика, воспринимается как обычный работодатель. Почему же гетеросексуальная пара, нанимающая женщину-уборщицу, рассматривается как упыри-угнетатели, предавшие идеалы феминизма? Последнее возможно, только если вы верите, что ведение домашнего хозяйства:

а) безусловный долг женской половины человечества и

б) этот долг должен исполняться только из чувства любви к близким – бесплатно и добровольно, но никак не за наличные, потому что работа за деньги «портит» магию домашнего очага. Как будто тарелки узнают, что они были вымыты наемными работниками, впадут в депрессию и испортят тем самым атмосферу в доме.

Все это полная чушь.

В этом мире вы можете заплатить за все, только не за мытье унитаза. За деньги вам отбелят анус. И это хорошо. Ваш зад обработают специальными средствами, и он будет выглядеть как у Мэрилин Монро. Если на вашем газоне есть мины, вы можете заплатить людям, которые будут рисковать жизнью для их устранения. Если вы хотите посмотреть на людей, избивающих друг друга до полусмерти, вы можете пойти на бои без правил. В нашем мире есть ассенизаторы, военные наемники и коллекторы.

И если тот факт, что кто-то выгребает за деньги наше дерьмо, нас не смущает, то женщина из Северного Лондона, решившаяся нанять другую женщину для уборки дома и мытья посуды, пригвождается феминистками к позорному столбу.

Когда мне было 16 лет, я былауборщицей: я убиралась в доме у женщины на Пенн-роуд – со стенами, обитыми деревом, и была в восторге от того, что могла – с моей нулевой квалификацией – заработать деньги, разбрызгивая чистящее средство по ванной комнате или соскребая накипь с чайника. Двадцать лет спустя я завела свою уборщицу.

Уборщица и антифеминизм – не связанные с друг другом понятия. Если женщина из среднего класса выступает против освобождения женщин, нанимая женщину-уборщицу, так же верно и то, что мужчина из среднего класса участвует в классовом угнетении, когда он нанимает мужчину-водопроводчика. С феминизмом точно такая же проблема, как и с «политкорректностью»: люди используют слово, не зная в точности, что оно значит.

Мой друг Алексис недавно наткнулся на «рыцаря с большой дороги», сидящего у входа в магазин и пьющего пиво в девять утра.

– Ха-ха-ха! За мою неполиткорректность! – поднял тост бомж.

Конечно, вдрызг напиваться с утра не очень хорошо. Однако при чем тут политкорректность? Тем не менее огромное количество людей согласились бы с бродягой в определении «неполиткорректности» – это такая рискованная забава, отвергаемая «приличным» обществом. Хотя на самом деле это слово означает формализацию вежливости на всех уровнях социума и ее проникновение в сферы, где ранее на полных правах существовали «черножопые», «пидоры» и «тупые блондинки».

Есть целое поколение людей, которые называют «феминизмом» все, что относится к женщинам. Феминизм рассматривается как нечто, абсолютно равное понятию «современная женщина». С одной стороны, это хорошо, поскольку напоминает о заслугах феминизма, но с другой – провоцирует смысловую и терминологическую путаницу.

За последние несколько лет феминизм – напомним себе: освобождение женщин – обвиняли в следующем: расстройствах пищевого поведения, женской депрессии, повышении уровня разводов, детском ожирении, мужской депрессии, позднем деторождении, росте абортов, женском пьянстве и росте женской преступности. Но это все то, что просто связано с участием женщини не имеет ничего общего с политическим движением «феминизм».

По иронии судьбы феминизм часто используют в качестве палки, которой общество пытается «осадить» сексуально раскованных и свободных женщин, которые ведут себя как мужчины. Доходит до того, что некоторые «феминистки» утверждают, что, проявляя себя в сфере сексуальности так же самозабвенно и непосредственно, как мужчины, женщины разрушают другихженщин.

Вообще, здесь кроется недоразумение. Как и в случае с дурным характером и злобностью. Быть феминисткой не значит быть ангелом в юбке и сестрой всем женщинам. Все люди разные. Феминистки тоже люди, а значит, они могут иметь разные сексуальные аппетиты, разные характеры и разную мораль. Так что идея о том, что женщины-феминистки – это единый организм, ощетинившийся против мужской угрозы, кажется мне извращением.

«Это не очень по-феминистски с вашей стороны», – скажут люди, если я сплетничаю о другой женщине. А как насчет сестринского родства? Люди недоумевают, когда узнают, что Джули Берчилл злословит о Камилле Палья или Жермен Грир имеет зуб на Сюзанну Мур. Как?! Одна феминистка выступает против другой? Да они там как пауки в банке!

Когда и как феминизм стали путать с толстовством? Почему, скажите на милость, я должна быть хорошей для всех? И почему женщинам нужно особенно стараться быть друг с другом «милыми» и «поддерживать» друг друга во все времена? Эту идею «сестринства» я считаю, честно говоря, абсурдной. Я не чувствую никакого «генитального родства», если встречаю другого человека, который тоже носит бюстгальтер. Если кто-то сволочь, то ею и останется, независимо от того, стоим мы в одной очереди в туалет в кинотеатре или нет.

Люди в целом, на мой взгляд, сильно переоценивают влияние на жизнь и положение женщин в обществе «заклятой» женской дружбы. Многие считают, что женщины сами препятствуют успехам женщин – из ревности и зависти. Но поверьте, ехидный комментарий в курилке типа «у нее растолстела задница» – явно не то, что способствует сохранению 30 %-ного разрыва в оплате труда и получению места в совете директоров для женщин. Я думаю, что более вероятная причина – прочно укоренившееся социальное, политическое и экономическое женоненавистничество и патриархат. Так что дело не в шутках по поводу чьих-то плохо сидящих брюк.

У меня есть способ, который позволяет мне судить, нет ли в ситуации сексизма. Очевидно, что это не 100 %-ное попадание, но в целом инструмент верный.

Нужно задать вопрос: делают ли это мужчины? Беспокоит ли этотакже и мужчин? Занимает ли этовремя у мужчин? Говорят ли мужчинам не делать этого, так как это «не оправдает ожиданий»? Пишут ли мужчины чертовы книги об этомневыносимом, отсталом, отнимающем время дерьме? Заставляет ли этоДжереми Кларксона чувствовать себя неуверенно?

Почти всегда ответ будет: нет. Мальчикам не говорят, что они должны действовать определенным образом. Им просто все сходит с рук.

Мужчинам не сообщают, что они угнетают других мужчин своими комментариями. Предполагается, что мужчины отлично могут выдержать клевету других мужчин. Я думаю, на этом основании можно предположить, что женщины могут тоже справиться со злословием других женщин. Потому что мы такие же, как и мужчины, когда речь заходит о подлости по отношению друг к другу.

Это не значит, что мы все должны начать вести себя как сволочи. Все вместе мы должны вспомнить самую важную задачу человечества: быть аккуратными друг с другом. Быть вежливым, предупредительным – возможно, величайший ежедневный вклад, который каждый из нас может внести в жизнь на Земле.

Но в то же самое время вопрос «Делают ли это мальчики?» является хорошим способом для обнаружения семян женоненавистничества в мировоззренческой почве общества.

Этот вопрос помог мне определиться, например, с отношением к парандже. Идея паранджи в том, что она гарантирует, что люди относятся к вам как к человеку, а не просто как к сексуальному объекту. Достаточно честно. Но от когозащищаться? От мужчин. А кто – если вы играете по правилам и носите надлежащую одежду – защищает вас отмужчин? Мужчины. А кто эта персона, которая относится к вам просто как к сексуальному объекту, а не как к другому человеку? Мужчина.

Итак. Это проблема, базирующаяся на мужском восприятии. И мужчины должны с этим разобраться. Я не знаю, почему мывдруг должны взвалить эту ношу на свои плечи. Если только вам не нравится все это снаряжение и вы будете носить его даже в одиночестве. Я вежливо принимаю ваш выбор. Вы можете быть тем, кем вы хотите, – если вы и вправду уверены, что это на самом деле ваше желание,а не результат вечного выбора между плохим и очень плохим.

Цель феминизма не в том, чтобы вывести новый «правильный» тип современной и прогрессивной женщины. Хотя слишком долго считалось, что это так и есть. По этой причине в феминистки «не брали» женщин, которые «не соответствовали», – глупых куриц, каркающих ворон, серых воробьих, жадных чаек, пташек, нанимающих уборщиц, клуш, которые сидят дома с детьми, пичужек в паранджах или цыпочек, которые любят воображать, что они замужем за Джоном Дорианом из сериала «Клиника» и что иногда занимаются с ним сексом в машине скорой помощи, в то время как остальной актерский состав наблюдает и аплодирует. Знаете что? Феминизм примет всех вас.

Что такое феминизм? Просто убеждение, что женщины должны быть так же свободны, как и мужчины. При этом они могут быть сумасшедшими, невежественными, плохо одетыми, толстыми, вредными, ленивыми, самодовольными.

Вы феминистка? Конечно, да.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.