НЕБОЛЬШОЙ СЮРПРИЗ: ВАМ ИЗВЕСТНО, ЧТО ВЫ ГЕНИЙ?

НЕБОЛЬШОЙ СЮРПРИЗ: ВАМ ИЗВЕСТНО, ЧТО ВЫ ГЕНИЙ?

После того как стало понятно, что объять необъятное невозможно и вы поняли, что к темам, в которых вы плаваете, нужно готовиться не менее тщательно, чем к визиту к налоговому инспектору, мне необходимо вывести вас из состояния депрессии, в которую вас вогнали предыдущие пара глав.

Сделать это просто.

Вспомните историю о моем друге, который ходил по ресторанам. Согласитесь, его карьера сложилась неплохо. Думаю, сейчас он сидит в каком-то кафе и, прикрываясь званием ресторанного критика, объедается бесплатной сочной отбивной.

Вспомните также моих коллег – историков по образованию. Они с удовольствием, кроме общих эфиров, ведут специальные исторические программы.

Интересен опыт моей коллеги Марины Королевой. Она уже много лет работает в службе новостей, но параллельно ведет программу о русском языке. И это одна из лучших программ радиостанции. Более того, она написала по материалам своей программы несколько книг. Ее наградили разными премиями, а от министерства она получает гранты.

Еще один пример – мой коллега Александр Пикуленко. Когда-то он случайно зашел на радиостанцию помочь другу, который делал какую-то автомобильную рубрику. Теперь он сам делает многочисленные автомобильные программы в нашем эфире, ходит в ярких куртках от всяких гоночных компаний и каждый месяц мотается по заграницам за их счет, что вызывает у меня черную зависть.

Есть еще один яркий пример – Александр Плющев. Если ранее он просто работал в службе новостей, то сейчас, продолжая эту же работу, он ведет программы про Интернет. Он известный блоггер и слывет в этом виртуальном мире большим авторитетом.

Или возьмем моего коллегу Сергея Бунтмана. Он ведет любые программы в любом жанре, и в них я свободно могу его заменить. Но есть одна программа, где я признаю свое поражение, – это эфир, в котором он рассказывает о саундтреках к фильмам.

Играет музыка, а Сергей, параллельно, пересказывает действие, которое происходит на экране. Это производит сильное впечатление. Это ведь радио и ты не видишь изображение, а только слышишь музыку и рассказ. Из-за отсутствия визуального ряда ты неожиданно начинаешь слышать, собственно, музыку, которая при просмотре фильма в кинотеатре обычно пребывает где-то на заднем плане. Но тут выясняется, что без музыки просто нет фильма.

Когда я послушал программу, посвященную моей любимой серии фильмов «Индиана Джонс» Спилберга, то я понял нечто новое: фильма, без этой музыки Джона Вильямса, просто не было бы. А вот музыка без фильма вполне самостоятельна, и звучит как хорошая приключенческая сюита, под которую можно было бы снять еще пару хороших фильмов. Например, моя дочь считает, что эта центральная музыкальная тема из «Индианы Джонс» прекрасно подходит к сцене, когда она и ее мотоциклист пытались оторваться от преследовавшей их полицейской машины. И я до сих пор пытаюсь у дочери выяснить – это было на самом деле или ей этот образ просто музыка навеяла…

Однако вновь вернемся к эфиру Сергея Бунтмана. Его пример важен, потому что он типичен.

Обратим внимание, что эту передачу сделать непросто. Нужно любить кино. Нужно смотреть все фильмы. Нужно понимать музыку. Нужно знать саундтреки, искать их в магазинах и покупать. Нужно уметь под звук саундтрека рассказать сцену фильма так, чтобы ему не мешать. Нужно в деталях помнить фильм, потому что саундтрек написан с учетом действия каждой сцены и действия персонажа.

Образно говоря, нужно знать и уметь много того, что умеет Сергей и чего не знаю и не умею я. С этой программой он вне конкуренции. Для того чтобы другой человек делал эту программу, он должен иметь полный набор качеств и интересов, как Сергей, а такого не бывает, потому что каждый индивидуален.

Так вот, я уверяю вас, что если вы предложите креативную идею программы, которая основана на ваших знаниях и интересах, то вас обязательно ожидает успех.

У автора этой книги есть свое хобби – каким-то непонятным образом я разбираюсь в бытовой электронике лучше других. Меня не пугают новые модели телевизоров и ресиверов. Я знаю до тонкостей все их отличия и преимущества. Я спокойно могу объяснить, какой фотоаппарат или плеер купить по лучшей цене и какая соковыжималка проста настолько, чтобы ее могла включить и выключить моя теща.

Более того, я знаю, где это все купить. При этом я никогда не работал в магазине.

Это просто мое хобби, но я долго вел в эфире специальную программу, посвященную этой теме, потому что люди обожают слушать практические полезные советы.

Особенно, как что-то хорошее купить подешевле.

А я обожаю такие советы давать.

Это значительно приятней, чем брать интервью у мрачных политиков или восходящих поп-звезд, которые закатываются, так и не успев взойти.

Я рассказал эти поучительные истории для того, чтобы спросить: а помните ли вы, что ваша персона обязательно в чем-то гениальна?

Не забыли ли вы, что обязательно знаете что-то лучше других?

Ясно ли вам, что журналистика состоит не только из новостей и интервью?

Короче говоря – добро пожаловать в журналистику с черного хода!

Итак, вы что-то знаете в совершенстве, или вам это кажется. И вы горите желанием об этом рассказать. Тогда начните проникновение в журналистику именно с этого. Любой редактор возьмет вашу статью о чем-то интересном – такие статьи всегда в дефиците.

Но вы можете спросить: а что делать, если вы тот самый строитель, который строит высотные дома? Ведь мы уже говорили, что говорить о бетоне и балках неинтересно.

Да, о расфасовке неинтересно, но вспомните, почему все любят и уважают каналы Discovery или National Geographic Channel.

Я думаю, это не только потому, что это познавательные каналы, но и за то, и это главное, что они умеют рассказать о сложном – просто и популярно. Это удивительное умение, и людей, которые умеют так рассказывать, называют популяризаторами. Это божий дар, и к подобным людям я испытываю благоговейный трепет.

Однажды у меня в эфире сидел известный астрофизик, получивший какую-то немыслимую премию за свою работу, название которой я не мог выговорить пять раз, так замысловато она называлась. Я понимал, что это провальный эфир, потому что говорить о сути его работы не было смысла – ее понимали только те двадцать человек, самых известных мировых ученых, которые его и наградили. Однако его премия – это и была главная новость дня, не делать программу с ним было бы неправильно.

Он вошел в студию, сел напротив, снял очки в толстой оправе и стал ждать моих вопросов.

И вдруг, видимо от отчаяния, я понял, что говорить нужно о совсем простом.

– Скажите, – спросил я его, – мой сын задает мне вопрос, на который я не могу ответить. Он меня этим вопросом замучил. В школе ему объясняют, что Вселенная бесконечна. Но он не понимает, что такое может быть. Он говорит, что все, в конце концов, заканчивается. Помогите мне. Я же отец, я обязан быть умным.

Он вздрогнул и поднял на меня глаза, и в его взгляде отразилась вся гамма сложных чувств. Если коротко, то расшифровать этот взгляд можно было так: «Я серьезный ученый, мне не нужны ваши эфиры, я собирался сегодня смотреть на Альфу Центавра, поэтому к вам я пришел без всякого желания. Я продолжаю размышлять об открытых мною частицах и их значении для Вселенной. И о чем же меня спрашивает этот кретин?»

– Так что мне ему ответить? – игнорируя неласковый взгляд, спросил я. – Когда я встречусь с ним, он опять прицепится ко мне с этой темой.

– Странный вопрос, – произнес гость. – А что тут непонятного?

– Ему непонятно, – жестко произнес я. – Он маленький и глупый пока.

Гость продолжал смотреть на меня брезгливым взглядом, но понимал, что ему придется ответить на этот вопрос. При этом было понятно, что сам-то гость чувствует, как именно Вселенная бесконечна, он прямо видит, что она тянется и вправо, и влево. И нет ей ни конца ни края. Но я возвращал его в пещерное донаградное состояние, требуя объяснить это простыми словами.

– Ну, попробуйте ответить ему так, – сказал он, пожевав губами. – Представим себе, что вы идете и перед вами стена. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Да, – твердо сказал я, – что такое стена – я понимаю.

– Так вот, скажите ему, что если он сделает дырку в этой стене, то за ней будет, например, дорога. Вы понимаете?

– Конечно, – успокоил его я. – Вот стена, вот дырка, вот дорога.

– Правильно, – вдруг обрадовался гость. Он, по-видимому, не ожидал, что я понимаю, что такое дырка и дорога. И то, что я понимаю, делало меня ближе к нему и его астрофизике.

– Так вот, постарайтесь представить ему бесконечность Вселенной, как череду преград и того, что за ними. То есть за каждой преградой что-то обязательно есть.

– Вы гений, – просиял я. – Я спасен! Наверное, вашу премию вам вручили не зря.

– Это сомнительная похвала, – заметил ученый. – Кроме того, мое объяснение бесконечности примитивно и не отражает ее физической сути.

– Для этого юнца это вполне достаточно, – я приложил руку к сердцу.

– Кстати, – вдруг оживился гость, – вы затронули важную проблему. Вот я сижу у вас в эфире, но вдруг понял, что объяснить суть моей работы очень сложно. А это плохо, потому что мир астрофизики чрезвычайно увлекателен. Я уверен, что нас слушают много молодых людей, которые пошли бы в науку, но не решаются, потому что мы не можем сложное объяснять просто. Кстати, почему мы никогда не говорим об этом?

– Давайте об этом поговорим прямо сейчас, – облегченно предложил я.

Дальше все пошло как по маслу. Мы вспомнили популярные журналы и книги, а потом гость даже решился на то, чтобы популярно, как ему казалось, объяснить суть своего открытия. Но поскольку слова «стена, дырка и дорога» в этом объяснении отсутствовали, то суть я так и не понял – просто осталось приятное ощущение, что есть какие-то частицы и они летают туда-сюда, впрочем, нам особо не мешая.

И еще осталось гордое ощущение моей сопричастности к большой науке.

Наверное, эта астрофизика и не так уж сложна. Просто у меня из-за детей, жены и тещи нет времени в ней разобраться.

Я привел этот пример еще и потому, что любой разговор в эфире должен иметь человеческое измерение. Согласитесь, было бы глубокой ошибкой пытаться объяснить за двадцать пять минут суть сложнейшего открытия.

Любой эфир, в конце концов, про людей.

И если задача эфира не четко информационная – например, визит какого-нибудь министра, который пробубнит про очередное повышение пенсий и зарплат, то не забудьте: любой человек, совершивший яркое, признанное и позитивно оцененное обществом действие, чаще всего ярок и как личность.

Поэтому начинайте разговор с человеческого, а профессиональное раскроется само.

Возвращаясь к сути этой главы о вашей обязательной гениальности, я уверен, что каждый из вас безусловно что-то знает о планетах, бабочках или разновидности французских вин. Это ваша бывшая профессия либо хобби. И если в вас есть талант рассказчика – а это непременное свойство журналистской профессии, – то путь открыт. Более того, смею утверждать, что он более легкий, чем обычный. Вы уходите от конкуренции, вы подаете себя штучной персоной. Не важно, как вы выглядите – важно, что вы знаете и что умеете азартно обо всем этом рассказать. Потом, уже освоившись, вы сможете писать или говорить совсем о другом.

Автор этой книги, как известно, пришел в журналистику с легкой светской программой «Бомонд», а теперь занимается в основном политической журналистикой. Мой пример типичен – в тот момент я просто знал артистов лучше, чем другие; я знал их телефоны и был с ними знаком, в силу прошлой жизни. У меня на тот момент не было конкурентов.

Осознайте и используйте свои сильные стороны. Возможно, вас интересуют в журналистике политические события на Ближнем Востоке, но на данный момент вы лучше всего разбираетесь в кошках. Начните с передачи про кошек, предложите ее всем, кто-нибудь обязательно возьмет.

Ближний Восток никуда не денется, ибо конфликт там так же вечен, как и существование кошек.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.