В своем кругу

В своем кругу

С Хаскалы началась не просто эмансипация евреев. Стартовал процесс их интеграции и ассимиляции, и поначалу многим казалось, что он необратим. Из-под власти кагала уходила в первую очередь еврейская интеллигенция Западной Европы. Одним из глашатаев этого процесса стало движение «Молодая Германия», которую возглавляли Лейб Барух, родившийся в 1785 году во Франкфуртском гетто и ставший знаменитым под именем Людвига Берне, и поэт Генрих Гейне. Берне говорил, что вера предков была для него лишь «египетской мумией, которая только кажется живой, но чье тело не поддается тлению». Берне обрел новые корни в немецком государстве и в культуре Германии и хотел быть патриотом Германии, оставаясь при этом евреем, но не хотел отрываться от корней своих предков. Берне чистосердечно заявлял о своем убеждении в том, что он был лучшим немецким патриотом, чем другие, именно потому, что он родился в гетто. Так, он писал: «Я радуюсь, что я еврей; это делает меня гражданином мира, и мне не надо краснеть, что я немец». Историк Леон Поляков отмечал в связи с этим, что «Берне видел будущее для своих собратьев только в лоне возрожденной, свободной и братской Германии. Такой патриот, как Берне, мог сражаться лишь в рядах такого лагеря, где не будут подвергать сомнению его достоинства патриота и немца, а за отсутствием такового должен был его основать. Именно таким образом начиная с 1789 года проявлялась специфическая диалектика немецкой истории». (См.: Leon Poliakov (Лев Поляков). The History of Anti-Semitism).

Другой основатель «Молодой Германии» Генрих Гейне пошел на открытый разрыв с еврейством и принял христианство. Но и он, как говорил Берне, попал в «тот магический еврейский круг, из которого никто не может выйти». Гейне мучил «комплекс предательства», особенно после крещения. На следующий день после этого он воскликнул, что отныне к нему будут питать отвращение как евреи, так и христиане, и вплоть до своей смерти не щадил «дезертиров из старой гвардии Иеговы», в том числе и себя самого. «Как еврей, он не мог не питать глубокой ненависти к последователям культа германской расы, - пишет Леон Поляков, - но он отличался от Берне своей способностью видеть ясно и далеко, он с особенной остротой предвидел, каким путем пойдет история в XX веке. Он выразил это в своей поэзии, где сатира часто становится оскорбительной». (Там же). Действительно, мало кто писал о немцах с таким сарказмом и плохо скрываемой ненавистью, как Гейне. Это объясняется не только «комплексом предательства», который мучил поэта. Его ненависть к германскому национализму органически сочеталась с любовью к масонству, проповедовавшему космополитизм (в 1844 году Гейне стал одним из руководителей ложи «Тринософы»), и к коммунизму, между которыми он не видел большой разницы. И это не удивительно, если учесть что после Парижской коммуны, которая была на 100 процентов масонским предприятием, многие члены I Интернационала стали масонами. Даже текст гимна коммунистов «Интернационал» был создан масоном, членом I Интернационала и Парижской коммуны Эженом Потье, а музыка - масоном Пьером Дегейтером. Известно, что Лондонская конференция I Интернационала 1865 года проходила в таверне «Франкмасонский герб», а Маркс и Энгельс, которых некоторые исследователи считают масонами 31 и 32 степени посвящения соответственно, были окружены такими видными масонами, как О.Бланки, П.Ж.Прудон, А.Л.Толен, Ш.Лимузен, Д.Ньювенгейс, И.Лелевель и др., не говоря уже о Бакунине (ложа «Социальный Прогресс» Великого Востока Италии, 32 степень посвящения), с которым Маркс впоследствии рассорился, изгнав его из 1-го Интернационала. В одном из писем Гейне к Марксу (21 сентября 1844 г), с которым у поэта были «братские» отношения, есть такая фразочка: «Нам-то довольно одного знака, чтобы понять друг друга» (Генрих Гейне. Собр. Соч., т. 6. «Художественная литература», М.1983. С. 356). Эта фраза станет понятнее, если признать сведения о степенях масонского посвящения классиков марксизма достоверными. А уж обладатели таких степеней знают все масонские тайные знаки. В том же письме Гейне дает прямые поручения Марксу: «Напишите-ка Гессу (кстати, это тот самый Гесс, который якобы был наставником Маркса по части научного коммунизма. - в. Б.), чтобы он, как только получит мою книгу, сделал все, что сможет для нее в рейнской печати. Постарайтесь повидать Вейля.» (Г. Гейне. Цит. соч., с. 355) и т. д.

Очевидно, что «Молодая Германия» была своего рода связующим звеном между масонами, 1-м Интернационалом и еврейскими интеллектуалами-националистами левого толка вроде предтечи сионизма Мозеса Гесса. И основатели научного коммунизма активно вертелись в этой среде. Если это учесть, станет понятнее, чем было вызвано одновременное объяснение Гейне в ненависти к немецким националистам и в любви к коммунизму. За год до своей смерти в предисловии к французскому изданию своей «Лютеции» он писал: «К этим обломкам или потомкам тевтоманов 1815 года, которые только подновили свой старый костюм ультрагерманских шутов и немного укоротили себе уши, я всегда чувствовал ненависть. Я всегда боролся с ними, и теперь, когда меч падает из моих рук, рук умирающего, меня утешает сознание, что коммунизм, которому они первые попадутся на дороге, нанесет им последний удар. Это будет началом. Из ненависти к сторонникам национализма я мог бы влюбиться в коммунистов . Главный догмат, проповедуемый ими, - это самый неограниченный космополитизм, всемирная любовь ко всем народам, братское равенство всех людей, свободных граждан земного шара. Это основной догмат - тот же, который некогда проповедывало Евангелие, так что по духу коммунисты гораздо в большей мере христиане, чем наши так называемые германские патриоты - тупые поборники узкого национализма» (Генрих Гейне. Цит. соч., с. 11-13).

Ни духовным лидерам «Молодой Германии», ни ее менее известным адептам не удалось достичь диалектического единства юдофильства и германофильства. А их германофобия не могла не вызвать ответной реакции. Все эти поборники «одновременной эмансипации немцев и евреев» из «Молодой Германии» подверглись всеобщему осуждению их немецких соотечественников. Критик Вольфганг Мендель, называл это движение «Молодой Палестиной», «еврейской республикой порока новой фирмы Гейне и компания». И хотя Гейне остается великим немецким поэтом, в нацистской Германии он был запрещен не только из-за его еврейского происхождения и принадлежности к масонству. 10 мая 1933 года министр народного просвещения и пропаганды Германии Йозеф Геббельс выступил перед толпой студентов-энтузиастов, занятых сжиганием книг, заявив, что «еврейский интеллектуализм мертв». Тогда же Геббельс добавил, что студенты имеют право на «очищение от мусора прошлого». Нацисты по всей Европе уничтожили в общей сложности около 100 миллионов книг. Массовое убийство евреев в период нацизма сопровождалось самым разрушительным «литературным Холокостом» в истории человечества. Среди сожженных книг оказались и произведения Генриха Гейне, который в 1822 году произнес пророческие слова: «Там, где сжигают книги, впоследствии сжигают и людей». Гейне мучили видения еврейского Апокалипсиса, получившего в XX веке имя «Холокост». «В Германии, - писал он, - развернется драма, по сравнению с которой Французская революция покажется невинной идиллией». Увы, это его предсказание сбылось.

О пророчествах Гейне следует напомнить в первую очередь тем, кто в наши дни в России имеет наглость выступать под флагом «русского нацизма» и антисемитизма. Пусть не забывают, что обожаемый ими фюрер после Холокоста евреев готовил и русский Холокост. Ведомство Розенберга по освоению «новых территорий» планировало после победы над Советским Союзом организовать гигантские фабрики смерти за Уралом, где должны были погибнуть в крематориях от 50 до 60 миллионов «неполноценных» славян. Но тогда все начиналось, как обычно, с евреев.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.