АРМЕЙСКИЙ ПУТЬ КУРСАНТА МОРСКОГО УЧИЛИЩА
АРМЕЙСКИЙ ПУТЬ КУРСАНТА МОРСКОГО УЧИЛИЩА
Шли бурные 50-е годы, Советский Союз в политическом и особенно в военном плане противостоял практически всему остальному миру. На это время приходилась кульминация «холодной войны» между военно-политическими блоками ряда стран мира. В более жестком противостоянии находились блок НАТО и страны — участницы Варшавского договора.
В 1956 году произошли кровопролитные события в Венгрии. Советские танки восстановили так называемый «конституционный порядок» в Венгерской народной республике. Эти события я хорошо помню, так как в 1956 году окончил Батумское мореходное училище в Грузии по военной специальности — противовоздушная зенитная оборона Военно-морского флота СССР. И как раз в это время часть наших моряков-курсантов была направлена на военную стажировку в город Севастополь. Наша четвертая гвардейская зенитная батарея располагалась недалеко от Северной бухты. Практически каждый день мы занимались боевой подготовкой, изучая уставы, материальную часть и правила ведения боевых стрельб. И, наконец, был дан приказ срочно передислоцироваться на проведение боевых стрельб в район мыса Феолент. Затем по «слухам» нам предстояла спецкомандировка с боевой техникой в одну из горячих точек мира. Никто не сомневался, что это будет Венгрия.
Перед проведением боевых стрельб по «живым» мишеням на воде и в воздухе к нам неоднократно приезжали командиры боевых кораблей Черноморского флота и офицеры-летчики, которые должны были принимать непосредственное участие в проведении боевых стрельб. Это были достаточно молодые офицеры, которые уже прошли боевое «крещение» в годы Великой Отечественной войны, а также в многочисленных горячих точках планеты, в которых СССР официально или неофициально принимал участие.
Наш командир собирал на встречу с летчиками и моряками весь состав нашей 4-й гвардейской зенитной батареи. На этих встречах обсуждалась боевая операция по точной стрельбе по мишеням.
Боевой военный самолет под управлением офицера должен тащить за собой мишень, которую наши гвардейцы-зенитчики и были обязаны поразить боевым снарядом точно и при этом не попасть в самолет и не сбить его. Летчики были психологически уверены, что если они лично побеседуют с солдатами, сержантами и офицерами батарей, то наверняка стрельбы пройдут удачно и они будут живы и невредимы. То же самое происходило с офицерами-моряками, которые своими боевыми кораблями тащили за собой «боевые мишени» в виде специальных щитов.
И вот рано утром наша батарея из 4 орудий на мысе Феолент заняла боевую позицию. Вскоре мы услышали гул мотора и в воздухе на значительной высоте увидели самолет, а за ним на расстоянии 100–150 метров боевую мишень в виде вытянутого овального «пенала».
Все затихли, напряглись, вглядываясь в летящий самолет, и ожидали команду «огонь». Напряжение возросло до предела, нервы не выдерживали, снаряды вложены в лотки автоматической доставки в ствол зенитной пушки. Нужна была только команда «готовьсь», а затем «огонь». Все мы думали о летчике-герое, который вел самолет и знал, что скоро последует очередь выстрелов боевыми снарядами. Мы же, курсанты-батарейцы, переживали не за судьбу самолета, а за жизнь пилота, который перед полетом сказал нам: «Мальчики, я на вас надеюсь. Мы вновь встретимся на земле и выпьем по этому случаю 100 граммов боевых».
Как это всегда бывает, команда «огонь» наступила неожиданно. Каждая батарея произвела по выстрелу, все покрылось кругом красной пылью, заслонило солнце, самолет, мишень, по которой вели огонь. Буквально задрожала земля под ногами, взметнулась пыль высоко в небо и долго-долго не оседала. Все мы прислушивались к гулу самолета, потом увидели и его, — пилот шел по кругу над нами, покачивая крыльями, а мишени за ним не было, ее мы с первых выстрелов поразили. Боевая задача была выполнена. Поразили мы и морскую мишень, которую на этот раз тащил за собой военный корабль, предназначенный специально для этого.
Вечером к нам прибыли высокопоставленные офицеры-летчики и офицеры-моряки и всех нас от души благодарили. Было приятно, что мы впервые прошли боевое «крещение», стреляя не по противнику, но подразумевая его. Подобных стрельб за полгода армейской службы на флоте было более чем достаточно. В общем, мы были довольны; огорчило нас только то, что сняли с нас морскую форму и переодели в армейскую, и получилось, что из мичманов мы превратились в старшин. Как раз в это время шла реорганизация противовоздушной обороны флота и кем-то сверху было принято решение всех переодеть в общевойсковую форму. Многие тогда сожалели, что им приходилось расставаться с морской формой, морской выучкой и морской судьбой.
Будучи на военной стажировке, мы, курсанты, с удовольствием осматривали город-герой, город русской славы Севастополь. Все здесь напоминало о силе, духе и мощи русского человека, русского оружия. И мы этим гордились, так как все были воспитаны на патриотизме к Родине, на любви к своему Отечеству. Каждый из нас хотел служить, служить честно, со знанием дела и в любой точке мира. У нас не было вопросов — где служить, у нас был только один ответ — куда пошлет Родина, там мы будем служить.
У всех у нас было героическое настроение. Правда, оно было несколько огорчено тем, что за год до нашего пребывания в городе Севастополе там, в бухте Инкерман, 29 октября 1955 года по какой-то неведомой причине взорвался и ушел на дно знаменитый флагман Черноморского Военно-морского флота — линкор «Новороссийск». Сотни моряков погибли вместе с ним, и, по воспоминаниям очевидцев, почти три дня и три ночи еще живые матросы стучали изнутри по броне «Новороссийска», сообщая о том, что они живы и просят помощи. Помочь им не смогли. Вскоре на северной стороне Севастопольской бухты экскаваторами была вырыта братская могила, куда захоронили всех погибших моряков. Многие из тех моряков были молодыми, неопытными в морском деле ребятами, переведенными на линкор из Германии в связи с сокращением там численности советских войск. Скоро уже будет 50 лет со дня гибели легендарного линкора, но причины, к сожалению, до сих пор не установлены. В последующие годы, уже будучи студентом, а затем и офицером-разведчиком, я часто посещал это трагическое место, которое было обставлено морскими буйками. На этой могиле многие годы была закреплена одна-единственная красная звездочка. Собирались местные власти поставить памятник морякам-новороссийцам, но я его там не видел.
Закончилась наша военная стажировка, и все мы вернулись в свои родные пенаты — Батумскую мореходку. Через шесть месяцев мы вновь встретились. Было много разговоров о том, кто, где и как служил. Кто-то был в Батуми, кто-то в Поти, а кто-то на военных кораблях Черноморского флота. Каждый вечер мы вели разговоры и заканчивали, как правило, глубоко за полночь. Нам тогда было чуть больше двадцати лет и каждому из нас была обозначена одна дорога служить флоту. И все мы были готовы к этой нелегкой службе.
Почти пять лет нас воспитывали опытные моряки, прошедшие войну, не только Великую Отечественную, но и войну в Корее, в других «горячих точках» мира, где наши войска принимали участие в боевых операциях. Все это называлось в те годы служебной командировкой, а некоторые из таких командировок не возвращались совсем, а если и возвращались, то только в «цинковых гробах». Грустно это осознавать, но мы были молоды и каждый был уверен, что с ним этого не произойдет никогда. Нас воспитали в любви к морю, Родине, Военно-морскому флоту, Советскому Союзу, и мы гордились всем этим, куда бы ни забросила судьба каждого из нас.
В те годы никто не говорил о национальной принадлежности. Мы были советскими курсантами, советскими моряками, моряками-черноморцами, моряками-батумцами. Служили дружно, жили мирно, любили морскую романтику, помогали друг другу чем могли.
Формировалась настоящая морская дружба, независимо от того, был ли ты русский, аварец, грузин, осетин, татарин, удмурт, чеченец, азербайджанец, латыш или литовец. Мы были единой морской державой, единой морской семьей, единым Советским Союзом.
Вскоре командование Батумского морского училища зачитало приказ о том, что каждому из нас присваивается звание лейтенанта Военно-морского флота, а вскоре определили и места, где нам предстояло проходить морскую службу.