ГЛАВА 1. В коридорах власти

ГЛАВА 1. В коридорах власти

Петербургские квартиры

Дело «Ренессанса»

«Ни для кого не секрет, что если кто-нибудь хочет что-либо получить в этом городе, то за это приходится платить», – констатирует генеральный директор фирмы «Ренессанс» Дмитрий Мурзинов. Он знает о чем говорит: «Ренессанс», получив на реконструкцию с последующей передачей в собственность два дома в центре Петербурга, заплатил за это сполна.

Эта история беспрецедентна среди прочих дел – как по количеству фигурирующих в ней персон класса VIP, так и по объему материалов, собранных следствием. Эта история стоила потери по крайней мере несколько процентов голосов Анатолию Собчаку на губернаторских выборах 1996 года. Возможно, эта история не будет иметь продолжения, потому что слишком много высокопоставленных персон не заинтересованы в том, чтобы она стала предметом судебного разбирательства. Но дело «Ренессанса» позволяет сделать печальное предположение о масштабах пресловутой коррупции, поразившей властные органы.

В сентябре 1990 года Ленгорисполком разрешил реконструкцию дома по улице Рылеева, 3, концерну «Апракон». Месяц спустя счастливый обладатель подряда передал соответствующие права АО «Ренессанс». «Апракон» владел пятью процентами акций своего преемника. Остальная доля принадлежала другому учредителю – фирме «Альянс», учредителями которой, в свою очередь, являлись Анна Анатольевна Евглевская, ее дочь и сестра. И хотя до марта 1993 года роль директора «Ренессанса» исполнял некий г-н Шалагин, он, видимо, лишь «отбывал номер». Именно Анне Анатольевне – мозговому центру и главной движущей силе маленькой фирмы – было суждено стать одним из главных героев последующих событий.

Скандальный дом на Рылеева, 3, состоит из пятиэтажного лицевого и аналогичного дворового флигеля. Условия реконструкции предполагали размещение в здании наряду с жилыми квартирами детского комбината на 360 мест и сооружение бассейна для детей. Детсад и бассейн стали тяжким бременем для «Ренессанса». Избавлению от обузы усердно способствовали отцы города. Многие из них впоследствии получили квартиры в доме, который как-то сам-собой превратился в «дворянское гнездо», или другие ценные призы от Анны Евглевской. В итоге деятельностью «Ренессанса» заинтересовались правоохранительные органы.

Уже 27 ноября 1991 года председатель Комитета по градостроительству и архитектуре подписал распоряжение о выводе детского сада из лицевого флигеля здания.

12 марта 1993 года Дзержинская районная администрация и «Ренессанс» заключили договор на реконструкцию. Полгода спустя Анатолий Собчак подтвердил давнее решение Ленгорисполкома и дал зеленый свет строительству. Отметим, что распоряжение мэра еще подразумевало размещение детского сада хотя бы во второй очереди дома (дворцовом флигеле) и устройство бассейна. Но их судьба к этому времени была уже предрешена.

30 марта 1994 года главный архитектор города Олег Харченко согласовал строительство подземного гаража во дворе дома N3 вместо предполагавшегося бассейна.

12 апреля глава Дзержинской администрации Сергей Тарасович подписал акт сдачи-приемки первой очереди дома на Рылеева. Помимо 22 квартир там оказались офисы самого «Ренессанса» и филиала «Петроагропромбанка».

Наконец, 4 августа Анатолий Собчак узаконил сложившееся на тот момент положение вещей, внеся изменение в свое прежнее распоряжение. «В связи с отсутствием на данный момент технической и технологической возможности размещения детского сада в доме N3 по улице Рылеева, а также учитывая значительное удорожание стоимости проводимых строительных работ», мэр разрешил разместить во дворе доме подземный гараж и распорядился передать в установленном порядке здание фирме «Ренессанс». Впрочем, еще почти два месяца тому назад, 10 июня, Жилищный комитет выдал фирме свидетельство о собственности на жилой дом.

Незаконными являлись не только изменения в проекте, разрешающие вынос детского комбината и бассейна, но и санкционирование строительства гаража, запрещенное СЭС и Управлением государственной противопожарной службы. Мало того, АО «Ренессанс» не имело право заниматься строительством, а лицензия на право осуществления строительных работ была получена Евглевской на основании не совсем достоверных сведений. Вопреки заявлениям о своем экономическом образовании, Анна Анатольевна закончила техникум общественного питания и долгое время работала по специальности в учреждениях Дзержинского района. Очевидно, та работа дала ей знакомства со многими нужными людьми, пригодившимися впоследствии, хотя и талант бизнесмена не обошел ее стороной.

Соседи

Заинтересованность чиновников в стройке Евглевской будет понятна после знакомства с некоторыми жильцами элитного дома, получившими квартиры в первой очереди.

Отдав «Ренессансу» свою трехкомнатную квартиру в новостройках, в двухуровневую квартиру общей площадью 218 метров без всякой доплаты перебрался Олег Андреевич Харченко.

Трехкомнатную квартиру общей площадью 106 метров получила за 1,2 миллиона рублей Виктория Зибарова, близкая знакомая Сергея Тарасовича, ныне возглавляющего Петербургское отделение миграционной службы России.

Аналогичная квартира досталась сыну начальника отдела капитального ремонта ТПО Департамента жилищного хозяйства мэрии Галины Филипповой.

В четырехкомнатную стасемидесятипятиметровую квартиру предполагал въехать отец руководителя аппарата мэра Петербурга Виктора Кручинина.

Наиболее пикантная подробность – квартира, предназначавшаяся в этом же доме для племянницы Собчака Марины Кутиной, оформленной на работу в «Ренессанс»… уборщицей.

Этому дала, этому дала…

17 мая 1995 года 2-й отдел (по борьбе с коррупцией) Управления по борьбе с экономической преступностью возбудил уголовное дело, усмотрев в деятельности Евглевской дачу взяток должностным лицам мэрии Петербурга.

По версии следователя массовая раздача квартир чиновникам стала платой за их посильную помощь в реконструкции.

Квартира рыночной стоимостью около 200 тысяч долларов получена Олегом Харченко за незаконное согласование вывода из дома детского сада и гаража. Главный архитектор подмахнул титульный лист несуществующего проекта подземного гаража. Это согласование легло в основу последующего аналогичного распоряжения мэра.

Акт приемки дома также незаконно подписал глава администрации Дзержинского района Сергей Тарасович. Он же содействовал передаче здания в собственность «Ренессансу». (Вспомним квартиру, оформленную на гражданку Зибареву.) Господин Тарасевич также поправлял пошатнувшееся на стройке здоровье в Италии – за счет фирмы.

Услуги Галины Филипповой выразились в неосуществлении технадзора за строительством по измененному проекту и подписании акта госприемки дома. Помимо квартиры рыночной стоимостью около 100 тысяч долларов, Галина Алексеевна на протяжении трех лет получала зарплату и другие выплаты в «Ренессансе». При этом, надо полагать, заработок по основному месту работы казался ей сущим издевательством.

Виктор Кручинин принимал непосредственное участие в продвижении и подготовке распоряжений мэра в пользу «Ренессанса». Но ему очень не повезло – на квартиру, предназначенную для передачи его отцу, решением суда был наложен арест. Единственное, чем довольствовался г-н Кручинин – ремонтом своей дачи на сумму около 4 миллионов рублей, выполненным сотрудниками «Ренессанса» за счет фирмы.

Отдельного рассказа заслуживает появление в доме племянницы Анатолия Собчака.

Святое семейство

Оказавшись на посту мэра города, Анатолий Александрович, отдадим ему должное, не зазнался и не забыл о своих многочисленных родственниках.

В конце 1991 года из Ташкента в город на Неве перебрался родной брат Собчака, а в 1992 году воссоединилась с отцом родная племянница градоначальника Марина Кутина. На первых порах обустройством родни мэра занялся глава администрации Выборгского района Анатолий Коган. По словам Анатолия Яковлевича, на излете 1991 года его пригласили в Смольный и попросили приютить близких Собчака из солнечного Узбекистана. Господин Коган якобы ответил, что единственный легальный путь – принять высокопоставленную родню на работу в жилищное хозяйство с предоставлением служебной жилплощади. (В те далекие времена чиновники еще пытались придать хотя бы видимость законности своим сомнительным манипуляциям.) Вскоре брат мэра, его дочь и зять Александр Кутин, как крайне необходимые городу бойцы коммунального фронта, поселились в служебной квартире N227 дома 28 по проспекту Просвещения, а в феврале 1992 года начальник Выборгского ПРЭО Гуслин принял на работу в РЭУ-8 г-на Кутина.

Неблагодарные квартиранты – Александр Кутин и некто Владимир Литвинов – некоторое время спустя приватизировали служебную жилплощадь (вероятно, Выборгская администрация никогда бы и не вспомнила о пропавшей квартире, не проиграй Анатолий Собчак на губернаторских выборах). В сентябре 1996 года Анатолий Коган неожиданно подал иск в Федеральный суд Выборгского района Петербурга о признании недействительной этой:лки и «выселении ответчиков на ранее занимаемую площадь», то есть в Ташкент.

Наверное, успехи Марины Кутиной (Собчак) на поприще жилищного хозяйства были столь впечатляющи, что в 1994 году ее приняли уборщицей на работу в «Ренессанс», заключив договор дарения однокомнатной квартиры площадью 39,2 метра и рыночной стоимостью не менее 25 тысяч долларов. Как следует из протокола собрания фирмы, подписанного Евглевской, зарплата «ценному работнику» уборщице Кутиной должна была начисляться в счет погашения задолженности за квартиру. Правда, на тот момент в «Ренессансе» ул. трудились две штатных уборщицы, так ни разу и неувидевших на работе профессорскую племянницу, тем более с ведром и тряпкой.

Столь удачным трудоустройством Марина Кутина, видимо, обязана помощнице мэра Петербурга по жилищным вопросам Ларисе Харченко, которую справедливее было бы назвать помощницей Собчака по улучшению его собственного жилищного положения. Госпожа Харченко сама рассчитывала поселиться на Рылеева, но Анна Евглевскзя; уже ставшая опасаться растущего аппетита чиновников отделалась от нее шмотками на 30 миллионов рублей и путевкой в Испанию для дочери.

Но отделавшись от квартирных притязаний помощницы мэра, Анна Анатольевна не смогла ей отказать в еще одной маленькой просьбе.

54 тысячи долларов, переданных Евглесской по предложению Харченко директору одной фирмы, позволили существенно удушить жилищные условия самого Анатолия Собчака. Эта сумма, по данным следствия, пошла на расселение коммунальной квартиры 17 в доме 31 по набережной реки Мойки, смежной с квартирой Собчаков. После расселения обе квартиры были объединены, и жилплощадь высокопоставленного семейства достигла 300 метров, не считая приватизированного ранее г-жой Нарусовой мансардного этажа этого же дома. Правда, в ходе этой операции не удалось избежать некоторого шума. Не все прежние жильцы квартиры 17 смирились с территориальными притязаниями соседей и не соглашались добровольно расстаться с прежним жильем. Для удобства бесед с некоторыми из жильцов пришлось прибегать к помощи сотрудников милиции.

Часть квартир для «расселяемых» жильцов взяли из обменного фонда города, часть купили на деньги, любезно предоставленные г-жой Евглевской – следствие все это определило просто: «Расселение частично произведено за счет средств, полученных противоправным путем, частично – за счет государства в ущерб интересам города».

Людмила Борисовна и Анатолий Александрович не стали «светиться» при получении новой квартиры – она была оформлена на подставное лицо – Виктора Сергеева, шофера близкой знакомой супруги мэра Нины Кирилловой, руководительницы фирмы «Матеп». Насколько нам известно, он подтвердил тот факт, что квартира предназначалась семейству г-на Собчака и показывал выданную от его имени генеральную доверенность на имя мэра, а потом рассказал о сильном давлении, которое оказывалось на него в связи с участием в решении «квартирного вопроса» мэра. Справедливости ради надо заметить, что оформление квартиры через подставных лиц было серьезной ошибкой: теперь г-жа Нарусова очень хочет узаконить факт обладания квартирой 17, которая уже давно объединена с ее собственной квартирой, да не может: на спорную квартиру наложен арест и любые сделки с ней пока невозможны.

Правда, у Анатолия Александровича есть другая версия истории со спорной квартирой. По словам экс-мэра, его супруга имела неосторожность приобрести смежную жилплощадь и сделать там дорогостоящий ремонт. Неужели Собчак пребывал в счастливом неведении, что квартира, которую он считал собственностью своей семьи, оформлена на постороннего человека? Анатолий Собчак считает себя далеко не бедным (гонорары за лекции, книги и т.д.). Почему же обеспеченному градоначальнику понадобилось прибегать к услугам Анны Евглевской? Или мэр, опять же по неведению, полагал, что получил соседнюю квартиру за красивые глаза и свои демократические убеждения?

«Обложили меня, обложили…»

Анна Анатольевна Евглевская, которую мы застали в офисе «Ренессанса» на Рылеева, оказалась весьма привлекательной, миниатюрной дамой без присущих новым русским излишеств. Воображение рисует «Ренессанс» мощной фирмой, но за могучей вывеской, по сути, стоят три человека – сама А., бухгалтер и инженер по строительству (на время общения со следственными органами и вынужденных командировок по СИЗО Евглевскую заменил на посту директора зять – Дмитрий Мурзинов, но, надо полагать, именно на ней остается львиная доля дел по семейному предприятию). Согласитесь, эти детали заставляют несколько иначе взглянуть на человека, умудрившегося провернуть столь колоссальную работу. По крайней мере Анне Евглевской не откажешь в недюжинной энергии.

В «Ренессансе» придерживаются несколько иной, чем изложенная выше, версии отношений с петербургскими чиновниками. Оказывается, Анна Анатольевна одаривала власть имущих по личной инициативе, руководствуясь не интересами своего бизнеса, а чисто альтруистическими соображениями.

Например, Олег Харченко «не подписал нам ни одного документа по первой очереди – в этом не было необходимости», но получил квартиру на Рылеева «потому, что главный архитектор города не должен жить в трехкомнатной квартире на четырнадцатом этаже на Ржевке», – говорит Мурзинов.

Андрей Филиппов поменял свою жилплощадь на более престижную лишь потому, что Галина Алексеевна Филиппова и Анна Анатольевна Евглевская – старинные подруги.

Марине Кутиной после того, как разразился скандал, пришлось отказаться от подарка и сейчас, по словам Мурзинова, предназначавшаяся ей квартира принадлежит фирме, так как племянница Собчака не выполнила договорные условия (не следила за чистотой в «Ренессансе»).

Заявляя об отсутствии даже малейшей заинтересованности чиновников в ее услугах, Евглевская, тем не менее, признает, что передала 54 тысячи долларов директору некой фирмы по предложению Ларисы Харченко. Этот факт она подтвердила и на очной ставке в Лефортово. «Нам тогда пришлось за копейки продавать все, что было, и даже влезть в долги. Деньги было предложено сдать в течение трех дней, иначе нам обещали большие неприятности», – вспоминает Мурзинов. Эти события произошли незадолго до подписания мэром распоряжения, санкционировавшего строительство подземного гаража на Рылеева, 3, и, фактически, узаконившего вынос из дома детсада.

Между прочим, от строительства гаража «Ренессансу» впоследствии пришлось отказаться – при ближайшем рассмотрении этот проект оказался слишком накладным.

Вместо сгинувшего в небытие детского сада администрация Центрального (бывшего Дзержинского) района еще в июле 1994 года предложила фирме соорудить пристройку к школе на Миллионной улице или перечислить в бюджет района 800 миллионов рублей. Деньги, как утверждает Мурзинов, собирались перевести 30 июня 1995 года, но как раз накануне – 29-го – Анна Евглевская была задержана и оказалась в изоляторе ГУВД на Захарьевской. На январь 1997 года сумма задолженности «Ренессанса» перед районом с учетом пени составила 3,5 миллиарда рублей…

К декабрю 1995 года концессионеры намеревались завершить реконструкцию второй очереди, однако на сегодняшний день на объекте выполнено чуть более половины необходимых работ. Между тем, именно вторая очередь, по замыслу Евглевской, должна спасти ее предприятие от финансового краха. По окончании строительства там будут расположены 35 коммерческих квартир и 600 метров офисных помещений. У многих из этих квартир уже есть хозяева, в том числе, опять же, чиновники Смольного, заключившие с «Ренессансом» валютные договоры на приобретение жилплощади. Среди тех, кто рассчитывает поселиться в этом доме – Эльга Порецкнна, ведающая в городской администрации делами религии.

За счет продажи квартир в дворовом флигеле Евглевская предполагает возвратить кредит «Петроагропромбанку», профинансировавшему строительство. Но пока что на здание на Рылеева, 3, и еще примерно на два десятка квартир, фигурирующих в материалах уголовного дела, наложен арест. В одной из таких квартир в элитном доме по Невскому, 96, проживала и сама Анна Анатольевна. Переехав в свой дом, она оставила квартиру семье дочери.

«С нами до сих пор ничего не случилось, потому что наши партнеры оказались порядочными людьми», – считает Дмитрий Мурзинов. Но все же ему приходилось на несколько месяцев увозить из города семью, опасаясь за своих близких: "Нам очень настойчиво предлагали оставить эту стройку, но всякий раз я «забивал стрелку» на Литейном, 4. Все были удивлены, что мы работаем без «крыши».

Насчет «крыши» у следствия есть особое мнение. Еще одним квартирантом «Ренессанса» стал бывший заместитель по оперативной работе Дзержинского РУВД (впоследствии – начальник Василеостровского РУВД) Владимир Дряхлов, обеспечивавший, по версии следствия, «прикрытие деятельности фирмы от правоохранительных и контрольных органов». При его же участии члены одной из преступных группировок «работали» с теми подрядчиками «Ренессанса», которые добивались оплаты за выполненные работы. В результате партнеры Евглевской не досчитались около 2 миллиардов рублей.

Имя Евглевской фигурирует в следственных материалах не только в связи с грандиозной стройкой. Сыщики утверждают, что в марте-апреле 1995 года Анна Анатольевна передала 10 тысяч долларов одному из руководителей Комитета экономики и финансов Петербурга. Чиновник способствовал незаконному подписанию документов, по которым бывший глава администрации Адмиралтейского района Владимир Меттус (ныне первый заместитель губернатора Петербурга) и председатель Департамента по содержанию жилищного фонда мэрии Борис Тарбаев получили 500 миллионов рублей, якобы предназначавшиеся для финансирования ремонта теплотрассы, но ушедшие совсем на другие цели.

В феврале 1996 года, когда скандал вокруг дома на Рылеева уже стал орудием большой политики, Анатолий Собчак обидел свою благодетельницу, обязав проверить правомочность свидетельства о собственности, выданную «Ренессансу», и подготовить документы для проведения открытого конкурса на право завершения затянувшегося строительства. Как и многие другие распоряжения мэра, эти предписания остались на бумаге. Может быть, – к лучшему, потому что сегодня, кроме самой Евглевской, вряд ли найдутся желающие довести до конца эту стройку…

По сути, Анна Евглевская стала «дойной коровой» для многочисленных начальников, приложивших (или как раз не приложивших) руку к реализации ее проекта. Впрочем, она вряд ли признается в этом кому-нибудь, кроме самой себя.

Мы не сентиментальны, и потому не будем пускать скупую слезу по поводу мытарств, выпавших на долю главы «Ренессанса», тем более, что Евглевская сама охотно приняла предложенные ей правила игры. Заметим лишь, что эта история типична для российского бизнеса середины 1990-х, адом на Рылеева – далеко не единственное здание в Петербурге, оказавшееся в центре интересов чиновников и бизнесменов.

Следствие закончено, забудьте?

Начавшееся расследование серьезно помешало планам «Ренессанса». Правда, Евглевская не расставалась с надеждой на покровительство своих многочисленных клиентов. И не безосновательно.

В 1995 году привилегированная домовладелица провела за решеткой 3 месяца. Третьего октября прокуратура города возвратила дело в прокуратуру Центрального района, следственная группа, созданная после задержания директора «Ренессанса», расформировывается, а Евглевская оказывается на свободе. Вероятно, на этом можно было бы поставить точку, если бы историей не заинтересовалась Генеральная прокуратура России.

На излете 1995 года совместным распоряжением генпрокурора Юрия Скуратова, министра внутренних дел Анатолия Куликова и директора ФСБ Михаила Барсукова была сформирована специальная оперативно-следственная группа Генеральной прокуратуры России. Костяк бригады составили оперативники 2-го отдела Петербургского УБЭП, а основой уголовного дела N18/238278-95 по фактам взяточничества и корыстных злоупотреблений со стороны высокопоставленных должностных лиц администрации Петербурга стала история «Ренессанса».

В середине января 1996 года сыщики в один день провели серию обысков по всевозможным адресам, связанным с фирмой. В тот же день Анна Евглевская была задержана и доставлена в институт судебно-психиатрической экспертизы имени Сербского, в Москву. «Мальчишки, вас Собчак завтра уволит», – заявила она оперативникам, все еще рассчитывая на помощь облагодетельствованных ею персон. Через сорок дней, уже с санкцией на арест, Евглевская оказалась в Лефортово, где пробыла до 30 августа.

По нашим сведениям, в беседах со следователями Анна Анатольевна сетовала на вероломство тех, кому оказывала услуги. Может быть, поэтому она не стала скрывать своих взаимоотношений с Ларисой Харченко, по «просьбе» которой подарила квартиру Марине Кутиной и передала 54 тысячи долларов на расширение квартиры Анатолия Собчака (на самом деле вся жилплощадь семьи эксмэра в доме на Мойке, 31, оформлена в собственность Людмилы Борисовны Нарусовой).

Кстати, Ларисе Харченко – единственному из упомянутых нами чиновников – предъявлено обвинение по ст. 173 ч.2 УК (получение взяток).

Другие, герои пока что фигурируют в материалах дела в качестве свидетелей. Как и Анатолий Собчак, утверждающий, что «все эти обвинения надуманы и основаны на искажении действительных фактов». Возможно, пребывая на высоком посту, профессор был так поглощен проблемами города, что не знал, чем занята его супруга. Но при всей занятости, Анатолий Александрович не смог не заметить двукратного приращения своей квартиры. Теперь у него достаточно времени, чтобы оценить плоды бурной деятельности Людмилы Борисовны.

Г– жа Нарусова проявила завидную активность и в ходе расследования, проводимого оперативно следственной бригадой генпрокуратуры. Супруга экс-мэра неоднократно заявляла о «целенаправленно-ангажированной работе следственной группы», направленной на «дискредитацию Собчака».

Поводом для одного из таких заявлений послужил обыск, проведенный сотрудниками следственной бригады на квартире Нины Кирилловой, имевшей непосредственное отношение к решению «квартирного вопроса» семьи мэра. (Кириллова причастна к оформлению на подставное лицо – своего шофера Сергеева – квартиры N17).

Г– жа Нарусова, «случайно» оказавшаяся во время обыска у квартиры Кирилловой, крайне болезненно восприняла проблемы, возникшие у своей знакомой, прилюдно возмущаясь «беззаконием» и «произволом» властей.

Следователи были шокированы активностью Людмилы Нарусовой, пытавшейся проникнуть в квартиру во время обыска: «Она потребовала, чтобы немедленно прекратили обыск и стала громко кричать, находясь на лестничной площадке… Гр. Нарусова продолжала громко кричать, своими действиями пытаясь сорвать проводимые следственные действия… Она кричала и давала указания людям, находившимся в квартире, о том, чтобы они ничего не подписывали. Свои хулиганские действия гр. Нарусова продолжала на протяжении 15 минут».

В заявлении в генпрокуратуру в связи с обыском у Кирилловой г-жа Нарусова обвинила следователей, в частности, в том, что они «позволяли себе нецензурные выражения с угрозами в мой адрес, обращаясь к моей фотографии».

Очевидно, жалоба возымела действие. В тот же день появилось указание об изменении состава следственной группы и выводе из ее состава Ивана Белова – старшего следователя прокуратуры Центрального района Петербурга, начинавшего расследование дела «Ренессанса».

Сам Анатолий Александрович не раз намекал на политическую подоплеку расследования.

Профессор права отчасти прав. На определенном этапе результаты работы бригады были выгодны политическим противникам Собчака в окружении президента Ельцина.

Сейчас, в начале 1997 года, расследование истории «Ренессанса» фактически приостановлено, а перспективы дела, материалы которого насчитывают уже более 60 томов, весьма туманны.

Отец за сына «на ответе»

В январе 1996 года Василий Новоселов стал фигурантом уголовного дела, которое было возбуждено Управлением по борьбе с экономической преступностью петербургского ГУВД. Сыщики усмотрели в действиях г-на Новоселова признаки преступлений, предусмотренных тремя статьями действовавшего тогда УК России (речь шла о мошенничестве и подделке финансовых документов). Одним из доказательств незаконной деятельности подозреваемого стало липовое платежное поручение на сумму 37 миллионов 590 тысяч рублей, которое тот предъявил в Выборгскую таможню.

Не сомневаясь в том, что, располагая подобными документами, получить санкцию на арест г-на Новоселова не составит труда, сотрудники следственной группы обратились в прокуратуру Петербурга. И получили отказ от самого прокурора города Владимира Еременко. Мотивировка отказа была устной и сводилась к рассуждениям о том, что нехорошо арестовывать «сына такого уважаемого человека». После этого сын уважаемого человека от следствия скрылся, в результате чего уголовное дело пришлось приостановить.

Отец ударившегося в бега коммерсанта, Виктор Новоселов действительно очень уважаемый человек и далеко не последняя персона в Петербурге. Он занимает ответственную должность заместителя председателя Законодательного собрания Петербурга и среди своих коллег известен тем, что пользуется самой большой поддержкой избирателей: в 1994 году, во время выборов депутатов Собрания, он набрал в своем округе наивысший по всему городу процент голосов. При этом ему нисколько не помешало то обстоятельство, что с 1990 по 1993 год он возглавлял не слишком популярный Совет народных депутатов Московского района.

Единодушное восхищение петербуржцев вызвало то обстоятельство, что старший г-н Новоселов выиграл свою кампанию 1994 года как бы заочно, поскольку во время выборов находился на лечении в одной из клиник немецкого городка Хайдельберга. Дело в том, что в ноябре 1993 года уважаемый отец беглого предпринимателя стал жертвой покушения, прямо на дому получив от неизвестных злоумышленников две пули, одна из которых задела позвоночник; с тех пор он передвигается только на инвалидной коляске. Воля к активной жизни, заставившая старшего г-на Новоселова в 1994 году вернуться к политической карьере, вызывает стойкое уважение даже у его политических оппонентов.

Интересно, что сам вице-спикер ЗС не считает чем-то из ряда вон выходящим свое активное участие в политической жизни города, находя аналогии в мировой истории: «Один из президентов США – Франклин Рузвельт ~ провел в каталке четыре срока». Конечно, в сравнении старшего г-на Новоселова с самым популярным президентом в истории США есть доля натяжки, но все-таки он, как волевой и целеустремленный человек, пользуется заслуженным авторитетом у коллег по депутатскому корпусу (говорят, впрочем, что HQ только у них).

Подлинная предыстория таинственного покушения на старшего г-на Новоселова покрыта мраком тайны. Известно, что в середине осени 1993 года, после бесславной кончины возглавлявшегося им районного Совета, он сделался начальником петербургского отделения Федеральной миграционной службы РФ и начал было принимать дела у своего предшественника. Однако завершить начатое ему не пришлось, ибо пасмурным ноябрьским вечером в дверь его квартиры позвонили, а когда он открыл, на пороге возникли таинственные субъекты, поинтересовавшиеся, как его зовут; получив правдивый ответ, субъекты дважды выстрелили в свежеиспеченного чиновника и скрылись.

Покушение наделало в Петербурге немало шума, поскольку неосведомленным наблюдателям логика событий казалась несколько замысловатой. Публика не могла уразуметь, кому потребовалось стрелять в руководителя скромной службы, не располагающей ни большими бюджетными средствами, ни возможностями влиять на распределение недвижимости, ни влиянием на финансовые структуры. Както сама собой возникла версия о том, что чиновнику таким образом отомстили лица, которые желали получить в России статус беженцев, но наткнулись на отказ; версию опровергли подчиненные потерпевшего.

Сам г– н Новоселов, оправившись от тяжелого ранения, решил увязать случившееся со своей политической деятельностью. В интервью «Часу Пик» в феврале 1994 года он сообщил о нескольких группах лиц, которые, по его мнению, имели основания испытывать недовольство его деятельностью. Во-первых, г-н Новоселов рассказал о том, как «пришел к выводу, что в городе вообще, в принципе, все идет не так» и на сессии Городского совета потребовал объявить недоверие руководству Комитета по управлению городским имуществом; во-вторых, честно признался, что предъявлял такие «жесткие требования к ларькам розницы», что они «не всем нравились». Для вящей убедительности, потерпевший привел слова одного из собственных друзей, который расценил ноябрьское покушение на бывшего районного спикера как «награду» от «местных мафиози».

Однако о некоторых обстоятельствах, предшествовавших покушению, умолчали как сам потерпевший, так и его друзья и бывшие подчиненные. Наверное, не напрасно, поскольку именно эти обстоятельства указывают на существенную разницу между политическими биографиями вице-спикера ЗС и одного из американских президентов.

Если бы тяжелой болезни, которая приковала Франклина Рузвельта к инвалидной коляске, предшествовало его тесное знакомство с кем-нибудь из американских мафиози (вроде Аль Капоне), то в годы второй мировой войны у США наверняка был бы другой президент. Связей с мафией политикам во всем мире прощать не принято. У России же, как известно, во всем особый путь.

Старший г-н Новоселов, как говорят, давно и не понаслышке был знаком с некоторыми авторитетными в преступном мире Петербурга людьми. По сведениям, которыми располагают правоохранительные органы, столь экстравагантными связями он в первую очередь обязан своему сыну, который давно имеет отношение к группировке, подчиняющейся Константину Яковлеву (который гораздо лучше известен под кличкой «Костя Могила»). Именно группировка г-на Яковлева, по сведениям из хорошо информированных источников, контролирует значительную часть торговых предприятий Московского района. Сын уважаемого в городе человека неоднократно пользовался услугами Кости Могилы – в частности, г-н Яковлев в 1993 году якобы принял меры к тому, чтобы погасить долг младшего г-на Новоселова Владиславу Кирпичеву (знаменитому «Кирпичу»).

Любящий отец, судя по всему, никогда не оставлял сына заботами и по мере своих скромных возможностей председателя Районного совета старался помогать отпрыску. В этом, видимо, отчасти кроется объяснение его слов о жестких требованиях «к ларькам розницы», которые «не всем нравились». Своеобразное хобби сына привело к тому, что и старший г-н Новоселов со временем вольно или невольно обзавелся многочисленными знакомствами в среде предпринимателей и криминальных авторитетов. Правда, ни он, ни его сторонники почему-то не любят об этом говорить, когда речь заходит об обстоятельствах, предшествовавших покушению на него.

Воля же старшего г-на Новоселова к активной деятельности проявилась не только в его возвращении после тяжелого увечья в городскую политику. Судя по всему, он вернулся и в круг своих прежних знакомых. Во всяком случае, именно в машине вице-спикера ЗС в обществе его помощника – четырежды судимого Георгия Авдушева – накануне второго тура выборов губернатора Петербурга 31 мая 1996 года был задержан «вор в законе» Аслан Усоян (известный как"ДедХасан"). Впрочем, неполитическая активность старшего г-на Новоселова не вызвала даже удивления среди его коллег по депутатскому корпусу: в конце концов, вице-спикер, в отличие от многих коллег, не засветился участием ни в криминальных разборках, ни в хищениях государственного имущества, ни в развратных действиях в отношении несовершеннолетних. Возможно, именно это обстоятельство и позволяет работникам городской прокуратуры считать его «таким уважаемым человеком».

Что касается младшего г-на Новоселова, то история, из-за которой он стал фигурантом уголовного дела, довольно банальна. В апреле 1995 года он приехал на Выборгскую таможню, представился генеральным директором малого предприятия «Петроградский научно-производственный центр» и заключил договор на покупку у таможенников 31325 бутылок конфискованной ранее индийской водки по цене 1200 рублей за бутылку – якобы для последующей переработки в АО «Красная Бавария» (продавать водку без переработки было нельзя, так как она не отвечала требованиям безопасности изза высокого содержания в ней сивушных масел).

Получив водку, сей уважаемый человек и не подумал ее перерабатывать, а пустил в торговую сеть – по цене 7500 рублей за бутылку (о такой мелочи, как лицензия на продажу спиртного, он даже и заботиться не стал). А вот делиться с таможней младшему г-ну Новоселову не захотелось, и вместо денег он оставил таможенникам фиктивное платежное поручение – которое в конце концов и вывело оперативников на его след.

После того как прокуратура Петербурга отказалась выдать санкцию на арест младшего г-на Новоселова, он, не долго думая, укрылся от следствия. Осведомленные люди говорят, что в этом ему помог авторитетный г-н Яковлев. Скрываться, кстати, младшему г-ну Новоселову надо не только от правоохранительных органов, но и от некоторых прежних партнеров по бизнесу, которым он был должен деньги, но не вернул.

Говорят, что г-н Яковлев очень гордится тем, что именно ему выпала честь помогать скрываться от розыска сыну очень уважаемого в Петербурге человека. Ведь уважаемый человек является еще и любящим отцом и ради безопасности своего непутевого отпрыска, наверное, по-прежнему готов в меру своих скромных сил оказывать г-ну Яковлеву разные услуги, в которых тот, безусловно, порой нуждается.

Презент в 274.400.000.000 рублей

Самый законный способ запустить руку в бюджет

В марте 1996 года бюджетная практика российского муниципального парламентаризма обогатилась замечательным изобретением – резервным депутатским фондом. Безобидное на вид сочетание слов на практике означало, что депутаты петербургского Законодательного собрания впервые получили на нос каждого по 5600 миллионов рублей из городского бюджета. Возможность достаточно свободно распоряжаться крупными суммами денег так им понравилась, что год спустя они уже не сумели отказать себе в удовлетворении понятного желания повторить эксперимент (снизив, правда, до 4324 миллионов рублей сумму, которую предлагалось потратить по собственному усмотрению «на нужды избирателей» каждому конкретному депутату).

Примечательная во всех отношениях идея резервного депутатского фонда родилась, как и большинство идей, в тяжких спорах. В марте 1996 года между собой спорили городская администрация и депутаты ЗС. Дискуссии касались принципов формирования бюджета и основных направлений расходования муниципальных средств. Желания депутатов потратить деньги, как водится, не совпадали с декларируемыми возможностями городской администрации. Спор грозил перерасти в затяжной конфликт с печальным концом: дело вполне могло закончиться непринятием городского бюджета до середины года. Вот тогда-то в светлой голове одного из народных избранников и родилась идея компромисса: депутаты голосуют за бюджет при условии, что каждому из них будет предоставлена возможность по своему усмотрению распорядиться определенной частью его расходов.

Идея подарить депутатам больше чем четверть триллиона рублей (около 2 процентов расходной части бюджета) поначалу не нашла понимания в Смольном. Однако затем мэр Петербурга Анатолий Собчак возжелал перенести первый тур выборов нового руководителя городской администрации с 16 июня на 19 мая 1996 года (при этом г-н Собчак, в свойственной ему манере вольно трактуя факты, ссылался на требование Президента России, имея в виду Указ, который не предписывал, а всего-навсего разрешал проведение выборов в день, приглянувшийся мэру: видимо, таким образом градоначальник рассчитывал застать врасплох своих конкурентов и обеспечить себе преимущество на выборах). В воздухе отчетливо запахло компромиссом. И в конце концов представители Смольного сторговались с представителями Мариинского дворца: депутатам разрешили произвольно распорядиться 274400 миллионами рублей, а депутаты, в свою очередь, согласились на перенос даты губернаторских выборов (что г-ну Собчаку, впрочем, никак не помогло).

Зато депутаты постарались воспользоваться неожиданно открывшимися перед ними возможностями на полную катушку. Благие намерения, которыми была вымощена дорога к резервному депутатскому фонду (разумеется, необходимость нововведения официально была мотивирована тем, что депутаты хорошо знают проблемы избирателей и сумеют с толком потратить деньги на решение насущных проблем в своих округах) были быстро забыты. Единственное ограничение при распределении средств резервного депутатского фонда, в соответствии с которым заказчиком тех или иных финансируемых из этого фонда работ могла выступать только администрация Петербурга или ее подразделения, быстро перестало интересовать предприимчивых избранников. Когда все депутаты распределили «свои» миллиарды, за утверждение бюджета с учетом этих расходов проголосовали, не глядя. Хотя посмотреть было на что.

Например, депутат Законодательного собрания Сергей Никешин, возглавляющий строительную корпорацию «XX трест», решил израсходовать более 4 миллиардов рублей на организацию отдыха работников образования и здравоохранения на курорте в Аликанте (Испания). Недоброжелатели поговаривают, что выбор столь экзотического места для отдыха врачей и педагогов был обусловлен тем, что именно в Аликанте «XX трест» владеет гостиницей, которая до наплыва облагодетельствованных гном Никешиным учителей и лекарей терпела изрядные убытки.

Заместитель председателя Законодательного собрания Сергей Миронов направил 150 миллионов рублей центру избирательных технологий. А 400 миллионов рублей от депутата Алексея Ковалева перепали на финансирование научных и проектных работ по археологическому наследию (возможно, избиратели были бы не прочь поддержать эти мероприятия, – но нельзя не заметить, что сам г-н Ковалев участвует в этих программах и регулярно ездит в археологические экспедиции).

Первый опыт непосредственного распределения бюджетных средств так понравился многим депутатам, что они решили сделать подобную практику постоянной – и в конце 1996 года приняли городской закон «О резервном фонде бюджета СанктПетербурга». Судя по всему, постоянной многие избранники собираются оставить и практику распределения денег в соответствии со своими частными (или политическими) интересами и пристрастиями. Во всяком случае, представляя проект распределения денег из резервного депутатского фонда в бюджете на 1997 год, избранники уже куда меньше стесняли себя приличиями и куда более откровенно заботились о том, чтобы бюджетные средства были истрачены не без пользы для самих депутатов.

Господин Никешин, в 1996 году осчастлививший оздоровительным туризмом в Аликанте врачей и учителей, в 1997 году озаботился судьбами журналистов газеты «Санкт-Петербургские ведомости», предложив перечислить 200 миллионов рублей на техническое перевооружение газеты. В преддверии возможных новых выборов подобная предусмотрительность руководителя стремительно падающей в финансовую пропасть компании достаточно актуальна.

Между прочим, в симпатиях к прессе г-н Никешин не одинок. Вместе с ним трогательную заботу об «акулах пера» проявили восемь самых предусмотрительных избранников. А в Аликанте в 1997 году решили оздоравливать ветеранов войны в Афганистане – 2 миллиарда рублей на это благое дело решил выделить Игорь Высоцкий. Коммунист Алексей Воронцов не забыл про крейсер «Аврора», которому в связи с восьмидесятой годовщиной Октябрьского переворота предполагается перечислить 25 миллионов рублей. По воле того же г-на Воронцова петербургская организация ультрапатриотического Союза писателей России должна получить из бюджета 40 миллионов рублей (не всякая общественная организация может похвастаться бюджетным финансированием). А, например, старейший депутат Владимир Гольман, которого коллеги не без оснований считают представителем строительного лобби, без тени смущения распределил «свои» средства на строительство ряда жилых домов, где подрядчиками выступают симпатичные ему строительные фирмы.

Нельзя сказать, чтобы все омандаченныс избирателями обитатели Мариинского дворца дружно сливались в пароксизме довольства по поводу сомнительного бюджетного новшества. Среди депутатов встречаются и его противники – например, Михаил Амосов, который полагает, что подобная практика порочна, поскольку создает неимоверное количество сомнительных ситуаций и дает прекрасные возможности для злоупотребления властью. По мнению г-на Амосова, идея резервного депутатского фонда мало соответствует принципу разделения властей, ибо утверждение бюджета – законотворческая функция, присущая законодательному органу, а не отдельным его представителям, и предусматривающая обсуждение и согласование на всех стадиях бюджетного процесса. Стремление же депутатов присвоить хотя бы часть этой функции является своего рода попыткой растащить власть по частным депутатским кабинетам – чтобы каждому досталось хоть понемногу.

Противники идеи резервного депутатского фонда сильно надеются на то, что депутатская идея не слишком устроят губернатора Петербурга Владимира Яковлева. И он попробует заставить противников отказаться от права самостоятельно распределять частичку бюджетных средств. Однако у г-на Яковлева тоже есть проблемы, которые надо решать по согласованию с обитателями Мариинского дворца, а российская политическая практика уже давно знает такой специфический вид компромисса, когда две ветви власти синхронно закрывают глаза на какието прегрешения в деятельности оппонентов. Так что у резервного депутатского фонда вполне может быть большое и светлое будущее.

«Gustaw» для председателя

На верхушке пирамиды законодательной власти Петербурга уютно восседает человек, которому предъявлены обвинения в присвоении вверенного имущества, мошенничестве, должностном подлоге, нанесшие бюджету ущерб в размере 350 миллионов рублей. Обвинения эти не сняты судом – просто потому, что суда не было: будучи по должности членом верхней палаты российского парламента, он обладает неприкосновенностью, а его коллеги из Совета Федерации не согласились и вряд ли когданибудь согласятся отдать под суд своего.

Спикер петербургского Законодательного собрания Юрий Кравцов в частных беседах признает, что выдвинутые против него обвинения возникли не из пустоты. Правда, он уверяет, что стал жертвой «подставки» со стороны одного злонамеренного человека, который просто-таки уговорил спикера провести за государственный счет ремонт новенькой спикерской квартиры в доме на Зверинской улице. Процесс искушения спикера бюджетными деньгами продолжался почти полгода.

Все началось с того, что 19 июня 1995 года супруга видного петербургского политика Галина Кравцова приобрела в собственность пятикомнатную квартиру 81 в доме N42 на Зверинской улице. Как сообщили следствию сам г-н Кравцов и его супруга, в целом приобретение вместе с расселением прежних обитателей обошлось в довольно скромную сумму – около 36 миллионов рублей (примерно 12 тысяч долларов США по курсу того времени). Вопрос о том, где спикер нашел такую дешевую (раз в десять дешевле реальной рыночной цены) квартиру в историческом здании, показался следствию настолько банальным, что его даже не стали задавать: известно, что в Петербурге в годы правления Анатолия Собчака всяк, приближенный к особе мэра или вхожий в кулуары власти, мог покупать себе такое жилье, какое ему заблагорассудится, и по довольно смехотворным ценам.

В процессе покупки жилья г-н Кравцов прибег к разным маленьким хитростям: например, одна из комнат пятикомнатной квартиры входила в городской обменный фонд – ее специально вывели из состава фонда 18 апреля 1995 года. Решением всех вопросов занимался глава семейства; его супруга, как позднее установило следствие, «лишь подписывала документы, необходимые для оформления договора купли-продажи». Юридические вопросы высокопоставленному лицу совершенно бесплатно помогал решать заведующий одной из юридических консультаций Петербурга Петр Штепан – по словам г-на Кравцова, услуги бизнесмена ответственному политику не оплачивались вследствие существования между ними «доверительных отношений» (иных мотивов в поступках г-на Штепана не нашло и следствие; маячившее было обвинение во взятке отпало).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.