Севастопольские рассказы

Севастопольские рассказы

25 мая, 2011

В Севастополе я увидел и услышал столько всего интересного, что хочется поделиться. Не всем, конечно (не такой я щедрый), а лишь тем, что мне не пригодится для книжки. Сделаю-ка я мини-серию небольших постов с названием «Севастопольские рассказы» (в смысле рассказы севастопольцев — моих консультантов, специалистов по истории города). Это всё факты более или менее известные, но для меня они внове. Каждая из этих историй у меня сжалась в хокку. Напомню, что трехстишье я буду помещать в твиттер, а рассказик к нему (то, что называется, «между строк») — сюда.

1. Призраки суши и моря

В коротеньком междупосте от 17 мая, пытаясь сформулировать свое первое впечатление, я написал, что в Севастополе мне «на новенького» мерещится некая трудно формулируемая странность: будто город густо населен призраками.

Так оно и есть. Могу доказать с цифрами в руках. Это один из тех городов, большинство жителей которого умерли (причем страшной смертью) в расцвете лет, оставив после себя сгусток неизжитой духовной и эмоциональной энергии, которая медленно рассеивается (а может и вовсе не исчезает). Не такой уж я мистик, но есть во мне некое внутреннее чувствилище, которое остро реагирует на подобные вещи. Что-то такое слышится мне в воздухе и почве, какой-то звон оборванных струн, когда я стою на Бородинском поле, или на поле Аустерлица, или под Плевной, или у Ватерлоо.

Истинный герб Севастополя должен бы быть таким:

андреевский флаг из перевернутых факелов, символов безвременно угасшей жизни

Севастополь на вид — жизнерадостный город, белокаменно-зеленый, но мне показалось, что он — как есть, целиком — вполне пригодился бы для еще одной главы моих «Кладбищенских историй».

Судите сами.

Перед началом первой осады, в 1854 году, в городе жили 45 тысяч человек.

За неполный год в Севастополе и его окрестностях оборвалась жизнь 650 тысяч людей — немногим меньше, чем в блокадном Лениграде за три года. На одного довоенного севастопольца, йо-хо-хо, пятнадцать мертвецов…

До осады…

И после…

Во время второй осады 1941-42 годов история повторилась. На сто тысяч довоенных севастопольцев пришлось триста тысяч (по некоторым данным и больше) убитых — наших и немцев.

Земля здесь густо нашпигована осколками и костями; воздух — неупокоенными душами.

Не веселей дела и на рейде. Моряки прежних времен верили, что корабль живое существо и у него тоже есть душа. Большая бухта Севастополя — несчастливое место для кораблей. В 1854 году здесь затопили весь Черноморский флот, в 1916 году взорвался линкор «Императрица Мария», в 1918 и 1942 немцы топили корабли, в 1955 на глазах у города сгинул линкор «Новороссийск».

Да и сегодня как-то невесело. Великолепный рейд почти пуст, по углам жмутся две жалкие кучки: одна — российский флот, другая — украинский. Но если чуть немного подождать, увидишь выстроившиеся в шеренгу корабли-призраки. Они все здесь, никуда не делись: и «Три святителя», и «Двенадцать апостолов», и фрегат «Флора», и «Мария» с «Новороссийском».

На рейде большом легла тишина, а землю окутал туман…

Из комментариев к посту:

drakonit

Интересный очень взгляд на наш Город. Да, крови тут пролито очень и очень много, и трагедий произошло немало.

Но все же Город не кладбищенский, это скорее покой старой крепости, нежели покой кладбища. И память эта светлая. Те, кто пали тут, пали с осознанием своей правоты и веры в то, за что дерутся, как в песне известной "здесь похоронены сны и молитвы, слезы и доблесть, прощай и ура…"

Напротив, у нас есть преемственность, светлая память о них, а не страх. С детства играл на старых батареях, бастионах, как и все севастопольские мальчишки на раскопки ходил — по окопам, дотам, ну не было страха, горечи какой-то, отторжения — они все наши, часть Севастополя, пока мы их помним, пока их дело продолжаем. Напротив, на этих местах какой-то покой ощущаешь, чистоту души, уверенность приходит. Ну как в светлом храме.

Севастополь — это не кладбище — это обнаженная грань рубежа, постоянный передний край борьбы за русское дело. Более русский имперский Город, чем сама нынешняя ужатая со всех сторон Российская Федерация, Город вечной обороны и борьбы (последняя столица Белого движения в европейской части России как-никак).

И в то же время удивительно светлый, гостеприимный для тех, кто его понимает Город. Сколько видел людей, которые просто заболевали Севастополем, рвались и рвутся сюда с самых разных мест мира.

И люди здесь особые. Начиная с детей огромный интерес к истории, не как к чему-то пыльно-музейному, а с осознанием своей причастности. Не случайно тут мощнейшее поисковое движение, люди сами ухаживают за памятниками и кладбищами по мере сил.

По цифрам уточню:

— потери наших под Севастополем в Крымскую войну, включая умерших от ран, до 50 тысяч, столько же у противника. Общее число жертв всей войны 1854–1855 годов — от Владивостока до Белого моря, до Крыма, Кавказа и Балкан, включая умерших от болезней — до 300 тысяч человек. Так что 650 тысяч крайне запредельно завышенная цифра.

— потери врага под Севастополем во 2-ю оборону свыше 150 тысяч, наши потери не менее 200 тысяч, включая десятки тысяч пленных.

Если говорить о павших наших бойцах, нужно вспомнить и десятки тысяч павших при освобождении Города.