Глава двадцать шестая, завершающая наше правдивое повествование

Глава двадцать шестая, завершающая наше правдивое повествование

Хокинс повествует и о судьбе золота Флинта, и о дальнейшей судьбе персонажей своего мемуара скупо, одним абзацем. Абзац архилюбопытный, процитируем его полностью:

«Каждый из нас получил свою долю сокровищ. Одни распорядились богатством умно, а другие, напротив, глупо, в соответствии со своим темпераментом. Капитан Смоллетт оставил морскую службу. Грей не только сберег свои деньги, но, внезапно решив добиться успеха в жизни, занялся прилежным изучением морского дела. Теперь он штурман и совладелец одного превосходного и хорошо оснащенного судна. Что же касается Бена Ганна, он получил свою тысячу фунтов и истратил их все в три недели, или, точнее, в девятнадцать дней, так как на двадцатый явился к нам нищим. Сквайр сделал с Беном именно то, чего Бен так боялся: дал ему место привратника в парке. Он жив до сих пор, ссорится и дружит с деревенскими мальчишками, а по воскресным и праздничным дням отлично поет в церковном хоре».

Замечательно… Мы узнаем множество вещей, абсолютно не относящихся к делу – например, о певческом таланте Бена Ганна – но о самом главном ни слова: как распорядились деньгами три главных участника экспедиции, три первоначальных концессионера: Хокинс, Ливси и сквайр.

«Другие» – то есть по меньшей мере двое – поступили с деньгами глупо… Кто другие? Пример глупого распоряжения деньгами приведен лишь один: растрата Беном Ганном тысячи фунтов. Кто другой глупец? Сам Хокинс? На что он истратил денежки? – недоумевают читатели. Превратил «Адмирал Бенбоу» в фешенебельный отель премиум-класса? Или покончил с гостиничным бизнесом и занялся чем-то иным? Может, вложился в мыльный пузырь вроде «Южных морей» и остался нищим? Поди пойми…

Сквайр Трелони… Он где-то здесь, рядом, коли уж обеспечил растратчика Ганна работой – но деньги вроде как и не получал, ни слова о доле сквайра.

Ливси вообще пропал со страниц повествования вместе со своими деньгами. Словно бы сошел с борта «Испаньолы» задолго до швартовки в Бристоле и исчез в неизвестном направлении с парой тонн золота…

Жив ли он вообще? Зачем Хокинс говорит нам про Бена Ганна: «он жив до сих пор»? Что за странный намек? Почему акцентируется внимание на том, что жив именно Бен? Ладно бы он был самым старым из искателей сокровищ, так ведь нет: самые проворные ноги во всей компании именно у Ганна, значит до преклонных лет ему ой как далеко.

Наши обоснованные догадки о тайной стороне жизни доктора Ливси позволяют прояснить вопрос, куда он исчез со своей долей клада. Доктор двинулся в Шотландию (обратив, очевидно, большую часть неподъемного золота в аккредитивы, чеки на предъявителя или иные ценные бумаги).

Мятеж якобитов завершился разгромом под Куллоденом, доктор мог узнать о том еще на пути в Европу (вспомним английский военный корабль, встреченный в порту). Человек бесчестный и жадный, вроде сквайра Трелони, воспользовался бы оказией и наложил лапу на чужое сокровище…

Но у Ливси другая закалка и другие понятия о чести. Война проиграна, мятеж подавлен, но последний акт драмы далек от завершения: принц Чарли не сбежал на континент, он несколько месяцев скрывался в горах Шотландии…

Георг Второй очень старался добраться до соперника и отправить его на плаху – двух коронованных представителей династии Стюартов в Англии уже обезглавили, традиция заложена, что ж не порадовать подданных еще одним редким зрелищем… Отряды королевских войск и «черной стражи» травили принца, словно псовые охотники волка. Флот плотно блокировал берега. За голову Претендента была назначена огромная по тем временам награда – тридцать тысяч фунтов стерлингов. (Для сравнения: голову знаменитого капитана Ингленда, не раз упоминавшегося на этих страницах, скуповатый король оценил всего-то в пятьсот фунтов; еще полторы тысячи к награде добавила Ост-Индская компания, терпевшая большие убытки от действий пирата.)

Удивительно, но никто из шотландских горцев, укрывавших принца, на награду не польстился. Зато у охотников рвения прибавилось многократно. Сложилась патовая ситуация: Карл Эдуард успешно ускользал от погонь и облав, но покинуть плотно обложенную Шотландию не мог, метался, как волк в окладе. До бесконечности так продолжаться не могло: в конце концов отыскался бы алчный предатель, или в дело вмешалась бы роковая случайность. Принц Чарли был обречен повторить судьбу герцога Монмута и других претендентов, сложивших головы в погоне за короной…

«Испаньола» прибыла в Бристоль в августе 1746 года. Причем, очевидно, в начале месяца, – мистер Блендли уже подумывал, не отправить ли на помощь второй корабль; а доктор Ливси так сформулировал договоренность с ним: «Если мы не вернемся к концу августа, Блендли вышлет нам на помощь корабль, не позже и не раньше». Учитывая, что за день или два корабль не снарядить, первые числа августа – весьма вероятный срок возвращения доктора Ливси и его спутников.

А в сентябре вдруг случилось чудо, породившее много слухов, легенд и даже до сих пор популярную в Шотландии песню «My Bonnie Lies»:

My bonnie lies over the ocean,

My bonnie lies over the sea,

My bonnie lies over the ocean,

O bring back my bonnie to me.

Принц Чарли, Карл Эдуард Стюарт, чудом умудрился проскользнуть через все кордоны и заставы, преодолел морскую блокаду, – и благополучно очутился на борту французского фрегата с символическим названием «Счастливчик», коим и был доставлен к безопасным французским берегам.

Романтическая легенда гласит, что выручила Молодого Претендента сочувствовавшая якобитам дама по имени Флора Макдональд – ссудила женским платьем, позволившим обвести вокруг пальца преследователей.

Бегство в женском платье – бродячий сюжет в народных околоисторических мифах, кому только не приписывали такой поступок, вплоть до премьера Временного правительства Керенского (на самом деле тот уехал из Зимнего дворца в своей обычной одежде, и лишь позже, при бегстве из Гатчины, воспользовался матросской формой).

Но если взглянуть на проблему с точки зрения сугубого реализма, становится ясно: гарантию безопасного бегства могло дать не женское платье, а лишь большие деньги… Перебить в этой игре ставку короля, заставить крепко зажмуриться командиров сторожевых судов и патрульных отрядов, ослепив их блеском золота…

Наверное, по мнению Джима Хокинса, практичного сына трактирщика, доктор Ливси и в самом распорядился своей долей исключительно глупо… Но подробности Хокинс не стал раскрывать. Во избежание.

А сквайр…

Прямых доказательств нет, но отчего-то возникает ощущение, что и ему пришлось кое с кем поделиться.

Кто угадает? Кто назовет имя?

Ну да… Именно он. Мистер Блендли.

Чрезвычайно загадочный персонаж… Постоянно упоминается в мемуаре Хокинса, но так ни разу на авансцену и не выходит. Многие уважаемые люди в Бристоле были убеждены, что сей достойный джентльмен – пройдоха редкостный. Про сокровища он знал, сквайр сам не отрицал, что проболтался ему. Даже координаты острова мистеру Блендли известны. «Испаньолу» он проводил в рейс – посетил Трелони уже на борту, перед самым отплытием… Наверняка и встретил на причале Бристольского порта. И если грузчики просто чертыхались, вынося со шхуны по сходням тяжелые ящики, и понятия не имели, что в них лежит, то мистер Блендли сообразил сразу: предприятие, выглядевшее заведомой авантюрой, нежданно-негаданно закончилась блистательным триумфом. Неужели Блендли, трудившийся на Трелони, по словам самого сквайра, «как чернокожий», не заслужил долю малую? А то и не совсем малую, учитывая некоторые юридические тонкости…

Ведь кому по закону принадлежали богатства потопленных Флинтом кораблей при отсутствии претензий от былых владельцев? Правильно, Его Величеству Георгу Второму, волею Божией монарху Великобритании.

Неудивительно, что Хокинс никак не упоминает о том, как сквайр потратил свою долю – возможно, тратить было нечего: долги якобитам, плата за молчание Блендли…

А сам Хокинс свою долю получил полностью. Такому попробуй не заплати, себе дороже выйдет. Заматерел, заматерел Джим Хокинс за тот год, что прошел после появления у трактира «Адмирал Бенбоу» старого пирата с сабельным шрамом на щеке… И опять же эта его привычка дурацкая – постоянно таскать заряженный пистолет в кармане камзола… Лучше заплатить честно, не связываться.

В нагрузку к золоту Джим получил просьбу от человека, отказать которому не мог. И выполнил ее, как сумел…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.