Секс, правда и video

Секс, правда и video

Не нравятся фильмы, где есть секс?

Не смотри их. Не злись лишний раз. Как все в жизни просто! Впрочем, таких людей мало. В основном, конечно, публика ломится на изображение секса. Сами знаете, какие сайты бьют рекорды по посещаемости.

На днях прошла новость: в некоей датской, что ли, фирме сотрудников премируют бесплатными талонами на просмотр порнухи: пусть люди дома смотрят. Они ведь из экономии на работе рассматривают сиськи-письки. А так, гляди, насмотрятся дома до тошноты, а в офисе, гляди, захочется потрудиться… Для разнообразия…

В чем же смысл движущихся изображений сексуальных действий? Поди знай… Можно только строить догадки. На одну из них меня натолкнул просмотр шведской порнухи, совершенно поразительной. Там, вы будете смеяться, изображена была гармоничная пара. Оба такие симпатичные, приличные, неблядские, с умными лицами, у них друг к другу теплые чувства. Это вам не негр с пьяной овощной торговкой. И они не просто чтоб задорно впиндюрить, они сперва воркуют, обмениваются комплиментами, обжимаются, потом деликатно и политкорректно трахаются. Тоска, надо вам сказать, смертная – какое кому дело до чужих слюней? Впрочем, и свои слюни тоже не сахар. Попробуйте сами кого-нибудь трахните перед камерой, а потом гляньте свое home video – там мало будет веселого… На кой нам этот соцреализм? Политкорректная порнуха – это как мультфильм без гипербол. Просто рисованный сюжет про то, как человек встал утром, почистил зубы, пошел на работу, там сидит нудится и ни в носу не ковыряет, ни с 15-го этажа не выпрыгивает, – так на кой нам такие мультфильмы?

Кроме порнухи, бывает, кстати, и высокохудожественное кино, даже фестивальные, в которых решается проблема пола. Взять то же самое «Последнее танго». Помню, однажды я обнаружил его, вы будете смеяться, в порноразделе видеотеки! Правда, это случилось в глухой провинции США… Там, помню, вдовец с горя в Париже имеет в задницу анонимную девицу. Такая аллегория, что вот фортуна повернулась к человеку задом… Секса там, кажется, и не было – они ж в пальто и сквозь три одеяла там елозили. Помню еще великолепный отклик на это кинцо в советскую эпоху. Там некто кинокритик возмущался разбазариванием сливочного масла, оно ж у нас было дефицитом! (Теперь с маслом у нас профицит, но у того критика, видно, уж не стоит давно.) В те же самые советские времена у меня был едва ли не первый опыт коллективного просмотра порнухи. Кстати, я ее до этого, может, и вообще не видел! Я тут не про похабные фотокарточки, которые выходят за рамки нашей темы, но про движущиеся картинки. Без которых тут никуда – в который раз я извиняюсь за каламбур. Ну вот. Жена товарища служила в каком-то техникуме, там чего-то праздновали со студентами, потом тех разогнали и преподаватели со своими приглашенными собутыльниками заперли двери актового зала и вставили в кинопроектор, который только что демонстрировал убогие сцены с субботника, заветную шестнадцатимиллиметровую пленочку. Как мало надо было советскому человеку! Плевать, что за актрисы и какая у них грудь; не важно, что за позы и какие партнеры; реалистичность, художественность, сюжет, музыка – вся эта мура вообще на обсуждалась. Вот оно, торжество голого факта: человек ебет человека! Живьем! Публично! Открыто! Глядя в глаза! Все, конечно, озверели, само собой, у всех было одно на уме, и как потом на нас кидались дамы, участницы просмотра – мы тут не будем обсуждать за недостатком места и в угоду ложным приличиям. Не это главное. Экспириенс тот оказался до такой степени пронзительным по другой причине: это был уникальный глоток свободы. Мы воочию убедились, что есть другой, большой мир, которому плевать на Моральный кодекс строителя коммунизма в частности и все советские запреты в целом, и тот большой свободный мир, несмотря на это, сыт, пьян и нос у него в табаке.

Ну и пару слов о связи с современностью. «Последнему танго» так и подмывает противопоставить «Мечтателей» все того же Бертолуччи. Сцены полудетского секса меня, честно говоря, вполне развлекли. Девичья стыдливая гениталия там вполне корректно и мило мелькнула, и даже зрелище юношеского прибора меня не покоробило, даже при всем том, что на кой нам рассматривать чужой хрен, – ну ладно, простили и это. Даже групповуха у мастера получилась вполне деликатная. Эта тройка молодых актеров – все же люди симпатичные. Смешно было, когда старики приехали с дачи или откуда там и застали всю компанию вповалку на помятых одеялах… Бертолуччи не мальчик, дедушке уж скоро на покой, на полный покой. Ну и про что же ему думать в эти, может, последние дни, если не о молодых девках? Их ведь ТУДА с собой не возьмешь, их хочется тут напоследок нахаваться. Да молодец дедушка, нет вопросов. Это вам не про «Потемкина» талдычить с его гнилым червивым мясом, при том что «Потемкина» только что и смотрят студенты, по принуждению, перед сессией.

Никуда не сбросить нам с парохода современности Тинто Брасса. Своим «Калигулой» он смутил наши бедные советские мозги, так и стоят перед глазами… пардон за тавтологию… картинки из фильма. После этого трудно думать, что тогдашний Рим был иным. Одно у Брасса плохо – с тех пор он ничего масштабного не сделал. Я давно уж перестал брать кассеты с его лентами, отчаялся увидеть у него что-то еще, кроме мелькания стандартных жопок… Хотя, впрочем, был в каком-то фильме кадр, где дама отходит с набережной, по которой прогуливалась с молодым человеком, чтоб присесть и пописать в подворотне. Теплое невинное зрелище, которое льет воду (или что там) на мельницу межгендерной дружбы. Как-то больше после этого начинаешь сочувствовать слабому полу. О чем-то подобном писал в свое время наш классик Веня Ерофеев. Типа, что они не только в Ильича стреляли, эти прекрасные дамы, но и вынуждены мочиться исключительно вприсядку, что лишний раз говорит об их субтильности и уязвимости.

Помню иностранный фантастический рассказ. Там персонаж прилетел на чужую планету и обнаружил, что люди трахаются запросто где попало и никто на это внимания не обращает. У них там другую физиологическую функцию засекретили: прием пищи. И на космонавта кидаются проститутки, тащат в темные закоулки, в вертепы и страстно шепчут: «Милый, я тебе там такого борщечка наварю, что ты кончишь, не донеся ложки до рта». Персонаж после долго рассуждал о том, что еда, может, и правда интимней, чем простой перепих. Просто дать – это всего лишь фрикции, а хороший обед сготовить – это ж надо душу вложить и вообще постараться. Надо чтоб и продукты свежие, и вкусно чтоб было, и красиво, и без последующей изжоги, а не просто кончить и забыть.

Однако же при всей интимности процесса еды нельзя не согласиться, что и секс – вещь достаточно интимная. Может, дело тут в некоей страшной тайне? Но тайна эта исчерпывается в подростковом возрасте, когда человек, выйдя на охоту, пару раз уже добыл себе piece of ass. Тут дело в приближении к великим вещам типа смысла жизни. А он, если, конечно, мы не будем игнорировать животную природу человека, не в самосовершенствовании и не в попадании в горячую десятку журнала Forbes, а в том, чтоб перебросить свои хромосомы в следующее поколение. Для этого и была изобретена такая смешная вещь, как секс. Как в такой непростой обстановке поднять свой статус? А так и поднять: поиздеваться над величием процесса! Когда человек вместо занудного учебного фильма про пестики и тычинки, про ловкий пронырливый сперматозоид и по-кустодиевски пышную яйцеклетку – ставит купленную в ларьке левую кассету (диск) про обдолбанных негров и толстую тетку, которые имеют друг друга во все места. Ой, ой, великий космический процесс! Тоже мне, подумаешь! Вон оно все как выглядит! И становится легче. Человек возводит себя если не на пьедестал, то на стремянку в конце концов. И у него появляется чувство, что он таки царь природы, а не прыщ на ее теле. Он круче вселенских процессов. Он ими управляет.

Кроме космических проблем, есть еще и морально-этические. Глядя на голую тетку, которая накрасилась и развлекает веселых ребят, он начинает думать, что она чья-то, допустим, мать. Ни хрена себе! Она не спит у колыбели, исполняет что-то из народно-патриотического репертуара, кормит дитя грудью – вот этой самой, которая в данный момент расплющилась в кадре! Гм, гм… Тут, не ровен час, человек может вспомнить и свою мать. При том что он вопреки ее пожеланиям и пьет, и курит, и стреляет из рогатки… А может, даже и ворует. Изменяет иногда жене, ну так, по мелочам… Человек попадает в это царство долга, тонет в болоте железной необходимости; он колесик, и винтик, и двоечник, он песчинка посреди мироздания. Жить не хочется. Порнуха – это как политические анекдоты: постебался над великим, вот и жить стало лучше, жить стало веселей… Что и требовалось доказать! Поднять настроение, улучшить самоощущение, развлечься, возбудить в себе разные чувства, дать себе новые стимулы, вернуть интерес к жизни, дать себе понять, что тебе все по плечу ну или по другой части тела… Вот какие благородные задачи решает порнуха! Вот как возвышает человека запечатленный на кинопленке секс! Да просто памятник надо ставить порноартистам, как рабочему и колхознице. Пусть они тоже стоят рядом, как те, и что-нибудь держат в руках, как серп и молот. Или пусть не стоят, а лежат. А в руке держат не инструменты труда, а иные инструменты: она – его, а он, допустим, бумажник, пухлую такую симпатичную котлету… Из космического процесса, каковым является секс, мы почти всегда выкидываем важнейший аспект – продление рода. Но есть еще один – матпомощь самке. Вот для чего в этой композиции бумажник – он атрибут мужчины. Он либо муж, обеспечивающий семью, либо невинный искатель приключений, готовый оплатить услуги веселой девицы. Либо, на худой конец, заплатить в ларьке за порнокассету…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.