Правда тринадцатая Правда о России без евреев

Правда тринадцатая

Правда о России без евреев

В Британии и сегодня живут джентльмены. Всем им по 70 или по 80 лет.

К. Хьюти

Три типа евреев России

Карен Хьюти выпустила свою книгу в 1993 г. Сегодня английским джентльменам уже не по 70–80, а по 80–95 лет. Многие из них и через десять, и через двадцать лет будут жить в Англии, но это будут уже не старики, а долгожители.

В России тоже живут дворяне, крестьяне, интеллигенты и священники. Им всем тоже по 80–95 лет. И евреи в России есть — того же возраста. Есть ли евреи помоложе — это вопрос. Потомки евреев есть даже новорожденные, а вот сами евреи… не факт.

Русские, конечно, тоже невероятно изменились с описанных нами времен. Современные российские предприниматели — не купцы, священники — вовсе не прямые преемники героев Помяловского и Писемского. Дворяне честно назвали свой союз «Союзом потомков русского дворянства», а потомков крестьян любой губернии можно найти совершенно в любой среде. Все так. Но мы по крайней мере говорим на том же языке, и как он ни меняется — Пушкина пока читаем без переводчика.

А вот евреи, для которых идиш родной язык — 3 % всех, у кого в паспорте написано, что он еврей. И всем этим людям больше 60 лет.

Реально мы видим в России не ашкеназских евреев, а потомков евреев. Практически все они давно ассимилированы, во втором-третьем, а часто и в четвертом-пятом поколении.

Во-первых, это ассимилянты физические. При советской власти не было важного тормоза для смешанных браков: религии. И сегодня евреи составляют самое большее 5–10 % людей, в которых течет больше или меньше еврейской крови. Эти «полукровки», «четвертькровки», «восьмушки» и так далее намного характернее для России, чем чистокровные евреи. Число «лиц с еврейской кровью» в России называют разное — от 10 до 25 млн человек.

Во-вторых, все российские евреи — культурные ассимилянты. Если они даже знают идиш или иврит — то как иностранные языки. На тех же основаниях, на каких люди учат английский, суахили или японский.

Если они даже знают какие-то начатки культуры ашкеназских евреев или основы религиозной культуры иудаизма — то знают не потому, что в этом выросли и были воспитаны. А потому, что стали изучать эти основы. Точно так же в России есть буддисты, мусульмане и шаманисты.

Среди этих ассимилянтов, потомков ашкеназских евреев, видны четыре линии поведения:

1. Русских еврейского происхождения. Это евреи или потомки евреев, которые приняли ассимиляцию как факт. Они могут любить Россию, а могут и не очень, могут быть жителями больших городов, а могут всеми силами стремиться в провинцию. В любом случае быть частью российского суперэтноса их вполне устраивает, и никаких далеко идущих выводов из акцента своих бабушек они не делают.

Некоторые из них интересуются прошлым евреев… так же примерно, как интересуются прошлым своих семей потомки крестьян, священников или аристократов. Они охотно съездят в Белоруссию и утрут сентиментальную слезу на кладбище, где время полустерло древние буквы надписей на идиш. Но к их повседневной жизни это не имеет отношения.

Перспектива у них простая и ясная: окончательная ассимилиция, исчезновение у их потомков уже и памяти, что предки были евреями. Многие ли из нас, называющих себя сегодня русскими, смогут назвать национальность своих предков в XVIII в.? В XVII в.? Так же будет и здесь.

2. Несмирившихся ассимилянтов.

Этим людям все не верится, что все — дело сделано. Как пишет Дмитрий Хмельницкий: «Мы русские, и дело с концом, хоть обрезай его, хоть не обрезай». Им все кажется, что с помощью каких-то загадочных манипуляций они могут опять стать евреями. Зачем? Соображения могут быть разными. Главное — это люди честные и бескорыстные. На своем еврействе они ничего зарабатывать не собираются.

Многие из них охотно будут учить иврит, идиш, займутся каббалой, совершат паломничество в Израиль и порыдают на развалинах Храма, у Стены плача. При этом, если их не трогать, большинство из них останутся вполне лояльными гражданами России.

Проблема в том, что, разбредаясь по разным синагогам, они неизбежно вернутся к решениям проблем XIX века, и к тому же перессорятся между собой. Лучше бы они этого не делали.

3. Потенциальных эмигрантов.

Этим потомкам евреев не нравится ни Россия, ни ассимиляция в России. Они давно не евреи, но и в России им жить совершенно не хочется. Просто неуютно им в России, и все тут. Большая часть из них уже эмигрировала, а остальные скоро тоже эмигрируют. И жалеть об этом не надо, потому что особой ценности их образованность не представляет: теперь в России все грамотные. А держать в стране людей, которые не хотят в ней жить, жестоко с точки зрения гуманизма и опасно с точки зрения ее безопасности.

Хорошая перспектива для них: уехать и попытаться найти новую Родину. Если не для себя, то для детей и внуков. Плохая: оставаться в России и страдать.

К этой категории относятся и стремящиеся в Израиль. Уехать туда — значит учить чужой язык, обычаи и образ жизни.

4. Люмпен-евреев, которые постоянно порождают типажи идеологических и политических евреев… а точнее говоря, идеологических и политических потомков ашкеназских евреев.

Это люди, которые либо сами рухнули в пропасть между культур, или уже родились ней: падение произошло до их рождения, в XIX или в начале XX в. Люди эти в жизни мало чего достигли, а достигнутое их не устраивает. Неспокойные, активные, они претендуют на высокий уровень образованности, высокое положение в обществе… но оказались не в состоянии удовлетворить свои амбиции.

Еврейского в них не много: они в той же степени русские, что и все остальные потомки ашкенази, растворяющиеся в России. Несмирившиеся ассимилянты действительно учат языки и осваивают остатки когдатошней еврейской культуры. Эти, как правило, боятся бездны премудрости, да и особых способностей к языкам не дано. Даже долго прожив в Израиле, они говорят на иврите с сильнейшим русским акцентом, а в России тоже ухитряются приобрести странный акцент. Везде чужаки. Спроси их о каббале — и они расскажут меньше, чем написано в этой книге. Спроси о еврейских обычаях — вывалят кучу предрассудков, извлеченных из книжек.

Они — евреи по идеологии.

Они все время пытаются что-то получить за то, что они — евреи. Это политические евреи.

Чтобы что-то получить за свое еврейство, им приходится «становиться» жертвами антисемитизма, преследований, погромов, дискриминации и прочих фантомов. Эту позицию жертвы они стараются «конвертировать» чисто политически: для получения статуса «гонимых», получения привилегий, грантов и бесплатных поездок. Как все дармоеды, они вечно всем не довольны, и удовлетворить их невозможно: сколько ни дай, все будет мало. Но повторюсь: они хотят привилегий именно политических, а не культурно-исторических. И никакие это не евреи, а давно обрусевшие потомки евреев. В основном русские с примесью еврейской крови.

Шуму от них невероятно много, и иногда кажется — в России остались только бездарные и горластые люмпен-евреи, духовные потомки Бабеля, Мандельштама и Багрицкого. Потому я и уделил столько места в книге этой публике.

В действительности люмпен-евреев в несколько раз меньше спокойных ассимилянтов. Причем среди ассимилянтов много специалистов с очень высоким уровнем квалификации, предпринимателей и организаторов. Много полезнейших для России людей, которые делают дело и молчат. А в это же время идеологические и политические евреи ничего не делают и орут. Вторых заметнее.

Что делать евреям?

Собственно, что можно сделать для продолжения истории евреев-ашкенази? Думаю, очень немногое. То есть люди-то никуда не денутся, но евреев-ашкенази больше нет. А если есть, то им всем по 80–90 лет.

Можно, конечно, вложить деньги, напрячься… и вырастить часть нового поколения, которое будет говорить на идиш. Говорить с ним строго на идиш, такие же детские садики, школы… Вот только скажут ли они спасибо, когда вырастут? А если и скажут, это будут не воскресшие из гроба ашкенази. Это будет новенький, «с иголочки», народ, вовсе не тождественный ашкеназским евреям XVIII–XIX вв.

То же самое с религией. Можно, конечно, вложить деньги, потратить силы и воцерковить… синагогизировать… не знаю, как правильнее… в общем, вырастить поколение, истово верящее в непостижимого и грозного еврейского бога.

Но опять же — а скажут ли спасибо эти мальчики и девочки, когда станут большими дядями и тётями?

И — к какой именно синагоге приобщать? К реформистской? Ортодоксальной? Хасидской? Ко всем сразу?

К какой ни приобщать — в любом случае появятся новые версии иудаизма, никак не тождественные бывшим в XIX в.

Вероятно, самый благородный путь — сохранять все, что можно, из культуры ашкеназских еврев. Это путь создания музеев и туристских маршрутов, писания книг и чтения университетских курсов… В общем, это путь продолжения интеллектуальной традиции. Самая разумная часть потомков евреев идет именно этим путем.

Все остальные пути — или пути диковинных экспериментов, или политического экстремизма.

Что делать русским, или Племенной путь

Когда 100 % нации постоянно тыкают в преступления, совершенные 0,001 % предков, это как-то не совсем правильно. Если при том совершенно забывают о преступлениях, совершенных против этой нации, у людей накапливается некоторое озверение.

Немцев удалось убедить в своей порочности, но тут случай особый. Сначала немцы проиграли громадную Мировую войну. Даже проиграли подряд две Мировые войны. А потом у них в стране до 1960-х гг. стояла оккупационная армия. Да и то немцы отходят от кошмара и начинают задавать вопросы — и о том, действительно ли они такая преступная нация, и надо ли им вечно каяться?

А Россия, между прочим, Мировые войны не проигрывала, а выигрывала. И оккупационная армия у нас как будто пока не стоит. Так что постоянные обвинения русских во «враждебности к евреям» и в «антисемитизме» вызывают все большее сопротивление людей. И глубоко прав В. Солоухин: после раскрытия информации о роли евреев в революции возник эдакий не смертельный, но и неуютный психологический «холодок».

Вроде и вражды этносов никакой нет, а некое взаимное непонимание и недовольство есть. А главное — есть опыт прошлого… нельзя сказать, что очень уж благоприятный.

Действовать с племенных позиций у нас есть все основания, и действовать так очень просто.

Во-первых, надо составить список всех наших претензий и несогласий с евреями. Естественно, никогда все русские не согласятся с тем, о чем именно надо спорить и какие претензии предъявлять. Ну так спорить на эти темы, в том числе на страницах прессы. Основать журнал «Привет!» и на его страницах вести полемику о том, как ужасно брать в жены евреек, какие от этого проистекают ужасы.

Обязательно припомнить полузабытые мерзости, типа стрельбы по портретам семьи Романовых и по иконам. Типа воплей некого рыжего еврея, в 1905 г. просунувшего голову сквозь потрет Николая II: «Вот ваш царь!»

Постоянно рассказывать о расстрелах в ЧК и массовых акциях против крестьян и казаков, не забывая упоминать о национальности преступников и все время грустно покачивая головой: да-да… у евреев очень высокий уровень ненависти к России… Русофобы и враги Руси… все поголовно…

Называть евреев исключительно «этот народ», а Израиль только «этой страной».

Необходимо создать Пантеон жертв русофобии. Вести списки всех уничтоженных, водить туда экскурсии, устраивать в Пантеоне жертв музыкальные шоу и театрализованные представления. Солдаты Российской армии пусть приносят присягу в Пантеоне.

ДА! Не забыть еще внести изменение в церковную службу. Надо создать праздник… Например, 13 июня — день начала Одесского погрома. Не отрицать, что в этот день «мы» напали на «них» и перебили множество людей. Гордиться этим, повествовать в торжественных библейских тонах. Типа: «И напали русские на молдаванку Одесскую, и порешили в ней тысячи тысяч человек, имущество евреев уничтожили, а на грабеж не простерли руки своей». Действительно — если «им» можно, то почему «нам» нельзя?!

А церковная служба… Перед 13 июня, праздником Истребления Гадов, готовятся прихожане, им раздаются погремушки и хлопушки. Священники напоминают прихожанам: не забудьте принести с собой трещотки и пистолеты с пистонами!

Читается проповедь, в которой указывается: народ «аидов» есть всегдашний и вечный враг всех православных! Нельзя быть верующим человеком и не принимать участия в их ритуальном убийстве!

При чтении священных текстов священники делают аккуратные перерывы, упоминая Троцкого и Свердлова. При упоминании этих имен все, треща и стреляя, должны проораться: «Бей Свердлова!!!» В том числе и маленькие дети.

Вот крику было бы и в «22», и во «Время и мы», то-то обвиняли бы нас во всех смертных грехах…

А причин кричать «Бей Свердлова!» у нас, право же, куда побольше, чем у евреев бить Амана. И события как-то посвежее, и в отличие от Амана, только собиравшегося устроить погром, Свердлов обагрил руки кровью такого числа русских людей, что хватило бы на кровяные ванны евреям всего земного шара.

Еще можно предъявить счет Израилю. Если «эта страна» существует на выплаты из Германии, почему мы не можем требовать, чтобы «эта страна» оплатила все разрушения и преступления, совершенные евреями? Она же — незримое отечество все евреев мира? В том числе Залкинд-Землячки, Белы Куна, Свердлова, Ленина, Троцкого… Платите, ребята!

Что, устрашающая картинка? Верно. Невозможно представить себе ничего ужаснее, чем опуститься до уровня первобытных людей. Упаси нас Господь от такого! И потому я указывают на другой возможный путь… путь понимания.

Что делать русским, или Путь понимания

Для начала надо понять простую истину: до эпохи массового образования и всеобщей грамотности евреи и правда были племенем особенным. Это не плохо и не хорошо, это просто так было — и все.

Плохо разве что то, что мы долгое время отставали.

Но поскольку мы отставали, не было никакой возможности избежать господства евреев в России. Как только евреи начали входить в европейскую жизнь, а мы на 90 % были неграмотны или малограмотны — их доминирование сделалось неизбежным.

Воистину — умного судьба ведет, а дурака тащит. Русско-еврейский период мог состояться как продолжение исторической России. Эта Россия уже начала становиться русско-еврейской руками Гинцбургов, Поляковых, Кауфмана и множества других. Еврейские белогвардейцы, Абрам Самойлович Альперин и авторы сборника «Россия и Евреи», Бикерман, Пасманик и Ландау, порукой тому — она вполне могла бы состояться.

Мы сами ее не захотели, и судьба не повела, а потащила нас. Вместо того чтобы сделать значительной и самой многочисленной частью русского образованного класса самых умных, самых активных, самых полезных для нас и для всего человечества евреев, мы позволили захватить власть отвратительным выродкам еврейства. А в наш правящий класс вошли люмпен-евреи, люди без роду, без племени, без чести, без совести, без желания делать хоть что-то полезное.

Так постараемся быть мудрее и умнее. Постараемся добром запомнить всех, кто захотел и стал нашими братьями по исторической судьбе. А таких евреев очень много, намного больше дураков и негодяев.

Обиды? Трагическая память и о взаимном истреблении, и «просто» о взаимном недоброжелательстве, ехидстве, злобности, недовольстве? Но ведь пока дикари тысячелетиями вопят «Бей Амана!» в сумерках Древнего Востока, цивилизованная часть человечества давно выработала путь преодоления этих проблем: путь покаяния.

Путь покаяния

В начале всех начал было убеждение, что люди — это только те, кто живет в твоем городе, молится твоему богу, говорит на твоем языке. Остальные — это «нерусь», «немцы». Аналогичные слова есть в языке всех народов.

В начале всех начал была резня. «Что есть добро и зло, сын мой?» — спрашивал миссионер и получал достойный ответ: «Добро — это когда я угоняю коров у соседа. Зло — когда сосед угоняет коров у меня».

Под словами первобытного кафра подписался бы любой фараон, любой хеттский или ассирийский царь.

Даже Рим сказал, как отрезал: «Добро — это благо Рима». Коротко и ясно. И все тут.

Нет народа, который никогда не теснил, не грабил бы, не истреблял другого народа. Нет. И не может быть.

И нет народа, который не оказывался бы жертвой завоевания, притеснения, истребления, насилия. Нет. И не может его быть, потому что не может быть никогда.

История XX в. нашла почти что поэтические образы, в которых это можно выразить: каждый народ бывал в положении немецких нацистов — деловитых убийц с автоматами на шее. Само по себе оружие совершенно неважно — в Кампучии треть населения забили мотыгами. Важно состояние умов.

И точно так же каждый народ был в положении евреев, загнанных в Варшавское гетто. Опять же — имеют значение не этнографические детали.

Стоит нам всмотреться в события самой недавней истории, как мы обнаружим — немцы в Восточной Пруссии, в западных областях Польши, на севере Чехии были евреями. Их дома утюжили танки, по ним били из самолетов на бреющем полете; победители расстреливали немцев в противотанковых рвах и топили в море на баржах.

Поляки были в роли евреев в Освенциме и в Треблинке, да и в Катыни. А в роли немецких нацистов в Катыни выступали сотрудники НКВД — тогда уже в основном этнические русские. Белорусы были евреями в Хатыни. Чехи — в Лидице. Французы — в Орадуре. Англичане — в Ковентри. Украинцы и русские — в таком количестве случаев, что нет смысла указывать конкретное место и время.

Каждый народ охотно вспомнит о событиях такого рода. Этому учат, многие места массовых истреблений попали в учебники, популяризируются в книгах и кинофильмах.

Несколько сложнее с теми случаями, когда не «они» истребляли «нас», а «мы» — «их». Этого «мы» стараемся не помнить. Все «мы», любого рода-племени. В какой-то степени это лицемерие даже симпатично, потому что указывает на некоторую эволюцию морали. Со времен Древнего Рима стало очень уж непопулярно оказываться в роли немецких нацистов. Настолько непопулярно, что это стараются скрывать.

Память о прежних обидах позволяет оправдывать случаи, когда народ оказывается в роли коллективного насильника. О таких случаях стараются умалчивать и коллективная память, и письменные документы.

Сложность в том, что ведь если событие не обсуждается, оно вовсе не исчезает ни из истории, ни из народной памяти. Если факты как бы «не существуют» и обсуждать их становится глубоко неприличным, изменяется только одно: они загоняются внутрь, в коллективную подкорку народа. О чем-то или знают, но молчат, или смутно догадываются, но очень стараются не догадаться.

В жизни каждого народа есть такие стыдные, ему самому неприятные эпизоды, которые он старается забыть. И конечно, никогда не забывает.

На мой взгляд, существует принципиальное, качественное различие между общественным сознанием диких племен, не скрывавших насилия, и общественным сознанием цивилизованных людей, стыдливо прячущих насилие. Вот хроника 1915 г.: турки режут армян. Почему у турецких солдат такие хмурые, неприветливые лица? Почему они отворачиваются от камеры, закрывают ладонями лица? Они же совершают патриотический долг, черт возьми! Ассирийцы вели себя не так: они гордо похвалялись своим зверством.

Сейчас пусть не все человечество, но какая-то его большая часть пытается выйти на следующий уровень развития. Европейцы пытаются настолько понизить уровень общественной агрессивности, чтобы стало реально вообще покончить с взаимным притеснением и истреблением. Навсегда.

Поставив такую задачу, европейцы занялись делом, которое показалось бы невероятным не только ассирийцам и римлянам, но даже британцам и русским XIX столетия: они говорят, думают и пишут не о чужих, а о собственных преступлениях.

В силу уникальности своей исторической судьбы немцы первыми стали собирать не свидетельства того, что делалось другими по отношению к ним, а что делалось ими по отношению к другим народам. Сегодня Германию захлестывают волны покаянного психоза — иначе не назовешь. Упомянуть о геноциде немцев в Восточной Пруссии, в западных областях Польши, в Судетской области Чехии — непопулярно. Более того — это опасно. Этот человек что же, становится на сторону нацистов?! С такими типами нельзя иметь никакого дела!

Вот поминать к месту и не к месту «преступления немецко-фашистских захватчиков» — это признак знания истории, приличного поведения и лояльности к нынешней ФРГ.

Как бы ни раздражал покаянный психоз сам по себе — а в нем знамение новой эпохи. И не одним немцам он свойственен — еще в 1964 г. польские епископы направили в Германию послание со словами «Прощаем вам и сами просим прощения». Недавно и правительство Испании принесло извинения евреям за изгнание их из страны в 1492 г. А Папа Римский покаялся от имени католической церкви за все акты антисемитизма, допущенные Церковью за две тысячи лет.

Позволю себе задать простой, жесткий вопрос: а способны ли епископы русской православной церкви направить такое послание раввинату? Неважно, в московскую синагогу или главному раввину Израиля… Главное — способны или нет?

Такой же вопрос — а способен ли раввинат сказать русским православным: «Прощаем вам ваши преступления и каемся перед вами в своих»? Дорогой читатель, ты способен представить себе нечто подобное? Я, к сожалению, не очень.

Автору сих строк доводилось говорить на эти темы и с евреями, и с русскими. Мои друзья в целом достаточно вменяемы, но обсуждая, убедился — осознать собственную долю виновности в конфликтах вековой давности не способны ни те, ни другие. Послание польских священников воспринимается очень положительно; признается, что в нем — знамение новой эпохи в истории. Но воспользоваться положительным примером не торопится ни еврейская, ни русская интеллигенция.

Мне могут возразить, что любая вина — дело индивидуальное, личное. За преступления Тухачевского пускай и отвечает Тухачевский, а не сто пятьдесят миллионов. И нечего вешать вину Троцкого на шеи пятнадцати миллионов евреев. Несомненно! Все правильно, и коллективную вину я считаю преступной идеей. Но ведь речь идет вовсе не о расстреле 100 % Ивановых и Рабиновичей за преступления, совершенные 0,001 % их прадедушек. Речь о принятии наследства.

Ведь и светлые подвиги, которые мы так ценим в предках, — дело сугубо индивидуальное. Вовсе не «русский народ» коллективно писал «Войну и мир» и «Мастера и Маргариту», строил Василия Блаженного и создавал Периодическую таблицу элементов.

Однако, когда я вижу в книжных магазинах Германии переводы книг Толстого и Достоевского, когда польский букинист говорит мне о «великой русской триаде» в лице Толстого, Достоевского и Булгакова, я испытываю чувство гордости. Я присоединяюсь к достижениям великих предков. Я присваиваю себе эти достижения, как часть общей исторической судьбы.

…Но тогда и преступления, совершенные конкретными русскими негодяями, по справедливости должны быть присвоены мной, и я должен испытывать неясное чувство неловкости и стыда, сталкиваясь с фактами этих преступлений. Что должен я испытывать, стоя возле Катынского креста в Кракове? Глядя на фотографию, известную историкам всего мира (кроме России): хохочущие советские солдаты волокут в кусты кричащую, бьющуюся немецкую девушку? (Восточная Пруссия, 1944 г.).

Я совершенно убежден в том, что без взаимного покаяния, без добровольного признания каждым народом своей доли вины невозможен и русско-еврейский диалог.

Что могли бы сказать русские в своем «покаянном послании»? По-моему, это послание могло бы прозвучать примерно так:

«Мы извиняем все преступления, совершенные по отношению к русскому народу евреями. Мы не забудем их, и мерзость совершенного Троцким и Свердловым вечно в наших сердцах. Но мы не хотим их больше обсуждать. И мы считаем, что очень виноваты перед вами. Мы, полномочные представители русского народа, каемся перед вами в том:

— что начиная с 1795 г., с года разделов Речи Посполитой, наше правительство ввело много глупых и унизительных ограничений для евреев, включая пресловутую «черту оседлости».

Вводило эти меры правительство, от которого было безмерно далеко 99 % русских людей. Но мы виноваты в том, что большая часть нашего народа ничего не знала и не хотела знать об этой «черте»;

— мы каемся в том, что правительство Николая I проводило политику насильственной ассимиляции, силой захватывало еврейских мальчиков, чтобы превратить их в русских солдат.

Нам глубоко неприятно осознавать, что русские солдаты, герои 1812 г., могли ловить, засовывать в мешки и увозить еврейских малышей — на почти верную смерть. Мы просим прощения за каждого из этих солдат и за каждого похищенного ребенка;

— мы каемся в том, что правительство Российской империи ввело новые ограничения и процентную норму при приеме в вузы, а тем самым не дало учиться многим еврейским юношам, виновным только в том, что они родились евреями.

Не демократически избранное правительство проводило эти меры, мы имеем полное право отговориться и незнанием, и невозможностью влиять на решения собственного правительства; но нам эти меры глубоко неприятны, и мы просим извинить русское императорское правительство за его политику. А нас просим извинить за то, что нас самих эта политика не касалась;

— мы каемся в том, что русские люди — в основном украинцы и белорусы — участвовали в погромах. Лишь немногие из нас виновны в убийствах евреев и в пропаганде таких убийств, но мы все виновны в том, что недостаточно противодействовали преступлению. Все убитые евреи были убиты из-за нашего равнодушия, и потому их кровь — на нас всех;

— мы каемся в том, что, веками живя бок о бок с вами, оставались совершенно равнодушны к вам, не интересовались вами, не хотели хотя бы попытаться понять вас;

— мы считаем себя виноватыми в том, что, даже давая Георгиевские кресты таким, как Трумпельдор, мы продолжали считать евреев чем-то вроде экзотических зверюшек и рассказывали национальные анекдоты, почти не интересуясь тем, что они думают и чувствуют;

— мы считаем себя виновными в том, что многие русские люди помогали нацистам в их политике геноцида, — если и не обращая оружие на евреев, то сотрудничая с нацистами и не мешая им проводить свою политику;

— для нас великий позор осознавать, что некоторые русские и украинцы в нацистской оккупации разводились с еврейскими мужьями и женами, отдавая их и детей от них на смерть; мы просим извинения за каждого из таких русских преступников и молимся об искуплении их грехов;

— мы каемся в том, что некоторые русские люди были антисемитами и пропагандировали идеи ненависти и презрения к евреям. Мы все виноваты в том, что мало противодействовали их пропаганде;

— нам глубоко неприятно, что некоторые деятели русской культуры, мастера такого уровня, как Гоголь, Менделеев и Тургенев, допускали пренебрежительные и оскорбительные выпады в адрес евреев, беспричинно обижали и унижали ваш народ.

Мы и сегодня считаем этих людей достойнейшими сынами своего народа, мы гордимся ими. Но мы не согласны с ними во всем, что они посмели сказать в адрес евреев, мы не разделяем их мнений, и мы просим извинения за то, что эти тексты были написаны, потом напечатаны и сделались фактором классической русской культуры XIX века.

Всех русских людей, которые когда-либо совершали преступления против личности или имущества евреев, помогали нацистам или петлюровцам, мы считаем самой худшей частью нашего народа. Мы не уважаем их, мы стыдимся их поступков, мы просим не судить по ним обо всем русском народе».

Я не уверен, что такого рода текст когда-либо появится на свет и тем более что он будет послан раввинату. Я только утверждаю, что есть все основания написать и направить раввинату примерно такой текст — без претензии на абсолютно полный охват всего, в чем не худо бы покаяться.

Выскажусь с полной определенностью: я не разделяю странной убежденности многих евреев в том, что они никогда не выступали в роли палачей других народов. С точки зрения фактов это утверждение неверно, с точки зрения морали — это культивирование «нравственности» времен Ассирии и Вавилона.

Кровь — на руках всех народов, и еврейские руки ничуть не чище польских, немецких и русских. Любое иное утверждение — отвратительная племенная сказочка, которой тешат сами себя преступники — чтобы скрыть свои преступления.

Если не прятать голову в песок, смотреть в лицо фактам и исходить из норм современной морали, то евреи в лице ответственных национальных учреждений вполне могли бы направить нам нечто, примерно такое:

«Мы, представители еврейского народа, заявляем от имени всех евреев по крови и евреев по вере: мы прощаем русским все преступления, совершенные по отношению к нам, будь то уголовные преступления, выразившиеся в прямом насилии или в моральном оправдании этого насилия;

— мы каемся в том, что многие века культивировали идею своей религиозной и расовой исключительности; живя среди инородцев, мы не дали себе труда обратить внимание на то, что они ничем не хуже нас;

— мы просим извинения за то, что слишком многие из нас считали себя выше и лучше вас просто по факту рождения.

Лишь немногие и не самые лучшие из нас делали далеко идущие выводы из нашей веры и из нашей традиции — но народ в целом поддерживал их, и мы просим прощения за то, что мы позволяли глупцам и негодяям пропагандировать эти опасные и вредные идеи;

— мы извиняемся за то, что в творчестве многих еврейских писателей звучат нотки национального высокомерия, а само слово «еврей» используется как синоним слова «человек».

Мы продолжаем почитать Шолом-Алейхема и Бялика, но мы не разделяем этих воззрений, нам они неприятны, и мы не хотим нести ответственности за эту часть творчества еврейской интеллектуальной элиты;

— мы просим прощения за то, что, живя в Российской империи с 1795 г., не считали русский народ равным своему собственному и не захотели хоть как-то приспособить свое поведение к традициям и менталитету русского народа;

— мы извиняемся за то, что большая часть евреев вообразила себя вправе указывать путь всему человечеству и определять, как должна протекать духовная жизнь других народов;

— мы считаем ошибкой то, что слишком многие евреи в Европе и в мире встали на путь «построения нового общества», а в Российской империи — на путь войны с ее правительством;

— мы сожалеем, что евреи составили костяк и основной ударный отряд международного красного интернационала;

— мы извиняемся за то, что евреи во время Русской смуты 1917 г. составили агентуру этого интернационала в России;

— мы просим извинения у русского народа за то, что слишком многие евреи помогали захватить власть этому красному интернационалу, шли к нему на службу и превращали самые бредовые идеи его теоретиков в конкретные политические акции;

— нам глубоко неприятно, что многие евреи запятнали себя страшными преступлениями против русского народа и других народов Восточной Европы. Мы просим прощения за злодеяния, совершенные по отношению к России и к разным группам русского народа Свердловым, Розенблюм, Апфельбаумом, Троцким, Нахамкесом и бесчисленным множеством других.

Всех евреев — чекистов, сотрудников НКВД, ЧОНов и других частей, ведших планомерное истребление русского народа, мы считаем выродками еврейства, и просим не судить по ним о настроениях и нравственном уровне еврейского народа;

— мы каемся в том, что многие еврейские писатели и другие деятели культуры поддерживали этот маразм, скрывали от мировой общественности происходящее в СССР, лгали и изворачивались во имя того, чтобы сохранить в СССР преступный политический строй, глубоко враждебный русскому народу и по заслугам им ненавидимый;

— мы испытываем глубокий стыд за таких евреев, как супруги Розенберг и других фанатиков коммунизма, которые даже после Второй мировой войны помогали Сталину и вооружали его атомной бомбой.

Мы обращаем внимание на то, что далеко не все евреи виновны в этих преступлениях, но мы просим прощения именно за эту, не самую лучшую часть еврейства. И просим верить, что не имеем с подонками еврейства ничего общего».

То, что такой меморандум будет написан и послан, у меня еще больше сомнений, чем насчет русского. Чтобы евреям покаяться, им придется пересмотреть слишком многие пласты недавней истории, да и некоторые положения иудаизма. Честно говоря — не жду от евреев покаяния, хотя и рад был бы…

Но поймите же меня, сограждане! Граждане, послушайте меня! Пока не произнесено нечто подобное, пока громко, вслух, публично, не разобраны старые склоки и обиды, не названы своими именами преступления, — до тех пор вековые обиды только копятся, пополняют коллективное бессознательное.

Как это происходит, отлично видно на примере Украины. Не читали украинские учебники, посвященные XVII–XVIII вв.? А напрасно… В некоторых украинских учебниках вообще не упоминаются евреи. Четыреста страниц убористого текста, и нет ни одного слова «еврей» или «жид». Ни одного. Не было таких на Украине! Упоминается, что Богдан Хмельницкий особенно ненавидел арендаторов шинков и православных храмов и если мог, непременно их истреблял. Но кто были они, эти арендаторы? Объяснение такое: «Мелкая польская шляхта арендовала собственность у крупной». Вот так! Шляхта еще была — а вот евреев на Украине отродясь не было.

Восхваляя Семена Петлюру выше небес, кто из составителей современных украинских учебников упомянул организованные им еврейские погромы? Правильно, ни в одном — ни одного упоминания. Вот что убил Петлюру еврей — об этом пишут.

По-моему, это как раз тот самый случай, когда народ прилагает титанические усилия, чтобы не признаться самому себе — в истории бывали случаи, когда «мы» были ничем не лучше немецких нацистов.

Вот если «жид» втыкает нож в безоружного Петлюру — об этом необходимо написать. В этом случае «наш» национальный герой пострадал, как еврей от «немецко-фашистского оккупанта». Это важный исторический факт, и скрывать его совершенно не нужно.

Я совершенно уверен в том, что «еврейско-украинский» диалог совершенно невозможен до тех пор, пока выходят в свет такие учебники, пока по ним учат историю, пока детям рассказывают только про то, как их народ был в положении евреев, но не рассказывают про то, как украинцы были немецкими нацистами.

По той же причине невозможен и полноценный, осмысленный русско-еврейский диалог. И останется невозможным до тех пор, пока мы все не научимся относиться к своему народу так, как взрослые люди относятся к самим себе — просто и жестко, без попыток заливистого вранья и без ухода в эмоции.

Просить прощения и подводить итоги имеет смысл только взаимно. Потому что все резали всех, и все народы постоянно менялись местами в этом чудовищном калейдоскопе.

Изменить прошлое нельзя, но можно его переосмыслить. Я бы хотел, чтобы наши народы подвели жирную черту под этой частью общего прошлого — под войнами, коллективной ответственностью, взаимной агрессией и геноцидом. Пока такую готовность проявляют только немцы, теперь вот еще испанцы и поляки. Я бы хотел увидеть такую же готовность и других народов — как народов, населяющих Россию, так и ее соседей.

Подвести итог русско-еврейской эпохе было бы неплохо… Эпохе, когда на южных базарах еще перекликались на идиш старики, а евреи были многочисленны и не в такой степени ассимилированы.

Только тогда можно будет быть спокойным за будущее страны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.