Университеты главного редактора

Университеты главного редактора

Размышляя над тем, что написано и сказано о недавнем советском прошлом, приходишь к выводу об удивительном однообразии оценок, суждений.

Была только хилая, посредственная журналистика и не было ничего другого, был тупой необразованный читатель, журналист, редактор. И точно так же как вся советская журналистика была серой, одноцветной, так и главные редакторы того времени были однообразными, безликими исполнителями воли ЦК КПСС. Кто-то из мудрых прошлого справедливо заметил, что не бывает время только плохое или только хорошее. Не бывает от того, что оно всегда такое, каким его определили судьба истории и люди, представляющие его в своих деяниях и облике. Только одно перечисление имен главных редакторов ведущих центральных газет советского времени убеждает в том, насколько это были разные и неординарные люди. В газете «Правда» последних лет в роли главных редакторов пребывали такие люди, как Михаил Зимянин, Виктор Афанасьев, Геннадий Селезнев, в газете «Известия» – Алексей Аджубей, Лев Толкунов, Петр Алексеев, Иван Лаптев, Николай Ефимов, Игорь Голимбиовский, в «Комсомольской правде» – Алексей Аджубей, Юрий Воронов, Борис Панкин, Валерий Ганичев, Геннадий Селезнев, Владислав Фронин, Владимир Сунгоркин.

Среди этих очень неодинаковых людей были подобные Петру Алексееву – разрушители творческих коллективов газет, бездумные исполнители воли власть имущих, но были и яркие творческие личности, оставившие свой след в истории отечественной журналистики, такие как Алексей Аджубей, Лев Толкунов, Юрий Воронов, Егор Яковлев...

Справедливо замечено, что в реальной жизни мы всегда имеем столько свободы, сколько можем или способны взять на себя. С этим связан и ответ на вопрос, состоялся ли главный редактор, сумел ли он создать запомнившуюся читателям газету. Это зависит от персональных качеств его личности: характера, воли, способности противостоять бездумному послушанию. Бытует утверждение, что в зависимой газете самый зависимый человек – главный редактор. Это верно, но только при условии признания, что существуют разные зависимости. В моем представлении самая большая и самая строгая зависимость – это зависимость от собственных принципов и взглядов. И, может быть, это выглядит как парадокс, но в этой зависимости основное и решающее условие – независимость главного редактора.

Теперь о том, как формировались журналистские университеты «Совроськи» и кто из тогдашних газетных лидеров был учителем, наставником главного редактора. Кто это был? А. Аджубей или Л. Толкунов, определившие целую эпоху в истории газеты «Известия», М. Зимянин или В. Афанасьев – в «Правде», Ю. Воронов или Б. Панкин – в «Комсомолке»? На этот вопрос, наверное, можно ответить коротко – главными университетами той «Совроськи», о которой идет речь, конечно, были сама жизнь и время. Они определяли ее облик.

Я не был профессиональным журналистом и не знал по началу, как верстается, набирается и печатается газета. Но за моими плечами стояла добротная и суровая школа жизни Магнитки, Челябинска. Я не знал, как издаются газеты, но я хорошо знал, что от них вопреки идеологическим директивам ЦК КПСС ждут читатели, что им интересно, а что безразлично.

Переход в газету представлял определенную самостоятельность в решениях и поступках, а вот как ты этим сможешь распорядиться, зависело только от тебя и твоих личных качеств, твоего умения определить не только стратегию, но и тактику поведения. Разумеется, вначале все это присутствовало на уровне общих принципов и интуиции. Формирование позиции, взглядов и практических намерений возможно было только при условии, если ты был способен аккумулировать мнения и опыт как можно большего числа людей из тех, кто работал в сфере СМИ и обладал не только авторитетом, но и профессиональными знаниями.

В течение первого месяца работы в «Советской России» я напросился на встречи и имел откровенные беседы с главными редакторами, мнение которых о том, чем нужно заниматься в газете, для меня было важным. Это были главные редакторы ведущих в то время газет, таких как «Правда», «Известия», «Комсомольская правда», «Литературная газета»…

Возглавляли их разные по своим качествам люди, и их суждения, оценки о том, что главное в газете и в деятельности главного редактора, были тоже неодинаковыми. Газета, – говорил мне откровенно при встрече Петр Алексеев, главный редактор «Известий», – должна читаться ногами, ибо большие руководители, кроме заголовков, ничего в ней не читают. Он не скрывал, что делал газету преимущественно для руководителей на Старой площади. Совет Виктора Афанасьева – главного редактора «Правды» – сводился к тому, что управлять газетой – это тяжкий труд, где главное – повседневное чтение ее и редактирование от заголовка на первой полосе до объявлений на последней. Сам В. Афанасьев отличался феноменальной работоспособностью, пребывая в газете по 12–14 часов ежедневно, не исключая субботы и воскресенья. И его пример был весьма поучителен.

Многое мне как главному редактору дало общение с такими известными газетными профессионалами, как Лев Толкунов и Егор Яковлев. Лев Толкунов считал, что самый главный человек в газете – журналист, творческий, мыслящий; забота о нем, защита его всеми возможными способами и средствами – суть деятельности редактора. И это были не просто слова. Я видел, сколько он делал, чтобы сосредоточить в газете способных журналистов, подбирал их поштучно. Это в его время «Известия» были газетой целого созвездия имен, известных на всю страну: Анатолия Аграновского, Татьяны Тэсс, Нины Александровой, Ирины Дементьевой... Не скрою, я долгое время завидовал этому, пока не понял, что и в «Советской России» формируется очень талантливый коллектив.

К числу главных редакторов божьей милостью я всегда относил Егора Яковлева. В бытность его главным «Московские новости» заслуженно считались одной из самых популярных и профессионально интересных газет. Е. Яковлев удивительным образом сочетал в себе качества организатора творческого процесса и главного генератора всех интересных идей и начинаний газеты. Он был одним из тех газетчиков, которые многое сделали, чтобы гласность в России стала реальностью. И не вина его и подобных ему романтиков в журналистике, что многое из того, что хотели эти возмутители спокойствия, не осуществилось.

В моих заметках о том, у кого я учился, не могу не назвать Алексея Ивановича Аджубея. Мои товарищеские отношения с этим человеком сложились уже в последние годы его жизни, но имя его мне было хорошо известно значительно раньше – со времени его работы еще в «Комсомольской правде», где в полной мере проявился его яркий талант журналиста. Я не разделял имеющего хождение мнения, что А. Аджубею было легко сделать газету «Известия» влиятельной, популярной и интересной, ибо он был зятем Н.С. Хрущева. Я помню, как в то время была распространена всем известная байка: «Не имей сто друзей, а женись, как Аджубей».

В личности А. Аджубея проявилось редко встречающееся дарование способного лидера, организатора – заводилы коллектива и талантливого журналиста, способного не только хорошо организовать работу редакции, но и оказать влияние на содержание газеты своими талантливыми статьями, репортажами. Убежден, нет ничего более действенного в руководстве газетой, как способность главного использовать принцип «делай, как я». Из того, что на меня оказало наибольшее влияние в то время, когда Аджубей руководил газетой «Известия», в первую очередь выделяю его внимание и поддержку собкоровского корпуса.

Навсегда сохранилось в памяти от аджубеевской газеты внимание к письмам читателей. Читательские письма – целые полосы были порождением той давней газеты «Известия», и они не могли затем, уже в другое время, не возродиться в «Советской России». В последние годы его жизни мне доводилось встречаться с А. Аджубеем, и я поражался, что невзгоды не вытравили в нем дух творчества, способность по-своему, по-аджубеевски, оценить проблему и заявить о ней. Я был горд, что именно в «Советской России» нам удалось первыми прервать принудительное молчание А. Аджубея, когда он в сентябре 1985 г. выступил у нас с размышлениями публициста.

Прошлое, как справедливо заметил историк из прошлого, не может давать советы настоящему, оно только предостерегает и спрашивает за невыученные уроки. Один из уроков «Советской России» тех лет состоит в том, что только служение своему читателю, отражение его интересов позволяет газете иметь свое лицо, свою гражданскую позицию. Эти уроки недавнего прошлого предостерегают о реальной опасности прессы вновь вернуться к рубежу служения не читателю, а лишь правящей элите.

Еще один урок, не мною первым осознанный, сводится к тому, что нет ничего более трудного в журналистской профессии, чем преодоление раба послушания в самом себе. Трудный, противоречивый путь российских СМИ к демократии и гласности, последовавшие за этим попятное движение назад и формирование на этой основе всем очевидного кризиса печатной и электронной прессы свидетельствуют, что этот урок актуален и сегодня.

Книга «Газета, опередившая время».

Москва, 2004 г.